Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник) - Найо Марш

– Мистер Бантлинг, – напомнил Аллейн, – ваш отчим был убит.

– Да-да, верно. Ужасно, правда? Я никак не могу к этому привыкнуть.

– Ему устроили западню, и когда он в нее попал – или скорее упал, – убийца сбросил сверху восьмисотфунтовую чугунную трубу. Она мгновенно размозжила ему череп и вдавила лицом в грязь.

Эндрю побледнел.

– Понимаю, – пробормотал он. – Можете не продолжать. Это отвратительно. Настолько, что я не могу об этом думать.

– Боюсь, что все-таки придется. На этом пока все. Спасибо.

– Да. Конечно. – Эндрю нервно поправил галстук. – Я понимаю, что могу показаться вам бесчувственным, но проблема в том, что я никак не могу это переварить. Слишком уж все чудовищно и нереально.

– Убийство всегда чудовищно. Но к сожалению, реально.

– Ну да. Как вы думаете, я могу вернуться в Лондон? Завтра у меня дежурство. И еще кое-какие дела.

– Важные?

– Да… для меня. Я хотел попросить об отсрочке продажи галереи. – Он посмотрел на Аллейна. – Хотя теперь все изменилось, – пробормотал Эндрю. – Я об этом не подумал.

– И что вы думаете теперь?

– Даже не знаю, – с запинкой произнес он. – Сейчас как-то неуместно об этом думать. Надо обсудить все с Николя. На самом деле… – Эндрю скосил взгляд на Аллейна, – я собирался вернуться сюда и уехать вместе с ней. После того как позвоню маме. Честное слово, не представляю, как она на все это отреагирует.

– Где у вас будет дежурство?

– В Тауэре, – мрачно ответил Эндрю.

– Хорошо. Мы с вами свяжемся, если вы понадобитесь.

Оставив Эндрю в гостиной, Аллейн спустился в сад, переговорил с Фоксом и Уильямсом и расспросил Альфреда об эпизоде с портсигаром. Потом он отправился через лужайку к дому мисс Картелл.

Конни Картелл приняла его в своем кабинете. Помещение показалось Аллейну довольно угрюмым. Весь интерьер был землистого цвета. На стенах висели снимки охотничьих бивуаков, фото фоксхаундов и других собак. Посреди стола, на котором царил полный кавардак, стояло несколько фотографий в рамках, изображавших какую-то смазливую девчонку; Аллейн догадался, что это Моппет. В комнате пахло псиной, мокрым твидом и сырой печенью: последняя лежала в миске с надписью «Фидо», над которой с шумом трудился пекинес. При появлении Аллейна пес поднял голову, оскалил острые как иглы зубы и издал звук, похожий на шипение игрушечного патефона.

Мисс Картелл сидела, сложив руки на коленях и устремив на Аллейна скорбный взгляд. Видимо, она недавно плакала. На ее большом пальце красовался кусок грязной окровавленной ваты, прилепленный пластырем.

– Какой кошмар! Бедный Бойзи! Все это не укладывается у меня в голове. Порой он вел себя как старая дева, но все-таки брат есть брат. Мы часто расходились во мнениях, но все же…

На секунду Аллейну захотелось увидеть человека, который хотя бы притворился, что ему нравился мистер Картелл.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Не знаю. Нет, знаю. Вчера вечером. Он приходил сюда с этой ужасной сучкой. Мой Ли-Чи совсем расстроился. Они так ранимы, эти пекинесы. Бедняжка все еще нервничает. Кушай, кушай, малыш, – обратилась мисс Картелл к свой собачке. – Моя красотулька! – Она игриво сунула палец в сырую печень. – Ешь скорей, – проворковала мисс Картелл, протянув палец пекинесу.

Аллейн заметил, что ее рука дрожит.

– Это был просто дружеский визит?

Влажные глаза мисс Картелл затуманились еще больше.

– Он выгуливал свою сучку, – ответила она после паузы. – Притащил ее в дом как последний болван. Ли, разумеется, взбеленился и покусал меня, бедняжка. Я обработала рану лошадиной мазью. Пахучая штуковина, но помогает здорово.

– Во время визита мистер Картелл беседовал с кем-нибудь еще?

Выражение ее лица стало уклончивым и в то же время тревожным.

– Откуда мне знать? То есть я хочу сказать: я никого не видела. – У мисс Картелл был вид нашкодившей школьницы. – Когда я пришла, брат уже находился в доме. Понятия не имею, с кем он виделся.

– Мисс Картелл, – настойчиво произнес Аллейн, – мне очень важно знать: были ли у вашего брата враги. Возможно, это прозвучит немного мелодраматично, но именно так обстоят дела. Вы знаете людей, которые по каким-то причинам, даже самым тривиальным, могли его бояться или не любить?

После долгого молчания она протянула:

– Как будто нет. – Потом еще немного помолчала и добавила: – Разумеется, нельзя сказать, что все находились от него в восторге. Я имею в виду: мой брат был не из тех, кто легко сходится с людьми. – Она протянула к пекинесу свою грубую и неухоженную руку и почесала его за ухом. – Короче, он был старым сухарем. Типичный адвокат: я не раз говорила ему, что у него в жилах чернила вместо крови.

