Превратности судьбы и недоразумения - Инна Зинченко

— Хорошо, я иду одна. Бояться мне особо нечего — защиту уже поставила. Сиди и жди меня.

Мы не спеша бреди по лесу — впереди изумрудная пятиметровая ящерица, за нею я. Как и у каждой уважающей себя, рептилии, походка у курдыра смешная — виляет задницей из стороны в сторону, но идёт быстро, ловко преодолевая препятствия из поваленных деревьев и колючего кустарника. Расцарапав себе ногу до крови, я вызверилась:

— Ну, чего ты задницей виляешь, как шлюха?! Иди медленнее, я так шустрить не могу, у меня только две ноги.

Курдыр моих претензий не принял и темп не снизил. Но больше всего меня бесило то, что я не понимала, куда он меня ведёт и зачем. Чувствовала себя дура — дурой. Поддурилась на эту замануху, а там, возможно, ничего интересного для меня нет. Вдруг дорогу нам преградил какой-то странный зверь — средних размеров свинья, покрытая с ног до головы густым пушистым мехом, с большими когтистыми лапами и очень неприятным рылом. Глазки у зверя маленькие, злые, клыки размером с мизинец. Курдыр остановился и издал пронзительный вопль. Предполагалось, что этот крик должен был спугнуть непонятное существо, но оно и не думало убегать. Наклонило голову и пошло на таран. Эту атаку моя ящерица отбила мощным ударом хвоста. Зверь перекувыркнулся через голову, упал, но тут же вскочил и собрался повторить атаку. На этот раз у него это получилось лучше. Они сцепились так, что не понятно было, где головы, где хвосты. Шерсть и чешуя мелькали у меня перед глазами, как стёклышки в калейдоскопе. И, хотя незнакомая тварь была намного меньше курдыра, она оказалась шустрее. В какой-то момент я поняла, что моей ящерице несдобровать, если я не вмешаюсь. Чего он не заводит свои песни? Очень осторожно я подобралась к дерущимся, попыталась найти голову зверя, кое-как получилось. Я, как могла, сконцентрировалась и выстрелила точно в цель ослепительной белой молнией. В воздухе запахло озоном. Запах палёной шерсти и визг «свиньи» оказались одинаково неприятными. Зверь ослабил хватку, дёрнулся и затих. Курдыр же не успокаивался и продолжал кромсать свою жертву. Он даже не понял, что произошло. Из разорванной артерии мне в лицо брызнула алая кровь. Я отступила.

Когда расправа закончилась, клочки бурой шерсти были везде. Они висели на ветвях деревьев и кружились в воздухе. Морда ящера тоже была украшена клочками испачканной в крови шерсти.

— Ну, всё? — Спросила я. — Можно идти дальше?

Докатилась до ручки — разговариваю с ящерицами, спрашиваю у них разрешения! Что дальше будет?

Лес становился всё гуще и непроходимее. Приходилось пробираться через густые, как паутина, лианы. Солнечный свет сюда почти не попадал. Над головой вместо синего неба лишь кроны деревьев. И вот курдыр остановился, дальше дороги не было. В вечных сумерках я не сразу разглядела шалаш. Сердце ёкнула, но мысли Тирто я так и не смогла уловить. На ватных ногах я подошла к шаткому сооружению и заглянула внутрь. На земле кто-то лежал, понять, кто именно было невозможно, но знакомая футболка и джинсы, подсказали мне, что передо мной Тирто. Живой? Он лежал, не шевелясь, словно покойник.

— Тирто, — позвала я его, — ты жив?

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза, таким тоскливым долгим взглядом, какой бывает только у тяжело больного человека.

— Ты пришла? Зачем? Я хотел, чтобы вы вернулись к себе домой. Я боялся, что, если увижу тебя, то не смогу вас отпустить.

Я села рядом, обняла и зашептала ему в ухо:

— Дурачок, я чуть с ума не сошла, думала, что тебя больше нет в живых. Я ведь искала тебя, а найти не могла.

— Правда? Это всё правда?

— Ну, конечно. Меня сюда курдыр твой привёл, сама бы я никогда не нашла.

Увидев на моем лице кровь, подобрался, глаза стали злыми.

— Тебя кто-то обидел? Что случилось?

— А, это всё ерунда, не моя кровь. А ногу я чуть поранила. Даже странно, что здесь защита не сработала, наверное, потому, что всё время на тебя отвлекалась, думала, где ты и что с тобой.

Он улыбнулся, но как-то мутно, неуверенно. Тряхнул головой, сбросил с плеча мою руку и сказал:

— Я много думал о том, что ты сказала. Не хочу тебя силой удерживать, а не думать о тебе не могу. Разве я так много хочу? Ты думаешь, что это легко? Я всё могу, но ничего не хочу. Все эти дни думал только об одном, как не думать о тебе. Не хочу, чтобы ты была несчастлива. Уходи!

"У парня депрессия и с этим надо что-то делать": — подумала я.

— Тирто, вставай и пошли домой! — Резко сказала я.

Он послушно поднялся и пошел за мной. Молчал всю дорогу. Это меня напрягло. Откуда эта обречённость? Я тоже, помнится, влюблялась, но не до такой же степени! Просто не человек, а кукла тряпичная. И нет никакого просвета. Хотя, в этой ситуации всё зависит только от меня, от того, какое я приму решение. Вот только принять это решение трудно. Остаться не могу и бросить его тоже не могу. Дилемма, мать её так! Куда ни кинь — везде клин.

В какой-то момент это молчание стало так меня напрягать, что наги дальше не шли. Я остановилась, повернулась к нему и закричала:

— Я так больше не могу! Ты какой-то, как неживой! Что происходит-то? Не дури! Дай мне спокойно принять решение, не дави мне на психику! Ты можешь хоть немного расслабиться? Отвлекись чуть!

Он опустил голову и прошептал обречённо:

— Не могу.

Уже возле дома, когда нам навстречу вышли, усталые и возмущённые, Ари и Ирф, мне в голову пришла гениальная мысль! Я знаю, как одним выстрелом убить двух зайцев! Блин, до чего же я сообразительная, даже сама удивляюсь, как такое чудо мои родители смогли на свет произвести! Ирф набросился на нас, так, словно мы были его злейшими врагами.

— Нашёлся? — Это он к Тирто обратился. — У нас тут без тебя просто жизни нет. Работы навалом, а они, — он кивнул на нас с Софом, — саботаж объявили. Получается, что мы с Ари просто сволочи конченные, а они такие все ранимые и противоречивые! Теперь-то хоть успокоятся и начнут хоть немного помогать.

Тирто ничего не мог понять, он ведь не знал, что тут без него происходило.

— Ты бы не орал, — оборвала я здоровяка, — я нашла решение нашей проблемы. Если Тирто, конечно, захочет нам помочь. Без него нам никак не обойтись.

Все уставились на Тирто, чего я и ожидала, теперь надо поспешить и лишить их возможности покопаться у меня в голове. Я заблокировалась намертво — пусть теперь попробуют пробиться. Наставники, конечно, смогли бы, но им сейчас не до нас. Несколько раз они пытались сломать мою блокировку, но безрезультатно, я вспомнила всё, чему меня учили на Базе. Возможно, я была не самой лучшей ученицей, но, когда надо, необходимое знание само всплывает в памяти. Вообще-то, ничего скрывать я не хотела, просто мне необходимо было, чтобы эти слова были произнесены вслух, и Тирто их услышал.