Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 2 - Борис Яковлевич Алексин

хотел было присоединиться к дяде Мите и Анне Николаевне и помочь им в уборке овощей, но последние, увидев его шикарный костюм, категорически запротестовали. Они велели ему идти в дом, будить молодых.

— Я тоже сейчас приду собирать завтрак, — добавила Анна Николаевна.

Ещё около метро «Сокол» в огромном гастрономе Борис купил колбасы, сыра и торт. Завтрак прошёл весело. Конечно, не обошлось без того, чтобы дядя Митя и Анна Николаевна, посмотрев в зачётку Бориса, не подкусили своих:

— Вот как учиться надо! А у вас у обоих одни тройки, — сказала Анна Николаевна.

Костя, как всегда, лишь отмахнулся от маминых слов, а Катю они, очевидно, задели, и она возразила:

— Ну, у меня, положим, тоже отличные отметки есть. А то, что пара троек промелькнула, так это потому, что уж очень нелюбимая у меня дисциплина.

Борис, конечно, поинтересовался, что же это за предмет. Катя, немного смущённо взглянув на дядю Митю, тихо сказала:

— А, да эта противная гигиена, ненавижу её!

В свою очередь Борис с некоторым испугом взглянул на дядю, но тот довольно спокойно воспринял это заявление невестки и, оторвавшись от газеты, которую он имел обыкновение читать за едой, буркнул:

— Гигиену вы не любите только потому, что учебник написал для вас такой бездарный человек, как Кравков. Он способен самую интересную вещь изложить так, что любому от неё тошно станет.

Из разговоров с дядей Борис уже знал, что профессор Кравков, в то время являвшийся одним из видных гигиенистов Союза, в своё время учился вместе с дядей Митей в ВМА, они даже дружили. Потом их взгляды на некоторые вопросы гигиены, в частности, на тему санитарной очистки населённых пунктов, разошлись, и в последние годы они стали чуть ли не врагами. Во всяком случае, любая статья по этому вопросу, написанная Дмитрием Болеславовичем Пигутой, встречалась Кравковым в штыки, в свою очередь все предложения по очистке городов, выдвигаемые школой Кравкова, вызывали ожесточённую критику со стороны Пигуты. Правда, последнему приходилось труднее. Кравков был уже известной, можно даже сказать, знаменитой личностью, а Пигута — обыкновенный рядовой санитарный врач, да ещё с неуживчивым, принципиальным и поэтому трудным характером.

Так вот, как впоследствии Борису пришлось не раз убеждаться, и происходит «война» между учёными, расходящимися во мнениях иногда по пустяковым поводам, но часто из-за этого мешающим друг другу и задерживающим развитие науки. Говорят, что в спорах рождается истина, и это, пожалуй, верно, но следовало бы оговориться, что в спорах чисто полемических, когда они не переходят в «войну Алой и Белой розы», если спорящие ограничиваются словесными или письменными диспутами, а не стараются для доказательства своей правоты вставлять противнику палки в колёса при практическом проведении той или иной работы. Но, впрочем, это уже философия, хотя и не лишённая определённого смысла.

После завтрака молодёжь решила отправиться в кино. А дядя Митя и его жена опять взялись за огород. Оба они уговаривали Бориса после кино вернуться обедать, но он сослался на занятость и отказался.

В кино шла новая комедия «Светлый путь». Как всегда, в главной роли была обаятельная Любовь Орлова, да и вообще картина всем понравилась. После кино Костя и Катя провожали Бориса до ближайшей остановки трамвая, и, обсуждая достоинства картины, Катя между прочим сказала:

— Вот ведь, всё хорошо так у неё получилось, потому что она избрала для себя тот путь, который её захватил, который ей нравился… Ну, а вот я? Учусь на этом самом гигиенфакультете, хотя к санитарному делу не только никакого пристрастия не имею, а даже, наоборот, отвращение какое-то!

— Так зачем же ты пошла на этот факультет? — изумился Борис.

Костя заметил:

— Видишь ли, родители Кати очень хотели, чтобы она стала врачом, а сейчас девушке попасть в мединститут очень трудно. Она сдавала, по конкурсу не прошла, ну, а на сангигиенический недобор был. Ей предложили, она согласилась, так и учится сейчас на санитарного врача.

— А почему же ты, Катя, через год не перешла на лечебный? — спросил Борис.

— Пришлось бы целый год терять, переводили только на курс ниже, ну, а у нас в семье очень тяжело: работает один папа, старшая сестра Саша всё время болеет, с сердцем у неё неладно. А тут ещё и с мужем у них ссоры пошли. Вот мне и хочется поскорее на ноги встать.

— Ну а теперь? Теперь же ты с Костей, для семьи обузы не представляешь, надо теперь переходить!

Костя рассмеялся:

— Ты что, папу не знаешь? Да об этом и заикнуться нельзя! Он так рад, что в его семье будет санитарный врач, который, может быть, продолжит его борьбу по тем вопросам, по которым он ещё пока победить не может! Нет, сейчас об этом мы и мечтать не можем. Вот закончим институт, тогда что-нибудь и придумаем. А может быть, и Катя в конце концов смирится со своей специальностью.

— Ни за что! — вырвалось у Кати. — Но пока приходится покориться, — закончила она уже другим тоном.

— Вот, Борис, твой трамвай, садись. До воскресенья, — и они замахали руками.

В течение всего пребывания на курсах Борис почти каждое воскресенье проводил в семье Пигуты и чувствовал там себя очень хорошо. Дядя Митя относился к нему как к коллеге, т. е. как к равному, а так как в лечебных вопросах он был не силён, то все замечания и высказывания Бориса на эти темы воспринимал с уважением и доверием.

Анна Николаевна, убедившись, что из разгильдяйского, хотя и способного, подростка вырос серьёзный, развитой и достаточно умный человек, к тому же, похоже, грамотный врач (а она об этом судить могла, так как работала в городской поликлинике № 71 бок о бок с врачами и имела представление об их медицинской эрудиции), прониклась к нему большим уважением. Зная по прежней жизни Бориса его хозяйственную смётку и ум, она очень часто советовалась с ним по многим домашним делам и всегда получала не только дельный совет, но часто и практическую помощь. Благодаря этому Борис у Анны Николаевны стал пользоваться непререкаемым авторитетом. Часто, принимая какое-либо решение, она говорила:

— Так посоветовал Борис. Так сказал Боря, — и это было окончательным аргументом, против которого никто в семье Пигута не возражал.

Нечего и говорить, что Борис, видя такое отношение к себе, старался изо всех сил не ударить лицом в грязь. Благодаря своей общительности, своему весёлому и бодрому настроению, он быстро завоевал расположение молодёжи и семьи Кати.

Глава седьмая

Вернёмся к курсам. Там события развивались своим