Швея из Парижа - Наташа Лестер

Уилл провел ее в комнату сестры. И хотя Фабьен велела себе не реагировать, это оказалось практически невыполнимо. Мелисса лежала сморщенная и исхудавшая; тело усохло так, будто душа его уже покинула, оставив лишь физическую оболочку. Фабьен бросились в глаза ее вытянутые поверх одеяла руки, предательски синие. Это значило, что кровь не желала больше циркулировать по венам. Мамина профессия подсказывала – смерть не за горами.

Веки Мелиссы приподнялись. Ей потребовалось некоторое время, чтобы вырваться из полузабытья, понять, где она находится и кто стоит рядом. Фабьен с болью в сердце заметила, как глаза Мелиссы наполнило осознание того, что она все еще жива; наверное, это случалось всякий раз, когда больная просыпалась.

Фабьен поцеловала подругу в обе щеки и заключила ее в объятия.

– Я принесла тебе кое-что. – Она в исступлении уставилась в точку на стене за плечом Мелиссы, чтобы удержаться от слез. – Ты говорила, что устала от ночных рубашек, так что… – Фабьен протянула ей сверток.

– Что это? – Голос Мелиссы, как всегда, был возбужден.

– Разверни.

Уилл присел по другую сторону постели и смотрел на сестру, такой несчастный, что Фабьен захотелось положить его голову себе на колени и гладить по волосам, чтобы утешить, хотя он явно находился уже по ту сторону надежды.

Мелисса долго теребила ленточку пальцами, когда ей наконец удалось развязать узел, из бумажной упаковки выпало золотое платье. И не просто золотое, а точная копия платья, перед которым они стояли в Метрополитен-музее в день знакомства и которое Мелисса назвала сказочно красивым.

– Пожалуй, платье не так великолепно, как оригинал, – призналась Фабьен. – Я несколько утратила навыки. И все равно оно великолепно. Тебе должно понравиться.

– Ты шутишь? – высоким голоском воскликнула Мелисса. – Для меня слишком шикарно.

Фабьен усиленно заморгала:

– Я помогу тебе переодеться.

– Отвернись, – скомандовала Мелисса брату.

Он послушно встал с кровати. Фабьен приподняла легкое тело Мелиссы, усадила ее, помогла снять ночную рубашку и надела через голову золотое платье. Затем достала из сумочки расческу, причесала подруге волосы. Взбила подушки, вновь опустила на них Мелиссу и слегка подкрасила ей губы помадой с блестками.

– Идеально. Как ты считаешь?

Уилл повернулся к сестре с таким лицом, что у Фабьен сжалось горло, а рана в сердце закровоточила еще сильнее. Боже, сейчас она разрыдается, сколько бы ни обещала этого не делать. Однако все обошлось. Мелисса сломалась первой. По ее щеке покатилась слеза. Затем Уилл – как он ни сдерживался, глаза все равно предательски заблестели. И наконец, к ним присоединилась Фабьен, потому что Мелисса, раскинув руки, прижала их с Уиллом к себе. Они сидели так, не двигаясь. Это объятие Фабьен будет помнить всю жизнь.

Спустя примерно час Мелисса снова уснула. Фабьен с Уиллом наблюдали за ней несколько минут, затем Уилл сказал:

– Фабьен, от меня в ближайшее время толку не будет. Мне кажется, я тебя вожу за нос. Ты могла бы сейчас развлечься с кем-нибудь другим, вместо того чтобы сидеть здесь.

– Ты в тот вечер слышал голос Джаспера, верно? – спросила Фабьен.

Уилл кивнул.

– Джаспер – мой бывший. По сути, это его заслуга, что я сейчас в Нью-Йорке. Он напомнил мне о том, что я любила раньше. Нет, не его любила, – осторожно уточнила она, – а любила придумывать фасоны модной одежды. Рисовать эскизы, делать выкройки. Менее чем через три месяца я должна представить коллекцию. Я здесь, потому что хочу этого; здесь моя работа. Однако, кроме того, я здесь из-за тебя и Мелиссы. И я ничего от тебя не ожидаю, пока ты не готов. Я буду счастлива подождать.

