Подчиняйся, будешь моей! - Айрин Лакс

презент в сторону, во второй коробочке лежало кольцо – очень красивое, с большущим рубином, который вспыхивал ярко-красным на свету. От него было сложно отвести взгляд, таким кольцом хотелось обладать. Я даже на миг почувствовала, будто оно пульсирует у меня в руке и с трудом удержалась от соблазна примерить чужое колечко…

Не составит большого труда определить, какой презент для меня, а какой – для невесты.

Кольцо – невесте, анальную пробку – девушке, с которой трахаешься. Четкое, разумное деление.

Уверена, Адам даже смог бы подвести под это разумное объяснение! Основу какую-то заумную…

А я не могла найти других слов, кроме как: он меня обманывал. Все это время обманывал! Даже сегодня солгал, сказав, что я значу для него больше всего на свете.

Я достала свой телефон и записала Адаму голосовое сообщение:

«Я знаю, что у тебя есть невеста. Золотой стандарт… Невинная, чистая девочка, наверное? Знаю, что ты мне постоянно лгал! Вернее, я лгала самой себе, а ты никогда и не говорил, что это больше, чем секс. Только я больше на это не соглашусь. Не подпишусь быть подстилкой при твоей идеальной невесте. Я надеюсь, что больше никогда не увижу и не услышу тебя. НИ-КОГ-ДА!»

Отправила.

Адам это сообщение увидит, когда получит свою куртку. Попрошу, чтобы ее вернули мужчине.

* * *

Спустя некоторое время меня пригласили в палату к отцу.

– У меня сотрясение, – сразу же сказал он. – Но это и так известно. Придется взять небольшой больничный. Я даже до туалета не могу добраться без поддержки. Мощный удар у твоего… друга.

– Извини, – снова повторила я. – Адам не хотел тебя бить. Я сама виновата, что не позвонила ему и не предупредила.

– Ты была в шоковом состоянии. Неудивительно. И какой он, твой друг? – спросил отец.

– А тебе это действительно интересно? – вспыхнула. – Ты толком не интересуешься моей жизнью. Внебрачные дети недостаточно хороши, да?

– Эва, откуда в тебе это угнетение и обесценивание. Я никогда не отстранялся и был рядом в той мере, в которой было возможно. Мое положение не позволяет мне открыто признать тебя своей дочерью. Оппоненты мигом раскопают, что на момент твоего рождения Ринате не было восемнадцати, приплетут растление и бог знает, что еще. Никто не услышит, что она выглядела взрослой, лет на двадцать, и была довольно опытной. Не была невинной… Никто ничего из этого не услышат. Будут лишь заголовки. В грязи изваляют всех. Тебя в том числе. Распнут и каждую мелочь жизни под микроскопом разглядят. От этой грязи выиграет только один человек – Рината. Ведь черный пиар – тоже пиар, а по ее мнению, иногда самый действенный. Я не хочу и не могу позволить такого исхода событий. Что касается твоих обвинений, то Рината постоянно меня уверяла, что ты не хочешь меня видеть. Когда тебе было меньше, намного меньше, чем сейчас, Рината часто делала наши дополнительные встречи невозможными. Потом это стало привычкой. То, чему ты позволяешь случаться раз за разом, становится постоянством. Я не виню тебя, говорю лишь о себе. Я никогда от тебя не отказывался и всегда поддерживал. Почему, когда встал вопрос о спонсировании, ты не подумала обо мне?

– Может быть, потому что ты сказал, чтобы я не смела являться к тебе на работу?

Отец нахмурился.

– Я так сказал?

– Сказал.

– Наверное, у меня был напряженный день на работе. К тому же в офисе полно ушей. Я не думал, что эти слова настолько могут задеть. Просто знай, что ты всегда можешь попросить меня о помощи. Всегда! – подчеркнул он. – Со скидкой на мою занятость, конечно. Пока мы с тобой разговариваем, телефон вскипятился, – отложил его в сторону. – Я слежу за твоими успехами. У тебя хорошо получается. И, ради всего святого, больше не суйся искать спонсоров. Чревато бог знает чем. Я тебе помогу и поговорю с Ринатой позднее. Есть же границы… Она и так форсировала в опасной близости от них, а сейчас решила наплевать и перемахнуть через них все.

Казалось, я должна испытать прилив радости. Ведь моя мечта сбывается! Все-таки она сбудется, несмотря ни на что… Но я лишилась очень важного, и это заставляет меня грустить.

– Ты так и не ответила на вопрос о друге, – говорит отец, устроившись поудобнее. – Какие у вас отношения?

Отношения? Нет у нас никаких отношений, не было и не будет!

В голове ураган, сердце бьется на износ.

Вопрос отца остается без ответа. Не думаю, что он – лучший вариант, чтобы обсудить дела сердечные.

– Ты в курсе, что это самый долгий разговор, который у нас был? – выпаливаю я.

– Неожиданно, правда? Иногда человека нужно уложить на больничную койку, чтобы поговорить с ним открыто. Я хочу узнать про твоего друга. Кажется, ваша дружба не только дружба?

– Он будет держать язык за зубами и ничего о тебе не расскажет, – уверенно произнесла я.

– И снова я повторюсь, я не о том. Ты увиливаешь от темы отношений. Почему?

– У нас не отношений!

Отец задумчиво трет бровь.

– Он готов был порвать всех и вся, потом вы поцеловались страстно. Говоришь, у вас нет отношений? Но со стороны вы смотритесь, как пара с очень близкими отношениями!

– Может быть, так и было. Но уже нет.

Вижу, что отец удивлен еще больше: как же так.

– Вы поругались? Расстались? – уточняет он.

– Ты не оставишь эту тему, да? – спрашиваю с грустным вздохом.

– Не оставлю. Теперь я понимаю, какой ошибкой было уделять тебе недостаточно внимания, и намерен это исправить.

– Что, даже со своей семьей познакомишь? – усмехаюсь.

– Может быть, со временем, – кивает. – Супругу знает, что у меня есть дочь на стороне.

– Наверное, она меня ненавидит.

– С чего ты взяла?

– Я дочь твоей любовницы. Назовем вещи своими именами…

– У нас не те отношения с супругой. В прошлом я позволил себе интрижку на стороне, потому что еще тогда все разваливалось на части. Да, я не ушел из семьи. Это сказалось бы негативно и на карьере, и на совместном бизнесе наших семей. У нас давно нет тех отношений, нет близости. Давным-давно. Но у нас есть замечательные дети, есть обязанности, есть карьеры, статус… Много всего, чем жертвовать не хочется ни