Львиное Сердце - Бен Кейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Топот мчавшихся галопом коней показался ему слаще любой музыки. С парапета донеслись испуганные вопли.
Арбалетчики их услышали.
– Сотня всадников! – крикнул им Маршал. – Сотня!
Стрелки как один побросали оружие и побежали. Маршал повернулся к Джону.
– Победа ваша, сир. Мои поздравления.
Остальные рыцари присоединились.
Лицо Джона расплылось в улыбке.
– Я этого не забуду, Маршал, – негромко сказал он.
– Сир.
Довольный Маршал кивнул. Что бы он ни думал о принце, лучше было иметь его в числе друзей, а не врагов.
Город взят, злейший враг мертв, а младший сын короля оказался перед ним в долгу, не без удовлетворения подумал Маршал. Удачный день.
Глава 27
Два дня спустя, после военного совета у герцога, приготовления были закончены. Половина нашей армии отошла предыдущим утром. Лазутчики де Барра должны были уже донести ему, что этот отряд направился к Лошу, и убедить – как мы надеялись, – что остальное войско Ричарда, уже сворачивавшее шатры и стягивавшееся к той же дороге, последует за ним. Но де Барр не знал, что пятьсот конных жандармов отделились от вчерашней колонны при переходе через ближайший лес и провели ночь в потайном месте.
Оставив позади примятую траву и круги кострищ, в поход выступил и герцог со своим двором, включая меня. Это было между первым и третьим часами. Прознав про наш отход, враги выстроились на стенах замка и осыпали нас издевками и оскорблениями. Мы отвечали им, выказывая явное раздражение из-за неудачной осады.
Через милю, глубоко в лесу, Ричард увел сотню рыцарей с дороги, а остальное войско продолжило путь. Жандармы ждали нас, в глазах их горело рвение. Спешившись, в кольчугах, мы по двое и по трое последовали за ними через заросли, пробираясь обратно к Шатору. Идти в полных доспехах оказалось нелегко, а в отсутствие ветра нам было к тому же нестерпимо жарко. Корни цеплялись за ноги, ветки хлестали по лицу, слепни облепляли нас и коней, впиваясь в каждый открытый участок тела.
Тем не менее нам удалось выйти к опушке, за которой начинались поля, где стоял наш лагерь; далее, в нескольких сотнях шагов, лежал Шатору. После короткого совещания с герцогом начальники повели жандармов вправо, где лес намного ближе подходил к стенам замка. Ричард строго-настрого велел соблюдать тишину. К открытому пространству не разрешалось подходить ближе чем на двадцать шагов, чтобы блеснувшая на солнце кольчуга не выдала кого-нибудь.
Ричард с Фиц-Алдельмом, де Шовиньи и еще парой рыцарей пробрался к краю леса. Мы с Рисом держались сзади.
Толпа, наблюдавшая за нашим бесславным отходом, схлынула с укреплений. По стенам прохаживались часовые. Ворота, к моему разочарованию, оставались закрытыми.
Ричард поманил меня к себе.
– Ну что, Руфус, заглотят они наживку?
Мой взгляд снова обшарил укрепления, но там царил покой. Я попытался уловить конский топот или звуки отряда пехотинцев, однако ничего не услышал. Моя надежда застать врага врасплох показалась вдруг наивной.
– Не знаю, сир.
Герцог привалился к молодому дубу.
– Подождем и увидим.
Я отогнал слепня и взмолился о вмешательстве свыше.
Прошел час, показавшийся бесконечным. Знойное марево колыхалось над примятой травой. Под деревьями было прохладнее, но ненамного.
– Жарко, Руфус? – спросил герцог, чей лоб усеяли капли пота.
– Слегка, сир, – улыбнулся я.
– Говорят, в пустынях Утремера вдвое жарче, чем в самый знойный летний день в Аквитании.
– Вроде ада на земле, сир, – с чувством заметил я.
– Так и есть. И чтобы достичь Иерусалима, у нас не будет иного способа, как покинуть побережье и пересечь песчаное море.
– И какой оно ширины, сир?
– Миль тридцать пять, насколько мне известно.
– Не так уж страшно, сир. С вами во главе мы легко покроем такое расстояние.
– Надеюсь, что так, – пробормотал Ричард, мысли которого витали далеко.
Безошибочно узнаваемый скрип несмазанных петель донесся до нас через горячий воздух.
Я посмотрел на замок, и меня охватило тревожное возбуждение: одна из больших створок медленно отворилась.
– Де Барром овладело любопытство, – заметил герцог. – Посмотрим, насколько сильно.
Появилась двойная колонна всадников. Послышались голоса – это отдавались команды. Нервы мои натянулись, как струны. Если вражеские всадники – разведчики, и не более того, отряд будет невелик, и ворота вскоре закроются. Де Барр не прикажет снова отворить их. Для него было гораздо страшнее потерять Шатору, чем горстку солдат.
Но если французы попадутся на удочку и вышлют большой отряд, велев ему следовать за нами, герцог нападет на него в лоб, а жандармы выскочат сзади – их целью будет отрезать неприятеля от замка. Наш план, а скорее – авантюра, строился на том, что де Барр, стараясь не допустить гибели такого множества воинов, откроет ворота, чтобы его люди могли прорваться через наш строй к своим, или бросит в бой подкрепления. Оба расклада давали возможность завладеть входом в замок.
Так мы предполагали. Сейчас, стоило подумать об этом, у меня пересохло во рту. Перед нами были два десятка всадников, и, глянув на Ричарда, я заметил, что на лице у него появилось хищное выражение.
Мало-помалу из ворот выехали десятка четыре конников, рыцарей и жандармов. Стало ясно, что де Барр поверил в наше отступление. Я насчитал шесть десятков, затем сотню. А они все появлялись и появлялись из Шатору. Когда счет перевалил за полторы сотни, я стал сомневаться в разумности нашей атаки.
Ричард, напротив, напоминал гончую, почуявшую оленя и рвущуюся с поводка. Как и под Перигё, у него на уме было одно. Я вытер вспотевшие ладони о штаны и взмолился, чтобы в этот день нам повезло больше, чем тогда.
Наконец ворота закрылись. Из Шатору вышли двести воинов – ровно столько, сколько было у нас.
– Отряд крупный, а значит, де Барр намерен не просто проследить за нашим войском, но также ударить по нашему арьергарду. Такого поворота я не предвидел, – сказал герцог, хмыкнув. – У нас нет иного выбора, как напасть. Если эти французы доберутся до обозов, то нанесут жуткий вред.
А если, увидев нас, де Барр вышлет еще войска? Тогда мы, как ни печально, окажемся в меньшинстве, хотелось сказать мне. Но один раз я уже дерзко вылез со своим словом и теперь, опасаясь выволочки, промолчал.
Ричард отправил посыльного к жандармам, велев им изготовиться. Мы немедля вернулись к своим и собрались садиться на коней. Оруженосцы подтянули подпруги. Шлемы надеты, молитвы прочтены. Когда Рис подал мне копье, как прежде в Стригуиле, я вдруг осознал, что именно происходит. На