– Серьезно? – Его глаза вновь заблестели, и Фабьен больше не могла оставаться на другом конце кровати. Она села рядом и обхватила его руками.

– Серьезно. Я буду ждать тебя сколько потребуется.

– Я боюсь все испортить, – признался Уилл. – Мы встретились в неподходящее время. Может, через несколько месяцев я оглянусь назад и пойму, что это любовь и я должен был сделать все, чтобы удержать ее.

– У нас особый вид любви. И потому наша любовь может ждать сколько потребуется.

Фабьен протянула руку и вытерла слезы, скопившиеся под глазами Уилла, а затем нежно поцеловала его в губы. Он ответил поцелуем настолько мягким и ласковым, что Фабьен ощутила боль. И тут ее словно током ударило. В ушах зазвучали бабушкины слова – «любовь может ранить». Как же это больно, любить Уилла! Настолько, что Фабьен с трудом справляется с этой любовью. Потому что сам он испытывает ни с чем не сравнимую муку, и быть свидетелем его боли едва ли не тяжелее, чем самой оплакивать смерть Эстеллы.

Фабьен вытерла щеки.

– Пора идти, пока я совсем не раскисла. С завтрашнего дня буду забегать каждый вечер. Просто посидеть с Мелиссой и посмотреть, как ты.

– Я люблю тебя, Фабьен.

– Я знаю, – прошептала она. – Знаю.

И ушла.

Фабьен ехала в такси домой в Грамерси-парк. Мозг плавился. Мелисса умирает. Фабьен и Уилл еще долгое время не смогут быть по-настоящему вместе – горе должно хотя бы немного утихнуть. Предстоит работа над новой коллекцией, а значит, есть во что вложить душу и энергию. А еще есть тайна, которую нужно раскрыть. Вновь заглянуть в коробку с секретами. Да, Бабуля, любовь может ранить. Как мне больно, что ты на самом деле не моя родная бабушка. Но тогда чья же я внучка? Кто родители моего отца? Возможно, Фабьен сумеет найти ответ. Возможно, любовь к бабушке позволит ей принять правду, которую Эстелла, очевидно, хотела поведать внучке под занавес жизни.

Часть 9

Эстелла

Глава 30

Декабрь 1941 года

Неделя ничегонеделания – лишь разговоры, любовь и поцелуи – пролетела слишком быстро. В одно прекрасное позднее утро Эстелла лежала в бамбуковом шезлонге на просторной веранде, выходящей в сторону реки, и размышляла, чем заняться – рисовать эскизы или просто любоваться зимним пейзажем. Солнце позолотило воду, небо, деревья. Кипарисы на фоне реки смотрелись как бальные платья; этот замысловатый эффект создавала листва, словно тонким кружевом оттеняя шелковистую водную гладь.

Подошел Алекс и встал рядом с Эстеллой, такой неотразимый – босиком, в подвернутых брюках, белой рубашке с закатанными рукавами и незастегнутой верхней пуговицей… Он несколько секунд смотрел на Эстеллу, затем наклонился и принялся целовать, настолько глубоко, что она прослушала и звук мотора подъехавшей к дому машины, и цоканье каблучков по полу веранды.

– У вас прямо медовый месяц! – Голос Джейни заставил их подпрыгнуть. Подруга уперла руки в бока и ухмыльнулась. Сэм помахал Эстелле, а Алекса поприветствовал взглядом, который она не смогла толком интерпретировать и который показался ей скорее настороженным, чем дружеским. Когда Эстелла позвонила друзьям и пригласила в гости, она почти ничего не объяснила им насчет себя и Алекса – сами догадаются, когда приедут. Так оно