Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян

В чем же тогда вина ГРУ, разведки вообще или того же Сталина?! А ни в чем! Ее попросту нет, потому как нет, и не было никакой ошибки — в помине не было, как, впрочем, и какого бы то ни было угодничества ГРУ перед Сталиным! Хоть тресните, но не было! И все тут!

Опираясь на весь массив разведывательной информации от всех разведывательных служб СССР, ГРУ точно спрогнозировало и саму суть такого сценария развития событий. Ведь письменное оформление 22 июня датой начала агрессии против Советского Союза было осуществлено на следующий день после того, как 9 июня 1941 г., на переговорах между Р. Гессом и высокопоставленными британскими представителями, произошел своего рода «миттельшпиль». В тот день по поручению У. Черчилля в переговоры включился лорд-канцлер Англии Джон Саймон! Тот самый Джон Саймон, который в бытность министром иностранных дел Великобритании, еще во время мартовских 1935 г. англо-германских переговоров с Гитлером в Берлине, гарантировал коричневому шакалу «зеленый свет» его агрессивной экспансии на восток, подразумевая в первую очередь вооруженную экспансию нацистской Германии против СССР! Еще тогда, документально точно зная, о чем «шпрехали» с австрийским акцентом и лондонским прононсом эти два мерзких шакала Запада, Сталин откровенно предупредил Англию, что лично для нее это добром не кончится. Потому как она не с тем партнером связалась, поскольку, получив от Лондона все, что ему надо, Гитлер повернет пушки против Запада, прежде всего против Англии. Лондон предпочел тогда сделать вид, что ничего не слышал.

Когда же в июне 1941 г. Сталин узнал от разведки, что в переговоры с Гессом включился еще и Джон Саймон, то, памятуя об «особых» антисоветских «заслугах» этого, не приведи Господь, «джентльмена», он тем более не мог ожидать ничего хорошего от этого события. Ясно осознавая, что Дж. Саймон включился в переговоры с Гессом по поручению У. Черчилля, а уж на что способен этот «гусь», Сталин вообще прекрасно знал со времен революции и Гражданской войны, он, естественно, превосходно представил себе, что могут натворить эти двое против СССР. Через пару дней Сталину стало известно еще и о том, что британская служба радиоперехвата перехватила и декодировала шифровку в адрес командующих группировками армий вторжения, где и была указана дата нападения — 22 июня. В упомянутой шифровке передавалось «Распоряжение…» от 10.6.1941 г. Передача происходила 12 июня 1941 г. Впоследствии Черчилль подтвердил в своих мемуарах, что о дате нападения Германии в Англии узнали только 12 июня{403}.

13 июня от разведки погранвойск НКВД СССР Сталину стало известно как о начале выдвижения германских войск на исходные для нападения позиции, так и о практически немедленной же приостановке этого процесса{404}.

Мощный аналитический ум Сталина не мог, во-первых, не сделать немедленного практического вывода, а, во-вторых, не обратить внимания на специфические нюансы произошедшего. Что касается «во-первых», его вывод заключался в санкционировании выдвижения дивизий из глубины западных округов в сторону границы. Данный факт подтверждается архивными данными и мемуарами маршалов, например, A.M. Василевского{405}. Что же до «во-вторых», то от его внимания не ускользнула одна важная деталь. В тексте упомянутого выше распоряжения было прямо указано, что дату 22 июня назначило верховное главнокомандование. Между тем, несмотря на то, что с 4 февраля 1938 г. его олицетворял непосредственно Гитлер, само это распоряжение было от имени главнокомандующего сухопутными войсками Германии, но подписано было начальником Генерального штаба сухопутных войск Германии генералом Ф. Гальдером. Более того, оно содержало в себе контрольную дату — 18 июня, в течение которой должно было быть осуществлено либо окончательное подтверждение даты нападения, либо ее отмена. Более того, в тексте распоряжения было и последнее контрольное время для этого же — 13.00 21 июня 1941 г.!

