<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

аппараты Джевецкого на большем ходу еще не были отстреляны. Мы даже не уверены были,

что арборит Костовича, что мы для обшивки использовали, выдержит на таких скоростях,

фанера же, - не сталь и не строевой лес… Ох, и отчаянный Вы человек, Борис Григорьевич!

- Кто не рискует, знаете ли, тот и Шустова не пьет! Только Вы не мне это говорите, а

Нобелю. Он ведь свои деньги под это положил… Но как Вам тридцать с хвостиком узлов на

отходе и двадцать семь в полном грузу, а? И, кстати, не на пруду, а по «барашкам». Я вот

думаю, что по тихой-то воде мы и с торпедами на устойчивое глиссирование выйдем, как

думаете, Александр Васильевич?

- Не уверен. Кабы еще «лошадок» по 100-150 на вал – точно бы вышли. А без торпед и

половины топлива, думаю, что и до 35-и узлов разгонимся. Без волны, конечно…

- Мне тридцать два - очень хорошо! Но, господа, сейчас сойдем на берег, и для всех,

кроме посвященных, этой цифры Вы не знаете. Двадцать пять – и точка! А слова «редан»,

«глиссирование» и прочую крыловскую терминологию, вообще вычеркнете из словарного

запаса по добру, по здорову. Фон Модль шуток не понимает...

- О, как задрал этот скучный жандарм! Да, понимаю я все, режим, секретность,

подписка, хоть по началу и не по нутру было. Но какой же он скучный, все-таки…

- Все обижаетесь, что он на все ваши международные «митинги» и прочие сборища

энтузиастов по катерам и авто глаз положил? Напрасно. Вы же сами понимаете, что наши

подлинные достижения сегодня уже нельзя никому из заграничных коллег просто так,

тщеславия профессионального ради, демонстрировать. Нет, конечно, – поезжайте, смотрите,

но от нас – только разрешенные Модлем и иже с ним образцы. Причем с грамотным

легендированием. И вся гонка за рекордами – только после серьезного обсуждения что

можно, а что нельзя. Пусть кое-кто до поры считает себя впереди планеты всей.

- Жаль, что Его Величество не приехал…

- Он очень хотел, но Вы же сами с Эммануэлем Людвиговичем привезли позавчера из

Дортмунда господина Рудольфа Дизеля. Вот ему с Нобелем на сегодня и назначено. Сначала

Государь хотел его в Бьерке принять, и даже «Тарантула» показать. Но потом передумал: а

вдруг все-таки немец не согласится? Хотя условия ему предложены будут царские.

- Согласится. Я с ним предметно пообщался. И деловое положение его знаю. Похуже

оно даже, чем было у Майбахов. По поводу прошлого напряга с Тринклером, то, слава богу,

что все столь аккуратно разрешилось. Не вмешайся Его Величество, так бы эта ругань дурная

и тянулась. Зато теперь у нас – все в одной обойме. И Майбахи – изюминка на торте! А

Кертинг с Даймлером – с носом!

- Ну, с Майбахами-то, Вы как-никак в друзьях, так что с ними – особый случай. Кстати,

Борис Григорьевич, давно хотел спросить. Вы сами как считаете, мы правильно делаем, что

немцев к нашим важнейшим разработкам допускаем?

- Откровенно говоря, если бы головы уровня Тринклера, мы и по бензиновым здесь свои

имели, то надобности не было бы... Научим, конечно... Но это - время. А сейчас у нас его нет.

Кроме того, получив себе этих умнейших инженеров, мы одновременно лишаем их

Германию. Скорее всего, если здесь у них все сложится удачно, приживутся. Да и выбора у

нас не было: ходики тикают-с. Хотим вырваться вперед? Значит, нет смысла чваниться. Или

потом будем себе в тридорога покупать, а на мировой рынок нас не выпустят. Только и всего.

- Все верно. И я так же думаю. Тем паче, если вспомнить, например, кто в том же деле

подводного плавания у нас в России достиг первых реальных, подтвержденных успехов? Все

верно: русский немец в третьем поколении Карл Шильдер и приехавщий на зароботки

изобретатель Вильгельм Бауэр.

- А на счет моторов для будущих подводных миноносцев – наверное, Вы опять правы,

Михаил Лаврентьевич. Дизель-машины на тяжелом горючем все-таки предпочтительнее. Я

тут вчера с Бубновым целый вечер за его чертежами и подсчетами просидел. Он меня и

убедил окончательно. Бензиновые пары в замкнутом пространстве - это черевато.

