Убийца, мой приятель (сборник) - Артур Дойл

В течение трёх дней, последовавших за этим полуночным происшествием, я яростно работал. С раннего утра и до поздней ночи я запирался в четырёх стенах моего рабочего кабинета, и все мои мысли были погружены в книги и рукописи. Мне казалось, что наконец-то я достиг тихой пристани, оазиса в научных работах, о котором я так долго мечтал. Но увы! Моим надеждам и замыслам не было суждено осуществиться. Вскоре со мной произошёл ряд странных и неожиданных событий, которые полностью нарушили монотонность моего существования.

Глава третья

Серый домик в лощине

Это случилось на четвёртый или пятый день после моего переселения на новое место. Я вдруг услышал шаги около дверей, и тут же последовал резкий стук в дверь, как будто от удара палкой. Взрыв адской машины вряд ли удивил бы меня в большей степени. Я был уверен, что навсегда отстранил от себя всякое вторжение посторонних, и вдруг такой бесцеремонный стук, как будто у меня здесь трактир. В гневе я отбросил книгу и отодвинул засов как раз в то мгновение, когда пришелец поднял свою палку для того, чтобы повторить свой стук. Это был высокий мускулистый человек с рыжеватой бородкой, одетый в просторный костюм из твида, может быть, и удобный, но далеко не изящный. Пока он стоял, ярко освещённый солнцем, я разглядел его лицо. Большой мясистый нос, решительные голубые глаза с густыми нависшими бровями, широкий лоб, весь изборождённый глубокими морщинами, столь несоответствующими его возрасту. Несмотря на выцветшую фетровую шляпу и цветастый платок, наброшенный на мускулистую загорелую шею, я с первого взгляда заметил, что это был интеллигентный, культурный человек. Я ожидал увидеть какого-нибудь пастуха или неотёсанного бродягу, но появление этого человека, естественно, привело меня в некоторое замешательство.

– Вы удивлены? – спросил он с улыбкой. – Неужели вы полагаете, что вы единственный человек на свете, стремящийся к уединению? Как видите, в этой дикой местности, кроме вас, имеются ещё и другие отшельники.

– Вы хотите сказать, что живёте здесь? – спросил я довольно недружелюбно.

– Вон там, наверху, – ответил он, указывая направление головой. – И я подумал, раз мы с вами соседи, мистер Аппертон, мне следует заглянуть и узнать, не нужна ли вам моя помощь.

– Благодарю вас, – холодно сказал я, держа руку на засове двери. – Я человек со скромными требованиями, и вы ничем не сможете помочь мне. Вы знаете моё имя, – добавил я, помолчав, – а я…

Казалось, он был недоволен моим нелюбезным приёмом.

– Я узнал ваше имя от каменщиков, которые здесь работали, – сказал он. – Что касается меня, то я – Хирург с Гастеровских болот. Здесь меня знают под этим прозвищем. Оно ничуть не хуже любого имени.

– У вас здесь, наверное, не такое уж большое поле деятельности, – заметил я.

– Кроме вас, здесь нет ни души на целые мили во все стороны.

– Мне кажется, вы сами когда-то нуждались в помощи, – заметил я, глядя на большое белое пятно на загорелой щеке своего гостя, похожее на след от недавнего воздействия какой-то сильной кислоты.

– Это пустяки, – ответил он кратко, отворачиваясь, однако, чтобы скрыть этот знак. – Ну, я пойду: меня ждёт мой товарищ. Так если я смогу быть вам чем-нибудь полезен, пожалуйста, сообщите мне. Нужно только пройти вдоль ручья против течения около мили, и вы легко найдёте меня. Скажите, у вас есть засов на двери?

– Да, – ответил я, несколько удивлённый этим вопросом.

– Тогда держите дверь на запоре, – сказал он. – Это болото – странное место. Никогда не знаешь, с кем повстречаешься. Лучше остерегаться. Прощайте.

Он приподнял шляпу, повернулся на каблуках и побрёл вдоль берега ручья.

Я всё ещё стоял, держась за дверь и глядя вслед нежданному посетителю, когда заметил ещё одного обитателя этой дикой местности. На некотором расстоянии, около тропинки, по которой пошёл незнакомец, лежал большой серый валун. Облокотясь на него, стоял невысокий сморщенный человек. Он выпрямился при приближении к нему незнакомца и двинулся ему навстречу. Они поговорили минуту-две, высокий человек несколько раз указывал головой в мою сторону, как будто передавал о том, что произошло между нами. Затем они пошли вместе, пока не скрылись за выступом скалы. Потом я увидел, как они поднимались по следующему склону. Мой новый знакомый обхватил рукой своего старшего приятеля, то ли из дружеского расположения, то ли желая помочь ему преодолеть крутой подъём. Очертания плотной и сильной фигуры моего посетителя и его тощего сгорбленного товарища были видны на фоне неба. Обернувшись, они смотрели в мою сторону. Заметив это, я захлопнул дверь, опасаясь, как бы они не вздумали вернуться. Когда я спустя несколько минут выглянул из окна, их уже не было.

