Пропавшая экспедиция - Станислав Рем

Шонин наполнил бокалы «на палец» дорогим французским коньяком, первым слегка пригубил из своего хрусталя.

— Инициатива строительства Зейской ГЭС исходила из Министерства энергетики, — начал воспоминания Алексей Михайлович, одновременно подкладывая на тарелку гостя ломтики лимона и бутерброды с тонкими прослойками сахалинской горбуши. — Дальневосточный регион в начале шестидесятых рассматривался, как развивающийся. А потому к шестидесятому году встал вопрос об энергоснабжении края. Рассматривались различные варианты, но остановились на проекте академика Ельцова. Глеб Борисович был большая умница. — Алексей Михайлович поднял бокал и, не чокаясь, сделал второй глоток. — Он выбрал оптимальный вариант для расположения ГЭС. Ведь проблема заключалась не только в получении электроэнергии.

— Помню, — отозвался генерал. — Наводнения. Я прибыл в Зею незадолго до перекрытия. Но и в то лето, помню, проблем хватило. Когда кладбища размыло так, что гробы по реке плавали. Всё боялись кишечных заболеваний. А когда нефтепродукты со складов леспромхоза потекли, помните…

— Вот-вот. — Шонин кинул в рот ломтик лимона. — Поначалу, в конце сороковых, планировали возвести дамбы. Только ничего не вышло. Институт Гипроводхоза сделал исследования по Зейскому региону и пришёл к неутешительному выводу: для предотвращения наводнений по обоим берегам Зеи следовало соорудить два бетонных сооружения, высотой более трёх метров и общей протяжённостью более 1700 километров. Аналог Великой Китайской стены. Плюс канавы и водосбросные шлюзы для перехвата поверхностных вод, да установка насосных станций для откачки воды… А электроэнергия для этих станций? Приплюсуйте затраты по обслуживанию дамб, их поддержке! Бешеные деньги! Вот тогда-то Ельцов в пятьдесят восьмом и вышел вновь со своим старым предложением о строительстве Зейской ГЭС.

— Что значит «вновь»? — Щетинин с удивлением посмотрел на собеседника. — Он что, уже предлагал этот проект?

— А вы не в курсе, что вопрос о Зейской ГЭС стоял ещё в 1952 году? — теперь настала очередь удивиться хозяину дома.

— Нет.

— Э-э, батенька, плохо работают ваши гаврики, коли не докопались до столь простых фактов. — Искорки мелькнули во взгляде Шонина. — На чём мы остановились? Да, так вот. И в том же году Глеб Борисович сделал безрезультатную попытку протолкнуть идею строительства ГЭС на стыке хребтов Тукурингра и Соктахан. В те годы мы с Ельцовым ещё знакомы не были. А вот с планами строительства ГЭС я поверхностно ознакомился. Впрочем, про истинную мотивацию проекта, естественно, не знал. Инициативу академика в тот год заблокировали, хотя не полностью. Только не учли одного: Глеб Борисович человеком оказался настырным, упёртым. А потому семь лет спустя дело сдвинулось с мёртвой точки.

— Кто блокировал инициативу? Не припомните?

— Ну, как же… Такого человека забыть трудно. — Алексей Михайлович откинулся на мягкую спинку кресла, поднёс бокал к губам, сделал очередной маленький глоток. — Некто Терёхин Леонид Филатович. Вредный был мужичишка. Как и Ельцов, член-корреспондент Академии наук. Только другого направления. Так сказать, охрана окружающей среды.

Тренированная память генерала моментально выдала информацию о «наезде» Благовещенской налоговой на фирму, где работал Дмитриев, и о том, кто из Москвы организовал проверку. Хотя внешне Вилен Иванович сделал вид, будто фамилия «Терёхин» ему ни о чём не говорит.

— Почему вы с таким сарказмом произнесли последнюю фразу? — полюбопытствовал Щетинин. Коньяк был отменный, приятный на вкус. — Или это негатив против конкретной личности, а не его профессиональной деятельности?

— Хорошо заметили. — Алексей Михайлович поставил бокал на столик, но не отпустил: принялся медленно крутить в пальцах, едва касаясь полированной поверхности. — Негатив против личности… Да. Скользкий был человечишка этот Терёхин. Иначе не скажешь. Да и сынок, говорят, пошёл в папашу.

— Он был противником строительства самой ГЭС или имели место личные мотивы с Ельцовым?

— Если драку за район считать личным мотивом, то личный. Я ЗеяГЭСстроем занялся в середине шестидесятых. У них к тому времени конфликт дошёл до стадии кипения.

— Вокруг чего крутился спор?

— Спор? Мягко сказано. Война!

— Хорошо, — согласился с улыбкой Вилен Иванович, — и вокруг чего велись военные действия?

— Официально вокруг последствий от строительства ГЭС. — Шонин оставил бокал в покое, взял с тарелки бутерброд.

— Какую позицию занял Терёхин?

— Для нас его позиция и так была ясна. Но главное заключалось не в том, а как, какими методами Терёхин защищал свою точку зрения. А сие было полным паскудством. Даже по тем меркам. Да только не учёл он напористости Борисовича. Плюс Ельцову помогла внешняя обстановка. Брежнев только пришёл к власти. Молодой, энергичный, подавай новые грандиозные проекты, которые бы затмили сталинские и хрущёвские. Так что Глеб Борисович с Зейской ГЭС как раз пришёлся ко двору и ко времени. Хотя при всём моём негативном отношении к Терёхину следует отдать тому должное. В некоторых деталях он оказался пророком. К примеру, когда утверждал, что в связи с появлением водохранилища изменится и уровень грунтовых вод, что неизменно приведёт к заболачиванию и без того болотистой сельскохозяйственной местности. Фактически так оно и произошло. Или ещё. Терёхин предупреждал правительство о том, что перед тем как возводить плотину, следует сначала создать очистительные сооружения в таких населённых пунктах, как Тында, Верхнезейск, Бамнак, Горный, для того чтобы после не загрязнять будущее «море» постоянными отходами, которое и без того будет грязным от остатков гниющей древесины. Прав был? Прав. Хотя в сравнении с тем эффектом, который выдала Зейская, все эти разговоры остались беспочвенны.

— Вы сказали: предупреждал правительство. Терёхин был вхож в Кабинет министров?

— Берите выше. — Указательный палец Шонина устремился в потолок. — Леонид Филатович знался со многими членами ЦК, и даже с самим товарищем Сусловым.

— И тем не менее проиграл Ельцову?

— За скорейший ввод в действие Зейской ГЭС встал сам Леонид Ильич. Это и решило дело.

— Не припомните, какие годы были наиболее тяжёлыми во взаимоотношениях между Ельцовым и Терёхиным?

— Конец шестидесятых — начало семидесятых. Пик — семьдесят первый. Терёхин хотел поставить вопрос в ЦК о приостановке досрочного ввода ГЭС. Обещал предоставить аргументацию. Нервничал. Писал письма, делал звонки. Словом, поднял широкую волну. А на само заседание неожиданно для всех не явился. Заболел. Вообще странная история. Непонятная.