В ситуации с данными о «миссии» Гесса сие могло означать только одно. Несмотря на сам факт издания распоряжения о назначении 22 июня датой нападения на СССР, сама она еще должна была быть подтверждена особым политическим решением Гитлера, окончательное формулирование и принятие которого явно зависело от результатов «миссии» Гесса! Не только Сталин, но и разведка физически не могли не прийти к этому выводу. Тем более что к этому же прямо подталкивал и другой факт. По полученным от разведки данным британского радиоперехвата, выходило, что это распоряжение о назначении даты нападения на СССР было подписано сразу же на следующий день после того, как в переговоры с Гессом включился Дж. Саймон. А вот доведение его содержания до сведения командующих группами армий вторжения гитлеровцы почему-то начали 12 июня. Более того, едва только 13 июня процесс выдвижения германских войск на исходные для нападения позиции был начат, так чуть ли не немедленно же был приостановлен?! Совершенно естественно возник вопрос: а в чем, собственно говоря, дело?! Ведь немцы — известные всем миру педанты и аккуратисты, ярые поклонники строжайшей дисциплины, особенно в военном деле, даже если они и нацисты. Ведь приостановить-то могли только по приказу из Берлина — таковы были правила в вермахте. Впрочем, они таковы в любом государстве. Выдвижение собственных войск непосредственно к линии границы с другим государством может осуществляться только с санкции высшего государственного руководства, а у Германии, к ее глубочайшему несчастью, в то время была ситуация, как в рекламе, — «пять в одном флаконе»: Гитлер был един и в трех государственных лицах — рейхсканцлер, президент и Верховный главнокомандующий, да еще, на беду всего немецкого народа, «фюрер германской нации» и главарь преступной НСДАП. И приказ о приостановлении процесса выдвижения мог отдать только сам Гитлер. Списать такое действие только на известное Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 г. несколько затруднительно. Оно прозвучало в эфире Московского радио лишь в 18.00 по московскому времени 13 июня. Телеграмма германского посла Шуленбурга, в которой приводился полный текст этого сообщения, поступила к Гитлеру не ранее 20.00–21.00 по московскому времени. Между тем разведка пограничных войск зафиксировала приостановку выдвижения войск на исходные для нападения позиции еще днем 13 июня. Следовательно, причина приостановки была иной.

Сталин и разведка мгновенно просчитали сложившуюся ситуацию и убедились в том, что их видение сценария нападения Германии на СССР в результате тайного сговора Англии с Гитлером было обосновано. Потому как заминки с исполнением распоряжения о дате нападения на СССР и выдвижением войск на исходные для нападения позиции открыто вызывали сильные подозрения в том, что Гитлер чего-то ждал. Подозрения порождала бросавшаяся в глаза логическая взаимосвязь последовавших событий. Ведь 9 июня 1941 г. к переговорам с Гессом подключился Джон Саймон, а уже 10 июня верховное главнокомандование Германии, то есть лично Гитлер, официально, письменно же назначает 22 июня датой нападения на СССР!

12-го распоряжение о назначении 22 июня датой нападения рассылается командующим групп армий, 13-го они начинают выдвижение войск на исходные позиции и тут же по приказу из Берлина останавливают его. Все свидетельствовало о том, что Гитлер чего-то ждал.

Кроме того, Москве было известно, что как дата нападения гитлеровской Германии на Советский Союз «22 июня» в категорическом тоне было объявлено бриттами специальному представителю президента США Рузвельта, Уильяму Доновану, еще 6 июня 1941 г. Но если по каналам радиоперехвата бритты узнали о 22 июня только 12 июня, следовательно, по состоянию на 6 июня они могли знать ее только от Гесса. А, учитывая, что сообщивший об этом Доновану глава британской дипломатической разведки Р. Липер подчеркнул, что о 22 июня им известно уже несколько недель, то вывод о том, что они узнали о ней от Гесса, становится категоричным. Или, по меньшей мере, просто достаточно обоснованным. Ведь с 10 мая, то есть с того момента, как Гесс свалился на английскую территорию, и по 6 июня как раз и выходили те самые несколько недель!

Специальный исторический штрих. Правда, тут следует иметь в виду, что еще 27 мая 1941 г. чехословацкая военная разведка от своего ценнейшего агента А-54 (полковник абвера Пауль Тюммель) получила сведения о том, что нападение произойдет 22 июня{406}. Эти сведения были переданы У. Черчиллю и МИ-6. Но в таком случае не получаются те несколько недель, якобы в течение которых бритты уже знали о 22 июне как о дате нападения. Хотя, конечно, нельзя исключать и того, что бритты спокойно могли соврать американцам, которых считали недалекими заокеанскими провинциалами. В общении с окружающим миром бритты, что называется, испокон веку шли, идут и будут идти на любые уловки, недомолвки, передергивания, извращения, искажения, обманы и фальсификации, если по каким-то сугубо британским соображениям это будет выгодно их проклятому Коварному Альбиону.