Эльфийская погибель (СИ) - Рау Александра

— Это опасно, — выпалил я, как только оказался в зоне досягаемости человеческого слуха.

— Почему же?

— Если Минерва узнает…

— А где пройдет совет? — повернулась она к Киану.

— В Арруме.

— Я постоянно туда сбегаю, — пожала плечами принцесса. — С самого детства и до сих пор. Никто не удивится, увидев меня за городскими стенами.

— Но если…

— А если увидят тебя, — перебила она вновь. — То вопросов возникнет значительно больше.

— Это разумно, — холодно заключил разведчик. — Пусть идет она.

Я был уверен, что в Арруме лисица будет в полной безопасности — мне было на кого положиться, — но всё моё существо содрогалось от одной мысли о предстоящем совете. Я не знал, как на её присутствие отреагирует Рингелан и прочие горные эльфы: ненависть к королевскому роду в их сознании особенна и священна. Вряд ли они захотят выслушать потомка земель эльфийской погибели, а если и позволят ей выговориться — не поверят ни единому слову, превратив совет в очередное представление, посвященное их слепому упрямству.

— Не обсуждается, — прервал мои размышления Киан. — Она идет на совет, а ты со своим псом разузнаешь о приказе.

Ариадна смутилась от упоминания пса, но замешательство быстро сменилось сиянием торжества на очаровательно озорном лице.

Глава 25. Ариадна

Ирвин сопротивлялся, не пуская меня на спину; даже если у моего коня и было дурное предчувствие, то я планировала старательно его игнорировать. Отец советовал мне дать коню имя самостоятельно, как гласил обычай, но разве мог пятилетний ребенок доверить себе столь ответственное дело? Разумеется, я обратилась за помощью к тому, кому доверяла: господин Айред назвал моего коня “сумеречным штормом” за скорость и то, что шерсть его переливалась синим в солнечном свете, и отныне мне приходилось без конца напоминать ему, кто из нас хозяин.

Едва солнце показалось из-за горизонта, я вложила монету в руку стражника у ворот. Ставни приоткрылись, открывая безграничный мир за пределами моего скромного государства, и Ирвин с нетерпением рванул в сторону леса.

Подъехав к хорошо знакомому мне входу в Аррум, я спешилась, смущенно застыв перед незнакомым постовым. Честно сказать, я была уверена, что встречу тут Индиса, и проникнуть на совет не составит проблем.

— Приветствую, — слегка поклонилась я незнакомцу, и тот сделал шаг назад. — Меня зовут…

— Я знаю, кто ты, — настороженно бросил он. — Что ты здесь делаешь?

— Я прибыла на совет.

— Разве на него приглашали людей?

— Если высылали приглашения, то сделаем вид, что свое я потеряла.

Эльф усмехнулся, но в ответ лишь сложил руки на груди.

— Я знаю, что могу не вызывать доверия…

Мою фразу прервала крошечная певчая птица, севшая на плечо постового. Тот повернул к ней голову и едва слышно что-то шепнул, после чего птица улетела так же неожиданно, как появилась.

— Подожди здесь. За тобой придут, — попросил эльф, смягчив тон. — Но с конем вглубь леса я не пущу.

Согласно кивнув, я принялась привязывать поводья Ирвина к дереву. Он ненавидел, когда я оставляла его здесь; выезжая за пределы города, он, вероятно, надеется скакать по полям, пока не иссякнут силы, но я вновь и вновь заставляла его стоять на месте, унизительно привязанным к ветке. Фыркнув, он в очередной раз выразил свое недовольство. Я тихо извинилась, погладив его по морде.

Постовой замер на месте, а я принялась ходить вокруг коня, украдкой разглядывая незнакомца. Никогда прежде я не видела столь высоких эльфов; вспоминался разве что Киан, но к его происхождению у меня всегда возникали вопросы. Длинные русые волосы были зачесаны назад и струились, словно водопад, поблескивая и переливаясь. Тверд, как скала, но добр — иначе не стал бы даже слушать.

Спустя какое-то время из-за листвы показалось знакомое лицо.

— Индис! — воскликнула я.

Удивление постовой скрыл, хоть и с трудом, принимая от Индиса какой-то приказ. Друг Териата, как и прежде свободный от предубеждений, сразу заключил меня в объятия.

