Мечты - Наталья Машкова

особенности и увидеть главное: прямоту и верность. Это было важным для него, а грубость и сомнительные шутки… Да он даже удовольствие получал от них. Иногда.

После замелькала жизнь Фина на "чердаке", довольно безрадостная и сложная, надо признаться. Его действительно травили. Только и радости осталось, что общение с оборотнями по вечерам. И Азарк. Его Фин любил. "Брат моего сердца". Лучше и не скажешь.

Дароса удивило, что Фин не испытывал ненависти к тем, кто обижал его. Прощал и… понимал? С нежностью относился к Грану, Арсу, некоторым другим. Почему? К нему самому испытывал двоякие чувства: нежность и… обиду?

Дарос отвёл глаза от облака и изображение замерло. Фин сидел насупившись и, даже если почувствовал его взгляд, не повернул головы.

Жизнь маленького гоблина Фина замелькала дальше, становясь всё более безрадостной. И вот тот самый допрос. Жалость, которую испытывал мальчик к преступнику, выбила дух из дракона. Он никогда не испытывал подобного: такой яркой радости и такого глубокого горя. Помимо всего, проскочила мысль, что он понимает теперь, почему драконы подсаживаются на то, чтобы поглощать людей. Чувства гоблина потрясали. Они были невероятно яркими, живыми, словно пахли самой жизнью.

— Что, — вклинился в его мысли голос Хранителя, — оценил? Может и не стоил того вопрос? Сорвёшься теперь и пойдёшь убивать. Сами-то вы мёртвые. Как живёте такими?

Дарос хотел бы огрызнуться, но не стал. Что скажешь? Мёртвые и есть. Даже то, что он испытывал к самым близким: к отцу, Кастору, Ивонее, другим телохранителям, было только бледной тенью того, что мальчик испытывал ко всем встречным-поперечным. К нему самому.

Глава 42

Завертелась дальше жизнь маленького гоблина Фина. Только теперь её окрашивал… не страх, а недоумение. Он словно в тёмный колодец заглянул и смотрел на драконов так, словно вопрос задавал: есть ли в вас что-то живое и человечное?

— Нету, — устало, про себя ответил на терзания юноши Дарос. — Если бы ты понял это раньше, всё было бы иначе.

Он, похоже, и сам начинал понимать это и понемногу отстранялся ото всех. Тем дороже становился ему Азарк. И тем больше выматывала тревога за друга. Теперь, глядя на Азарка глазами гоблина, Дарос ясно видел, как необычно он выглядел и вёл себя. Все эти оговорки, странная улыбка и свет в глазах…

Он знал и принимал будущее. В отличии от Фина. Тот лихорадочно пытался что-то сделать: ходил за ним хвостом, изучил дело о покушении на Азарка от корки до корки, пытаясь понять, что друг мог видеть в борделе, о чём не помнит теперь. И больше всего на свете боялся подтолкнуть его память, зная, что Азарк кинется восстанавливать справедливость, не глядя на риски. В сущности, так и получилось. Одного Дар не мог понять: как Фин мог чувствовать опасность и как Азарк видел своё будущее?

— Смотреть сердцем! — вспомнились ему слова патриарха орков, и Дух-Хранитель рассмеялся у него в голове.

В тот день, придя на службу и увидев пустой стол друга, Фин понял всё. Заглянул внутрь себя и помертвел. Теперь Дарос мог сказать точно, он не врал, когда ворвался в кабинет. Он действительно чувствовал, что души Азарка нет в их мире!

Дарос с изумлением воззрился на фигурку в круге. Фин чувствовал и то, где находится тело, вёл их. А потом его накрыло такое беспросветное горе, что у Дароса снова оборвалось дыхание. Если драконы были способны испытывать подобное раньше, то возможно, какой-то гений, а скорее безумец, решил помочь им не страдать, а значит не погибать глупо, не безумствовать, не совершать неразумные поступки… Не жить…

— Так и было, — зашептал Хранитель. — После гибели вашего мира один из ваших королей решил изменить вас, избавить от слабостей, упорядочить жизнь. Избавились?! — так резко завопил у него в разуме дух, что Дар вздрогнул. — Вы так успешно избавились от всего, что едва не погубили мой мир и вот-вот вымрете сами!

Дарос моргнул и вернулся к облаку. Там Фин прощался с Азарком. Заглянул в его глаза… И увидел то, что видел Азарк перед смертью: оскаленное, безумное лицо своего деда.

Дальше была техника. Именно так. Фин не торопился, не планировал. Он действовал. Казалось бы неспешно, но только на первый взгляд. Ни одного лишнего движения! Даже оборотней он вырубил, нажав пару точек на теле. А потом забрал удостоверение личности одного из них, натянул его образ, как одежду и неспешно вышел из конторы, доехал до склада…

Кто натаскал его?! Таких наёмников Дар не встречал. Он был бы богат, баснословно богат, если бы встал на тот путь. Вспомнил деньги на счету Фина. Ему не нужно это. А что нужно?

Вот склад и дед Азарка, который расхохотался, увидев хлипкого гоблина. И ударил. Фин воспользовался тем, что тот на долю секунды ослабил свою защиту, и сам получил доступ к его разуму. Мгновенно. И так же мгновенно вытянул из него почти все силы.

Лорд Аркос упал, захрипел. Фин медленно дошёл до него, опустился на колени, заглянул в глаза:

— Я знаю всё. Как и зачем ты это сделал. Я скажу тебе даже почему. Не твои резоны, а истину. То, что у тебя вот здесь!

Фин ткнул лорду Аркос кулачком в то место, где находится сердце… Ужас отразился у дракона в глазах. Гоблин с грустью и брезгливостью покивал головой:

— Да. Ты ведь умён, жесток, высокий лорд. Для тебя нет ничего святого, кроме тебя самого. Ты стал бы королём и вверг бы этот мир в кровь и ужас и, вероятно, погубил бы его окончательно. Королю не тягаться с тобой. Он умнее, но ты сильнее и у тебя союзники. Дарос слишком благороден и не может представить, что можно делать некоторые вещи. Те, что так нравятся тебе…

Аркос панически, слабо дёрнулся. Фин удержал его. Оскалился:

— Рано. Я знаю, что ты хочешь прекратить это, но рано! Мы ведь подходим к самому важному, — лорд слабо трепыхался, но Фин удерживал его и говорил. — Да! Ты видишь всех: слабости, потребности. Ты ведь признал и принял свои! Ты видел своего внука! Его чистоту! Ты хотел бы быть как он,