Пропавшая экспедиция - Станислав Рем

— Америка? Тоже объекты?

— Нет. — Ельцов подул на кипяток. — Те свои объекты не исследуют. Пока. Держат «про запас». Но это в духе янки. Про утечку мозгов небось слышали? Вот они и вымывают к себе всех, кто контактировал с объектами.

— А в России?

— О, — декан чуть не поперхнулся горячим чаем, — Россия — страна уникальная. — В голосе Ельцова послышался смех. — Нам хоть всю страну застрой объектами, всё одно будем стоять на своём. Обратите внимание, у нас было наибольшее количество гениев за всю историю человечества XX столетия. Людей, которые чётко знали, как поднять страну из руин и сделать её счастливой. Физики, химики, авиаконструкторы, инженеры. Тот же Ленин с НЭПом. И, парадокс, мы единственная страна, которая всем этим не воспользовалась. Нам всё равно! Мы придумали НЭП, а реализовали его Штаты и Швейцария. Мы создали первую страну равных прав и возможностей, а в результате нашим опытом воспользовались все, кроме нас самих. Досконально изучили причины возникновения «дикого» капитализма в расчёте на то, что вторично у нас подобное не повторится, и наступили на те же грабли, возродив его. Уникальнейшая страна! Может, потому-то мохэ и передали объекты именно нам. Как ещё одна версия.

— Ваша организация нечто вроде масонов?

— Отнюдь. — Декан придвинул поближе к собеседнику вазочку с вареньем, на тарелке печенье. — Мы простые охранники. Стражи. Не более. И банально. Впустить или не впустить.

— Приказы приходят сверху? От кого?

Ельцов вскинул острый взгляд на собеседника:

— Много хотите знать, гражданин следователь.

— А мало меня не устраивает.

СЧХ отодвинул нетронутую чашку от себя.

— Хотите узнать больше? Ждите.

— Сколько?

— Зависит от вас.

Над столом нависла пауза. Первым её нарушил Юрий Николаевич, звучно прихлёбывая из чашки горячий чай. Пил декан медленно, едва втягивая в себя вытянутыми в трубочку губами кипяток.

Серёга не сдержался:

— Может, хватит?

Ельцов снова бросил взгляд на часы:

— От чего ж. У нас в запасе минут пятьдесят. Да вы пейте. Остынет. Чай лечебный, на брусничном листе.

Серёга только мотнул головой:

— Значит, Дмитриева-старшего кто-то разрешил впустить? А чем думал этот кто-то, когда давал такое разрешение?

— А никто и не думал. Дмитриев сам так решил. И остальные тоже. Кроме Савицкого. Матвейка разве не рассказал?

— Ерунда какая-то. — Подполковник с силой опустил кулак на стол. Вздрогнувшая на блюдце чашка издала тонкий испуганный звон. — Бред. Даже с похмелюги в такое не поверишь. Но зачем использовали Мишку? В каких целях?

— Не видели иного выхода. И считаю, поступили правильно. — Ельцов чайной ложечкой подхватил из вазочки варенье, отправил сладкое в рот. — Года два назад мы столкнулись с утечкой информации. Нами неожиданно заинтересовались. И не спецслужбы. С теми контакт давний и тесный. Заинтересовались бизнесмены. Очень серьёзные дельцы. С криминальным прошлым. Три месяца спустя после того как узнали об утечке, некто, вам его имя ничего не скажет, выкупил землю в разных уголках России, Украины и Молдавии. Замечу: один и тот же человек, через подставных лиц, скупал только те участки, на которых находились курганы. Правда, объекты бездействующие, однако нас это насторожило. Начали за ним активное наблюдение. Вскоре выяснилось: этот же человек решил приобрести объект действующий. О котором знал очень узкий круг людей. Настолько узкий, что поверить в случайность было невозможно. Сделке успели помешать. Мало того, на время упрятали покупателя за решётку. Но, как понимаете, это дело времени. Достаточно поменяться власти и…

— Понимаю. Решили найти «крота» в своих рядах.

— Точно! Поначалу подумали, с арестом покупателя «крот» испугается, сделает попытку уйти из организации. Однако никто никаких поползновений к уходу из структуры не предпринял. Умный оказался противник. И крайне осторожный. Понял, своим поведением выдаст себя. Затих. Но ненадолго. Желание обогатиться на информации оказалось выше самосохранения. Год назад нам сообщили, появился ещё один «предприниматель». На сей раз из-за рубежа. Которого интересовали не столько наши объекты, сколько принцип их работы.

— Он купил объекты за бугром? — не сдержался СЧХ.

— В Боливии и Аргентине. Такого случая упускать было нельзя. Решили воспользоваться ситуацией, вывести на чистую воду изменника. Дали им возможность наладить контакт. Провели по сетям информацию о дневнике Профессора, точнее, о возможности его сохранности. Подождали, когда рыбка заглотнёт крючок. Но сразу дёргать не стали. Потому как поняли, рыбка-то оказалась не одна. Вот тогда и решили провести комбинацию с Савицким. Это, пожалуй, была самая виртуозная часть работы. Савицкий даже понятия не имел о том, что это мы ему на протяжении почти восьми месяцев внушали мысль вернуться в Зею. Обработка шла в нескольких направлениях. Изыскивали оптимальный вариант, который был бы полностью достоверным и который бы заинтересовал наших рыбёшек.

— И тогда вы воспользовались статьёй Колодникова в альманахе Урманского?

— Нет. — Ельцов отрицательно покачал головой. — Всё должно было выглядеть естественно, не вызывая подозрения. Мы прекрасно понимали, любая, даже самая мелкая, информация будет проверяться и перепроверяться. А потому для начала мы обработали вдову Колодникова, чтобы она возобновила контакт с Урманским. Дело в том, что мой отец и Иван Иннокентиевич были давними знакомыми. Они в одном университете учились. И она об этом помнила. Чем и воспользовались. Ещё будучи студентами, перед войной, отец как-то рассказал Колодникову про объекты. Проболтался. Молодо-зелено. Тот не поверил. Пока спустя несколько десятилетий сам не столкнулся с бесспорными фактами на Граматухе. Возобновил дружеские отношения с отцом. Однако стать одним из нас Иван Иннокентиевич отказался наотрез. А потому у них с папой произошёл серьёзный конфликт. В шестьдесят восьмом. Именно тогда отец понял, что в лице университетского друга получил сильного, достойного противника. Скажу больше. Именно отец стал инициатором травли Колодникова. Хотя тот про это на тот момент не догадывался. В оправдание замечу: будь я на месте отца, поступил бы точно так же. Пока объект, помимо своей воли, не натворил бед, его нужно было скрыть любыми способами.

— Даже смертью академика?

Ельцов оторвал взгляд от стола, посмотрел в глаза следователю твёрдым, немигающим взглядом:

— Убийства не было. Было самоубийство.

— То есть? — брови Щетинина удивлённо взлетели. — Говорите, коли начали.