— Ариадна, — вздохнул он. — Не думал, что они отправят тебя.

— Я вызвалась, — объяснила я. — Киан меня поддержал.

Индис хмыкнул, не без оснований сомневаясь в моих словах; в любой другой ситуации я бы не поверила, что этот заносчивый скряга мог послушать кого-то, кроме себя и своего непосредственного начальства.

— Мать будет рада твоему появлению, — шепнул эльф, делая шаг вглубь леса и жестом предлагая следовать за ним. — Она и не надеялась на помощь принцессы.

Сделав два шага, я застыла на месте, обдумывая его слова.

— Ты — сын азаани? — уставилась на него я.

— Думал, ты знаешь.

Я отрицательно покачала головой.

— Выходит, мы оба наследники наших земель?

— Вовсе нет, — улыбнулся мужчина. — У нас всё устроено иначе.

Я много общалась с Индисом, пока Эзара был занят освоением магических сил, и привязалась к добродушному эльфу; однако тем утром он выглядел совсем иначе. Да, его глаза все так же светились зеленью, а кудри пламенным ободом танцевали вокруг лица, но кожа его будто стала серой, а прежде пылавший взгляд потух. Не сходившая с лица улыбка стала вымученной, будто он помнил о необходимости поднимать уголки губ и делал это лишь по привычке. Я не решалась спросить о причинах; впрочем, уверена, не смогу терпеть слишком долго.

До места встречи мы добирались пешком, и я без конца озиралась по сторонам: осенний Аррум поражал воображение. Подобных красок не увидеть даже в самом роскошном саду, над которым годами корпели сотни рабочих; никто не умел творить так, как Мать Природа. В какой-то момент до моего слуха стали доноситься голоса: все, как один, сдержанные и спокойные, и я невольно вскинула брови. Пожалуй, совету Греи стоило бы поучиться у соседей; сколько раз бы я не присутствовала на собраниях, меня неизменно перебивали не меньше трех раз за речь.

— Если сложим оружие, в их глазах станем скотом на заклание.

Как только взгляду открылся вид на поляну, у меня перехватило дыхание. Не знаю, что поразило меня больше: зрелище нескольких сотен эльфов, строгими рядами стоящих в лучах влюбленного в них солнца, два плетеных трона на возвышении и сидящие в них правители, которых раньше я могла лишь воображать, или исполинский олень, легенды о котором обожала в детстве. Показалось, что земля исчезла у меня из-под ног — ощущение нереальности происходящего наконец дошло до моего разума, — но Индис крепко сжал мою ладонь и уверенно повел между рядами сбитых с толку участников совета.

В полнейшей тишине я стояла, едва удерживаясь на ногах; уверенность, с которой я примчалась в лес, улетучилась, и, если бы не стоящий за моей спиной Индис, я бы давно грела спиной землю. Передо мной были лишь правители древнего народа, тогда как все прочие оказались позади, и меня прошиб озноб от мысли, что обо мне думало большинство из них.

— Дитя моё.

Голос эльфийской королевы прозвучал, будто красивейшая песня лучшего в мире барда.

— Наш народ сочувствует твоей утрате.

Я наконец набралась сил поднять взгляд, и он тут же оказался прикован ко спускающейся ко мне эльфийке. Азаани была прекрасна настолько, что это не укладывалось в слова; к тому же, глупо было даже пытаться. Разве какие-то буквы и звуки могли описать красоту богини?

Правитель горных эльфов недовольно фыркнул, в точности как мой конь, и я уязвленно ссутулилась. Разум мой понимал, что жители Армазеля не просто так ненавидели мой народ, но сердце отказывалось отвечать за грехи предков.

Азаани двумя пальцами коснулась моего подбородка, не позволяя неосознанному желанию спрятаться управлять моим телом.

— Мы благодарны, что ты присоединилась к совету, — пропела она. — И надеемся, что сможем помочь друг другу.

— Прекращай, Маэрэльд, — прогремел голос горного эльфа, и я поежилась. — Ты едва не целуешь ей руки.

Ничуть не восприняв его слова, как что-то обидное, эльфийка мягко улыбнулась мне и вернулась на свое место.