Швея из Парижа - Наташа Лестер

– Следующий модный показ я устрою не для дам из высшего общества, – категорично заявила Эстелла. – Есть идея получше. Я хочу продавать свои модели женщинам, которые населяют «Барбизон»: начинающим актрисам, музыкантам, секретаршам, манекенщицам и художницам; они предпочитают хорошую одежду, однако не могут себе позволить дорогих вещей, а еще нуждаются в том, что можно носить на работу. И я собираюсь устроить показ в «Барбизоне», только для них. Они смогут сделать заказы вне очереди и почувствуют себя избранными, потому что будут носить то, чего больше ни у кого нет. Я предполагаю, они наденут мои модели на работу и на учебу, где другие женщины расспросят их и пожелают купить то же самое. Я созвонилась с Бэйб Пейли из «Вог». Она придет в «Барбизон» с фотографом и напишет новую статью. Надеюсь, после этого заказы от магазинов потекут рекой. Я уже позвонила в «Форсайт» и договорилась о встрече, как только будет готова коллекция. – Она наконец выдохнула. – Ну как?

– Блестящий план, – ответил Сэм.

– Согласен, – кивнул Алекс. – Может, стоит почаще уходить на работу, если такое случается в мое отсутствие?

– Без тебя вообще ничего не случилось бы, – заявила Эстелла. Вот и еще один момент абсолютного согласия, момент, за которым, наверное, неловко подсматривать – вот Сэм даже закашлялся. Алекс отвел глаза от Эстеллы.

– Теперь наша задача – в следующем месяце пошить образцы моделей, – добавил Сэм.

– Мы справимся! – выпалила Эстелла.

– Ты намекаешь, что будешь занята? – спросил Алекс.

– А ты против?

– Если это делает тебя такой счастливой, то не против. – Джейни вздохнула и отвернулась, и Алекс, чтобы подбодрить ее, предложил: – Как насчет шампанского?

– Не возражаем. И насчет поесть тоже.

– И ляжем спать пораньше, – лукаво добавила Эстелла, и Алекс рассмеялся. Он знал, что она имеет в виду.

В один из вечеров Эстелла съездила в город и пригласила к себе столько девушек из «Барбизона», сколько смогла. Она расспросила, чем те занимаются на работе, как перемещаются по городу, что делают после работы и чем им не нравится одежда. Эстелла поняла, что на первом показе была слишком самоуверенна – допустим, она ненавидит широко распространенные «костюмы победы»[69] с массивными квадратными плечами, а вот других женщин привлекает его практичность. Она узнала, что женщины предпочитают главным образом платья и что в общественных местах отеля по-прежнему запрещается носить брюки. Поэтому придется включить в коллекцию меньше брюк и блузок – довольно нам свежего взгляда на «костюм победы» – и побольше платьев, причем в своем стиле, не слизанном с парижской моды.

На следующий день Эстелла вернулась в долину Гудзона и выложила на рабочий стол эскизы «небесных платьев». Затем перерисовала их, преобразовав каждое из «хочу любоваться и не трогать» в «хочу прикоснуться и надеть», в стиле, способном удовлетворить любой вкус. Платья не только были прекрасны, но и требовали особого подхода.

Каждый день Эстелла выдавала Сэму эскизы, и он обговаривал с Эстеллой припуски на швы и раскраивал ткань максимально экономичным способом, чтобы сделать производство как можно дешевле. Каждый день Эстелла примеряла модели на Джейни, и Сэм перекраивал все по новой, сужая подвороты, чтобы сократить расстояние между краем ткани и линией шва, и тогда косой крой обеспечивал необходимый комфорт, то есть платье хорошо сидело на любой фигуре. Сэм использовал ловкие приемы, которых даже сама Эстелла, таланты которой не ограничивались шитьем и рисованием эскизов, до сих пор не постигла.

– Знаешь, – говорила она Сэму, – у меня такое ощущение, что я обязана тебе намного большим, чем способна дать взамен. Даже поручить тебе возглавить преуспевающее ателье, если… – она поправилась, – нет, когда «Стелла Дизайн» встанет на ноги, станет лишь жалким вознаграждением.

– Работать с тобой – само по себе награда, – отшутился Сэм.

Джейни выразительно закивала.

– Я тоже в жизни не испытывала такого удовольствия. Вот только знаете, что самое ужасное? – добавила она, вдруг погрустнев. – Я даже не соскучилась по Нейту.

– А почему бы тебе опять не устроить свидание? – внезапно спросила Эстелла.

Джейни уставилась на отражение Эстеллы в зеркале, словно та сошла с ума. На подруге было платье в комплекте со скромным жакетом, которое можно было надевать на работу и которое, если снять жакет, превращалось в кокетливую вещицу с большим круглым вырезом на спине – платье, идеальное для первого свидания, особенно если ты хочешь сразу перейти к следующей стадии отношений, как заявила Джейни, едва взглянув на него.

– Ты не забыла, что я замужем?

– Я имею в виду свидание с мужем. – Эстелла уселась на пятки и принялась втыкать булавки, которые до того держала во рту, в подушечку на талии. – Влюбись в него и заставь влюбиться в тебя. Бывайте в обществе. Соблазните друг друга. Узнайте друг о друге все, чего еще не знаете.

У дверей кто-то покашлял; это заставило их обернуться.

– К вам пришли, дорогая, – сообщила миссис Гилберт. – Я провела его в гостиную, а вот имя не смогла выяснить. Он несколько… – Она замялась. – Странный.

Эстелла встала.

– Я никого не жду. Одну минутку, – кивнула она Джейни и Сэму и последовала за миссис Гилберт.

Там ее ожидал Гарри Тоу. Эстелла ощутила тот же озноб, что и при первой встрече с ним в доме Лены, однако своего страха не показала и лишь уставилась на Гарри, зная, что больше он не сможет навредить ей. Все нанесенные им удары остались в прошлом, похороненные и забытые.

– Кормишься объедками после Лены? – спросил он, мерзко улыбаясь. – Ее дом, ее любовник…

– Мистер Тоу, – резко ответила Эстелла, – я вас сюда не приглашала. И я не заинтересована в общении с вами. И уж точно не хочу разговаривать о Лене. Вы напрасно потратили время, явившись сюда.

– Я думаю, не напрасно. – Он уселся в кресло, скрестил ноги и разгладил брюки. – Бренди не помешал бы.

– Я не предлагаю вам бренди.

Он засмеялся и оскалил зубы, став похожим на волка.

– Бренди не для меня, дорогая. Для тебя. Однако если ты предпочтешь выслушать мою новость, не подкрепившись алкоголем, это твое личное дело. Полагаю, настало время поведать некоторые детали относительно твоего отцовства. Твоего и Лены.

Эстелла промолчала. В гостиную она не вошла, так и застыла в дверях. Она не отводила взгляда от лица Гарри, хотя в висках уже стучало от напряжения.

– Вот, смотри. – Он протянул ей листок бумаги. – Твое свидетельство о рождении. Единственной ошибкой твоей матери стала регистрация твоего появления на свет. Предполагаю, она решила дать тебе возможность когда-нибудь принять американское гражданство. Однако это означает и другое: правда, которую она скрывала, зафиксирована на бумаге, черным по белому. Поздоровайся с отцом. – На протяжении всей речи рот Гарри не покидала дьявольская улыбка. Наоборот, она становилась все больше; его глаза вспыхнули хищным, безумным огнем. – Поздоровайся с папочкой!

Если она