Мисс Картелл разразилась громоподобным смехом и высморкалась в мужской платок.

– А как насчет обеда? Вчера у мистера Пайка Пириода был званый обед, не так ли?

Вместо ответа его собеседница вдруг выпалила:

– Да, но я уверена, это был несчастный случай! Судя по тому, что мне сказали, это просто несчастный случай.

– Кто вам сказал?

– Пи Пи. Альфред рассказал ему, а он – мне. Все это выглядит как несчастный случай.

– Боюсь, что нет.

– Почему?

Все в мисс Картелл – голос, жесты, выражение лица – казалось немного заторможенным. Аллейн не был уверен, понимает ли она до конца то, что он ей говорит.

– Версия с несчастным случаем предполагает, что ваш брат стал жертвой двух разных и никак не связанных между собой хулиганских выходок, случившихся в одно и то же время и в одном и том же месте.

– Не понимаю, – покачала головой мисс Картелл.

– Не важно. Просто расскажите мне про обед. Там были вы, ваша приемная племянница, мисс Николя Мэйтленд-Майн и мистер Леонард Лейсс. А также ваш брат и мистер Пириод. Верно?

– Да.

– О чем вы разговаривали?

Совсем недавно Николя дала ему полный отчет обо всем, что происходило за обедом. Мисс Картелл оказалась намного лаконичней. Она описала инцидент с Пикси, сопроводив его угрюмым гоготом, и в общих чертах изложила разговор вокруг взглядов мистера Пириода на благовоспитанность и голубую кровь. По всему чувствовалось, что ей явно не по себе.

– Он просто помешан на таких вещах, – вздохнула она. – Брат начал его подкалывать, а тот сразу на дыбы. Понимаете? Не переносит таких шуток.

– Каких шуток?

– Ну, не знаю. Что-то там насчет записей о крещении. Я не слушала. – Аллейн спросил о портсигаре, и мисс Картелл вновь проявила все симптомы откровенного и неуклюжего вранья. Она изменилась в лице, забегала взглядом по комнате и снова погладила надувшегося пекинеса. – Я вообще ничего не заметила. Портсигар был у него. А куда он его дел, не знаю. Пи Пи любит раздувать из мухи слона. – Ее щеки пошли красными пятнами. – Может, он сам его потерял. Уронил в суматохе.

Аллейн кивнул.

– Простите, что беспокою вас в такой момент, но вы ведь сами заинтересованы в том, чтобы разобраться в этом скверном деле, не так ли?

– Не знаю, не знаю, – покачала головой мисс Картелл. – Только если это не доставит никаких неприятностей. Бедного Бойзи все равно не вернешь, правда?

Аллейн не стал возражать.

– Ваша приемная племянница и ее друг, мистер Леонард Лейсс, тоже были на приеме, верно?

– Да. – Мисс Картелл подняла на него глаза. Казалось, секунду она колебалась, потом твердо заявила: – Только не обращайте внимания, что о них говорит Пи Пи. Он совершенно не понимает молодежь. Думает, что все должны вести себя как в его время: ходить с постным видом и строить из себя ангелочков.

– За обедом говорили о покупке машины мистером Лейссом?

Мисс Картелл наклонилась над собакой.

– Ну все, все. Хватит с тебя. – Потом повернулась к Аллейну: – Сделка расстроилась. Он ее не купил.

В этот момент в комнату вошла австрийская горничная с письмом в руках.

– От мистера Пириода, – сообщила она. – Принес его слуга.

Мисс Картелл посмотрела на нее так, словно не хотела брать письмо. Горничная подошла и положила его на стол.

– Ладно, Труди, – пробормотала мисс Картелл. – Спасибо.

Горничная удалилась.

– Прошу вас, не обращайте на меня внимания, – сказал Аллейн.

– Это не срочно.

– Может, все-таки стоит взглянуть?

Она неловко распечатала письмо, прочитала его и смертельно побледнела.

– Что случилось? В чем дело, мисс Картелл?

Листок задрожал у нее в руках.

– Он сошел с ума, – выдавила она из себя. – Он спятил!

– Можно посмотреть?

Мисс Картелл продолжала сидеть молча, словно не слышала его вопроса. Тогда он сам взял письмо, и она безвольно выпустила его из рук.

Аллейн прочитал:

Дорогая Конни,

что я могу сказать? Только то, что Вы потеряли любящего брата, а я – давнего и преданного друга. Поверьте мне, я глубоко чувствую и понимаю, в какое горе поверг Вас этот удар и с каким мужеством Вы его приняли. Если Вы не сочтете это дерзостью со стороны старого знакомого, я процитирую две простые строчки, написанные нашей дражайшей герцогиней Рэмптон, истинной викторианкой. Думаю, тот факт, что они остались не опубликованы, не делает их хуже.