В когтях у сказки - Лана Синявская

Анна бросила тело вперед, изо всех сил толкнув последнее зеркало. Разбитое стекло, сверкая, хлынуло из рамы на траву. Магический круг был разорван!

– Уф! – с облегчением выдохнула Анна и вытерла тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот и вздрогнула: волосы на затылке девушки взъерошил порыв ледяного ветра.

Анна заставила себя обернуться.

За спиной, возле погасших зеркал, высились две темные фигуры со светящимися глазами. Анна, защищаясь, вскинула руку.

Но было уже слишком поздно…

Отброшенная волной, исходящей от вырвавшихся на свободу фантомов, девушка упала на спину и выронила свой талисман. Призраки наседали на нее, теснили прочь, но она из последних сил цеплялась за траву в надежде всё исправить. Наконец холодеющие пальцы снова сжали тонкий прут. Но она была уже слишком далеко от святилища – выложенного на земле креста. Призраки шипели и извивались, пытаясь достать её, схватить и растерзать. Анна, как могла, уворачивалась, пряча за спиной драгоценный прут и одновременно пытаясь найти в кармане зажигалку.

Плотный ком паутины вспыхнул в одно мгновение. К треску огня прибавился яростный вой. Пока призраки выражали свое возмущение, Анна размахнулась и метнула свой мини-факел. Точно копьё, он просвистел в воздухе, заставив близнецов отпрянуть друг от друга. Девушка метилась в центр креста, выложенного из ветвей вербы. Она не надеялась попасть в цель и… не попала. Рассыпав ворох искр, подожженный фитиль упал на росистую траву и зашипел. Струйки дыма, взметнувшиеся вверх, были похожи на чью-то отлетающую душу.

Умирая, священный огонь лизнул подножие креста, заставив призраков корчиться и визжать от боли, но обряд не был завершен. Еще более обозленные, близнецы набросились на Анну. Девушка бросилась наутек, петляя, как подстреленный заяц.

Но бежать было некуда, она оказалась запертой внутри зеркального круга. Близнецы, готовые вот-вот схватить её, скользили по траве, их одежда и космы волос развевались по ветру. Обожженная огнем, кожа на лицах призраков истончилась, напоминая теперь сгоревшую бумагу. Под ней отчетливо проступали кости черепа.

Дыша, как загнанная лошадь, Анна из последних сил уклонялась от смертельных объятий. В голове билась одна мысль: «Ей – конец»! Её движения делались всё более неловкими. Силы покидали её.

Девушка в последний раз собралась с духом и, когда фантом попытался схватить её, она, не вполне понимая, что делает, лягнула его с такой силой, что он отлетел назад и сшиб с ног своего двойника. Этот сокрушительный удар был рожден не умением, а всего лишь желанием остаться в живых. Анна понимала, что это – последняя попытка.

В конце концов, случилось неизбежное: рука одного из призраков сомкнулась на её горле. Крепко сжимая костлявые ледяные пальцы, призрак приподнял свою жертву над землёй. Анна захрипела и забилась в конвульсиях, отчаянно дрыгая ногами, как сломанная марионетка.

К первому призраку присоединился второй. Вдвоем они подхватили почти бесчувственное тело и потащили за собой. Ноги девушки волочились по земле, голова безвольно болталась на шее. Растрепанные волосы свесились на измученное лицо.

Как сквозь туман, Анна увидела: рама разбившегося тринадцатого зеркала сама по себе поднялась, приняла вертикальное положение и застыла, слегка покачиваясь. Серебряные осколки стекла взвились в воздух, взвихрившись маленьким смерчем, затем их всосало внутрь зеркала. Некоторое время поверхность внутри рамы напоминала реку во время дождя – все булькало и бурлило, искрясь мелкими брызгами. Затем по зеркалу пробежала последняя судорожная волна, и перед ней вновь возник коридор, уходящий в бесконечность. В глубине коридора появилась маленькая, едва различимая фигурка, которая кивала головой и ласково манила к себе девушку.

«Еще миг – и меня не станет», – подумала она безучастно. У нее не осталось сил даже на то, чтобы горевать по поводу своей утекающей жизни.

– Уходи, Анна! Беги!

Анна поморщилась от оглушительного вопля, рвущего барабанные перепонки, и вяло попыталась приподнять голову и оглянуться. Волосы мешали ей видеть и она нехотя мотнула головой.

Призраки, тащившие её, замедлили движение. Анна увидела, как их головы синхронно повернулись. Пустые глазницы, не узнавая, следили за братом, несущемся на них во весь опор. Анну выпустили. Она, как куль, рухнула на землю. Внимание призраков полностью поглотил незваный гость. Он не пугал их, просто мешал довести до конца задуманное. Анну и вовсе не принимали в расчет: какая опасность может исходить от полутрупа.

Зря они так подумали. Иногда загнанный зверек вполне может оказаться хищной лаской.

Холодная трава отрезвила её. Ненависть придала сил. Страх поборол апатию. Шатаясь, девушка поднялась, держа в руках увесистый дубовый горбыль, о который, падая, только что разбила себе лоб. Крякнув, она размахнулась и со всей дури приложила обеих дам разом по затылкам.

Анна услышала звук, будто треснул глиняный кувшин. Из расколотых черепов к её ногам хлынула черная шевелящаяся масса. Пауки! – поняла Анна с ужасом. Две фигуры на глазах, слой за слоем, покрывались бесчисленным количеством насекомых. Еще несколько минут чудовищные живые скульптуры, корчась, держались на ногах, затем обрушились на траву и рассыпались на миллион пауков, бросившихся врассыпную.

Ласло неслышно подошел к остолбеневшей девушке и положил ей руку на плечо. Анна подняла на него глаза, полные сочувствия. Ласло усмехнулся.

– За эти годы мне не раз казалось, что Гордана счастлива находиться в мире живых, пусть даже и в таком виде. Она не делала никому вреда, просто шаталась по дому. В конце концов, к её присутствию даже привыкли. Только с твоим приездом она будто с цепи сорвалась.

В его тоне не было осуждения, но Анна расстроилась. Но она поборола обиду и попыталась объяснить:

– Ты прав. Ей это нравилось. Для подобного превращения подходит не всякий. Мало смешать в правильной пропорции лапки паука, кладбищенскую пыль и жабью печень. Умерший должен хотеть вернуться. Чтобы одолеть власть могилы, это желание должно быть очень сильным.

– Выходит, сегодня сестра умерла во второй раз?

– А вот это глупости. Твоя сестра погибла в той машине. Она давно мертва. Мертво все хорошее, что в ней было. Это, – она указала на место, где теперь только ветер шевелил примятую траву, – квинтэссенция зла. Зло есть в каждом человеке, у кого больше, у кого – меньше. Беда в том, что под воздействием колдовства только зло способно возрождаться. Твоя сестра теперь свободна. Её душа парит высоко – высоко, точно птица.

– Гордана всегда мечтала быть птицей, – кивнул Ласло.