Подчиняйся, будешь моей! - Айрин Лакс

совсем на себя непохожа. Убегала сгорбленная, в спортивном костюме, с одним рюкзаком в руках и тряслась, как будто за ней черти гнались.

– Рината? В спортивном костюме? Вне стен спортзала… – удивилась я. – Что-то невероятное…

– Со стороны выглядит так, будто ее ссаной метлой прогнали. Я бы охотно вымел ее сам, но, кажется, меня опередили.

В моей памяти всплыли слова Адама: «Кое-что улажу, в одно место заглянуть надо…»

И наш диалог, гораздо более ранний:

«– Я к ней в голову залезу. Наведу там такой бардак и хаос такой, что она начнет ненавидеть себя. Просто загнется. Как плесень без подпитки сожрет саму себя.

– Адам! Ты о моей маме говоришь!

– А что? Сука она… Тварина!»

Кажется, Адам решил действовать гораздо более быстрым и действенным способом, просто запугал Ринату так, что она бросила все – свое раскрученное маркетинговое агентство, единственное, что она любила в этой жизни…

Не знаю, что и как он ей говорил, но, видимо, это подействовало. Мне было ее ничуть не жаль.

– Не догадываешься, кто это мог быть?

– Нет, – покачала я головой. – Понятия не имею. Для меня это уже не столь важно…

* * *

Адам

После возвращения в город я устроил разнос в офисе Ринаты.

Хотелось бы крошечной части меня думать о том, что Рината хоть смалодушничала, но все-таки переживала за Эву, за свою дочь. Но нет, эта самка богомола сидела в кабинете своего офиса. Там был приглушен свет, играла музыка… Она была не одна, пила мартини с каким-то типом, немного младше себя, обсуждала дела. Болтала, трепалась, хвасталась. Судя по расслабленным позам и растрепанной одежде, эти двое только что потрахались!

Наверное, я бы мог сдержаться и не громить все кругом, как Халк, угрожая крысе смертью мучительной, если бы не фраза, которую я услышал, стоя у двери.

Именно фраза Ринаты стала спусковым крючком:

– Если Севастьянов доволен сегодня останется, обещал протолкнуть нашу заявку, помочь с возникшей проблемой демонтажа старого здания, которое якобы трогать нельзя…

Севастьянов – это тот урод, который хотел мою Эвочку гнусно пользовать. Значит, Рината не просто ошиблась. Не просто не знала…

Сука расчетливо свою дочь под извращенца подложить хотела. Под видом якобы помощи Эве, чтобы свести ее с нужным спонсором, Рината решала и свои дела.

Тварь, каких поискать.

Как только я это услышал, ввалился темным смерчем. Отпиздил со страшной силой хахаля Ринаты, разгромил целый этаж, лишил ее возможности позвонить куда-то. Орал так, что чуть сам не оглох. Впервые мне захотелось женщину стереть с лица земли…

С трудом сдержался, но зато сыпал такими угрозами, что на светлых модных брюках Ринаты расползалось мокрое пятно.

Поняв, что, будучи взрослой женщиной, она банально описалась от страха, Рината мигом потеряла лоск, уверенность, начала рыдать некрасиво, икать, ползать на коленях и умолять о прощении и возможности дать ей второй шанс… Умоляла остаться. Не у меня она должна была просить прощения, но именно у меня она просила дать шанс извиниться перед Эвой. Поговорить, просто поговорить!

– Я запуталась! – рыдала она, царапая ногтями лицо и дергая волосы. – Эва – самое лучшее, что у меня есть! Я завидую ей… Ты не понимаешь…

Плевать!

В итоге она укатила.

Даже без шмоток. Схватила крохотный рюкзак, затолкала туда сменную пару белья, взяла наличку, документы и просто сбежала…

Я осмотрел хаос, устроенный мной.

Успокоился ли? Нет… Не помогло.

Сердце болело за Эву, за то, что ей пришлось пережить.

Надо было настойчивее помогать, не принимать ее отказы. Денег у меня хватает, никакие спонсоры ей были не нужны, когда рядом был я.

Готов на все. Готов на многое… Готов принять ее в свою жизнь.

Да…

Хватит. Не получается по отдельности.

Ничего хорошего не выходит!

Без меня Эва в неприятности вляпывается, а я без нее чувствую себя псом неприкаянным, мыкаюсь из угла в угол, забиваю себя работой, делами… Каждую минуту считаю до мига, когда с ней увижусь.

Это ли не те самые чувства, на которые я брату в его отношениях с Мией указал, а у себя под носом то же самое и не заметил?!

Осел!

Как же мог…

Вот дурень… Дурень!

Но, главное, осознать. Осознал.

Принять? Принял…

Едва подумал, что хочу быть с Эвой всегда, как понял, что внутри это чувство давно и глубоко обосновалось.

Очень плотно сидело.

Вопило все об этом желании, о потребности жизненно важной – быть рядом с той, которую давно всем сердцем, всей душой, каждой клеточкой тела… хочу, люблю, обожаю до бесконечности.

Восторг, пьянящий… Давно не пил, но ощущение, будто я налакался хорошей выпивки! Бесстыже вылакал целую бочку.

Она – моя. Моя…

Как только я это для себя понял, мигом оценил ситуацию и принял решение избавиться от ненужного. Самому смешно стало от того, как я разглагольствовал о чувствах и браке, как лгал самому себе и возносил на пьедестал ложных идолов.

Младший брат оказался сообразительнее меня, громкими словами-обещаниями не раскидывался, ни на что не подписывался. Я же… невесту себе организовал.

Тогда это казалось отличной идеей, вписывалось в картину жизни – той, которую я видел. Но оказалось, что картинку я сам себе выдумал давным-давно и забыл подогнать под нее сегодняшние реалии, а они таковы, что в моей жизни появилась та самая.

Эва просто свалилась мне на голову, в прямом смысле этого слова и зацепила так глубоко, как ни одна не цепляла. О ней мне хотелось заботиться, видеть ее сильной, красивой, счастливой. Об ее улыбке и настроении я думал чаще, чем о своем и был готов на все. На все, кроме… любви? Почему так страшился этого…

Быстрого ответа на этот вопрос не нашлось, и я отложил самокопание до лучших времен. Поставил перед собой задачу отказать дяде Мураду в том, чтобы жениться на его дочери. Нехорошо вышло, конечно. Но если так рассудить, официально к той девочке я еще не сватался. Поэтому надеялся, что смогу извиниться перед близким и дорогим человеком.

А пока мне нужна Эва. Как глоток кислорода…

Не могу без нее долго. Во всем теле начинается ломка, зуд неимоверный!

Она