- Славно, что разобрались. Только зачем далеко за теориями ходить, «Дельфина» аварию

мы же все помним. Кстати, Александр Васильевич, вот Вам и еще одна причина отказа от

переброски подводных миноносцев. Им сперва газолиновые движки на дизеля поменять надо.

Но еще раз повторюсь – дизеля и бензомоторы не смертельные конкуренты. У каждого из них

есть специфические области, где именно они предпочтительнее. На скоростном катере, где

отсеки без проблем вентилируются и нужны легкие и мощные двигатели – вот тут ваша с

Майбахами епархия, Борис Григорьевич. А для подводников в самый раз моторы Тринклера-

Дизеля. Да и топлива они несравненно меньше кушают, что при требовании их солидной

автономности весьма важно, сргласитесь…

Между прочим, Вы уже сейчас можете прикидывать следующий заказ – в ноябре

запустим дизеля для подлодок и тральных сторожевиков. Первая серия его – минимум полста:

по два на корабль, один ремонтный и пять для испытаний на надежность. Их же нижегородцы

планируют на буксиры и толкачи ставить, а потребности большой Волги и Каспия в

потенциале огромадные. Про интерес ведомства князя Хилкова тоже в уме держим. Так что, с

Эммануэля Людвиговича, да и с Вас, – по стакану!

- Договорились. В субботу ждем Вас в чертежной, на Сампсоньевском! – рассмеялся

Луцкий, - у Густава Васильевича как раз день ангела, а Эммануэль Людвигович, прознав об

этом, – накрывает. Он переживал, что Тринклер снова на него обидится, ну, что мы Рудольфа

перетащили. Но, как мне показалось, Густав наш – редкий молодец и умница. Понимает, что

сегодня нужно личное ставить ниже общего. Тем более – государственного, так что… Кстати,

я первый раз в жизни видел, чтобы баснословно богатый человек прилюдно извинялся перед

простым инженером…

- Грешить, так в хорошей компании, так что-ли? – улыбнулся Вадик, собиравшейся

посидеть с «моторно-нефтяной мафией» братьев Нобель в узком теплом кругу уже с месяц.

«Нобель извинялся перед Тринклером… Удивляется он... Будешь тут извиняться, если царь

повелит! Тут сам Менделеев перед Макаровым каялся.» И озорно подмигнул собеседнику, -

только тогда давайте уж мы и моряков наших на посиделки пригласим. Полагаю, Александр

Васильевич не откажется?

- Конечно, не откажется, куда он от вас денется, господа… Оба – стоп! Готовь носовой!

– подмигнул оглянувшись Плотто, и занялся швартовкой..

- Добро. А Крылова с Бубновым я завтра предупрежу. И Беклемишева с Горюновым

тоже. Иногда всем не мешает расслабиться… Но все-таки вспомните, как Вам не по душе

была эта идея, насчет дизелей для Бубновских подлодок? Тогда, при нашей встрече под

Пасху? Жалко, что не поспорили, то-то бы Вам сейчас отдуваться пришлось!

- Той встречи и тех пирожков от супруги Дмитрия Ивановича я, Михаил Лаврентьевич,

никогда уже не позабуду… И на счет «расслабиться» - это тоже правильно. Все-таки, Вам

тоже хоть иногда, но отдыхать по-человечески надо.

***

Первый духовный кризис от пребывания в новой шкуре, в новом для него «старом»

времени с кучей незнакомых правил, условностей и с новыми людьми вокруг, настиг Вадима в

самой середине лета, когда усталость начала властно брать свое, а эйфорическое возбуждение

и азарт от неожиданного для него участия в «большой игре» слегка поутихли. Игра эта была не

из тех, что являлись здесь смыслом прожигания жизни и миллионных состояний для ряда

представителей государственной элиты, в кругу которой ему приходилось волей-неволей

вращаться. В его игре не делались ставки или биржевые аферты на деньги или честь. На этом

кону стояли судьбы не только нескольких иновремян, но и всей огромной имперской России в

этом до сих пор непривычном для него мире.

В мире, где собственная роль поначалу представлялась Вадиму простой как табурет:

наладить связь между царем и его старшими товарищами, создать антибиотики, что, как

выяснилось, не так-то уж и просто с учетом местных технологий, и обеспечить выживание

пока еще не родившегося цесаревича Алексея, попутно не допуская к царской чете деятелей

типа Распутина. Только вот Николай посчитал, что этого мало. И время понеслось вскачь…

Минуло почти шесть месяцев, как они здесь. И уже очевидно, что первые ходы сделаны

правильно. Да и предки тоже, как оказалось, вовсе не такие уж дураки, как порой, по