До самого вечера я тщетно старался вернуть себе безразличное отношение ко всему окружающему. Но что бы я ни думал, мои мысли возвращались к Хирургу и его сгорбленному товарищу. Что он имел в виду, говоря о засове моей двери, и как случилось, что его зловещее предупреждение совпало с прощальными словами Евы Камерон?.. Я снова и снова размышлял о том, какие причины побудили моих новых соседей, столь различных по облику и возрасту, поселиться вместе на этих диких, суровых болотах. Может быть, подобно мне, они были погружены в какие-нибудь захватывающие научные исследования? А возможно, сообщничество в преступлении заставило их избегать людных мест? Ведь должна была быть какая-нибудь причина, и, очевидно, весьма основательная, чтобы заставить образованного человека вести такой образ жизни. Только сейчас я начал понимать, что толпы людей в городе могут в несравненно меньшей степени быть помехой, чем отдельные лица в глухой местности.

Весь день я работал над египетскими папирусами, но ни запутанные рассуждения древнего мемфисского философа, ни мистический смысл, заключённый в страницах старинных книг, не мог отвлечь мой ум от земных дел. К вечеру я с отчаянием отбросил свою работу. Я был очень раздражён на этого человека за его бесцеремонное вторжение. Стоя возле ручья, который журчал за дверью моей хижины, я охлаждал на воздухе разгорячённый лоб и снова обдумывал всё с самого начала. Конечно, загадочность появления двух моих соседей и заставляет меня так настойчиво думать о них. Если бы эта загадка была выяснена, они перестали бы мешать моим занятиям. Почему бы мне не отправиться к их жилищу и не посмотреть самому (так, чтобы они не подозревали о моём присутствии), что это за люди? Я не сомневался, что их образ жизни допускает самое простое и прозаическое объяснение. Во всяком случае, вечер был прекрасный, а прогулка освежила бы и тело, и ум. Я закурил трубку и отправился по болотам в том направлении, в котором скрылись оба моих соседа. Солнце уже стояло низко, запад был огненно-красный, вереск залит тёмно-розовым светом, вся ширь неба разрисована самыми разнообразными оттенками, от бледно-зелёного в зените до ярко-тёмно-красного на горизонте. Палитра, на которой Создатель размешивал свои первоначальные краски, должна была быть огромной. С обеих сторон гигантские остроконечные вершины Ингльборо и Пеннингента глядели вниз на сумрачное, унылое пространство, расстилающееся между ними. По мере того как я шёл вперёд, суровые болотистые места справа и слева образовывали резко очерченную долину, в центре которой извивался ручей. По обеим сторонам серые скалы отмечали границы древнего ледника, морены от которого образовали почву около моего жилища. Измельчённые валуны, крутые откосы и фантастически разбросанные скалы – все они несли на себе доказательства огромной силы древнего ледника и показывали места, где его холодные пальцы рвали и ломали крепкие известняки.

Почти на полпути по этой дикой лощине стояла небольшая группа искривлённых и чахлых дубов. Позади них поднимался в тихий вечерний воздух тонкий тёмный столб дыма. Значит, здесь находится дом моих соседей. Вскоре я смог добраться до прикрытия из линии скал и достигнуть места, с которого можно было наблюдать за домом, оставаясь незамеченным. Это была небольшая, крытая шифером хижина, по размерам немногим более тех валунов, которые её окружали. Как и моя хижина, она, видимо, предназначалась для пастухов, но тут не понадобилось больших трудов со стороны новых хозяев для приведения её в порядок и увеличения размеров жилья. Два небольших окошка, покосившаяся дверь и облезлый бочонок для дождевой воды – это было всё, по чему я мог составить себе представление об обитателях этого домика. Но даже эти предметы наводили на размышления, потому что когда я подошёл поближе, всё ещё скрываясь за скалами, то увидел, что окна были заперты толстыми железными засовами, а старая дверь обита и закреплена железом. Эти странные меры предосторожности, наряду с диким окружением и уединённостью, придавали хижине какой-то жуткий вид. Засунув трубку в карман, я прополз на четвереньках через папоротник, пока не оказался в ста ярдах от дверей моих соседей. Дальше я не мог двигаться, опасаясь, что меня заметят.