Влюбленный лжец - Лола Кинг

я ей этого не позволю. Она недооценивает мою одержимость и подвергает людей опасности, думая так. Она сама подвергает себя опасности. Потому что чем дальше она пытается убежать, тем туже становится ее поводок. И чем сильнее она пытается сбежать, тем более изобретательным мне приходится быть, чтобы заставить ее понять, что я — ее единственный выход, если она хочет жить спокойно.

Она устанет раньше меня, это я могу гарантировать.

Я вхожу в храм и киваю дворецкому, открывающему мне дверь. В правом кармане я играю с жемчужиной, перекатывая ее между подушечками большого и указательного пальцев. В левом — телефон Эллы. Я злюсь на нее за то, что она ушла без него. Я не могу связаться с ней и убедиться, что она в безопасности. Она будет наказана за это. Я призову ее как Афродиту, запру ее со мной в комнате и покажу ей, что бывает, когда она заставляет меня волноваться.

Поднимаясь по парадной лестнице, я не обращаю внимания на жужжание телефона в пиджаке. Это Меган. Я знаю, что это она, потому что только она звонит десять раз подряд. Она давит и давит, пока мой разум не сломается, и все, чего я хочу, — это увидеть ее мертвое тело на полу, безучастно смотрящее в потолок.

Кивнув охраннику у кабинета Дюваля, он открывает мне дверь.

— Кристофер.

Юджин Дюваль обаятелен для своего возраста. Пятидесяти с небольшим лет, широкоплечий, с волосами цвета соли и перца, с тем же ледяным серым взглядом, что и у его сына, Ахилла. Как президент «Безмолвного круга» он заслужил имя Зевс. Ничто здесь не происходит без его ведома или одобрения. Ничто и нигде не происходит без его ведома. Я могу только предполагать, почему я здесь, и не думаю, что ошибаюсь, думая, что сейчас получу серьезную взбучку.

Но мне все равно.

Круг пытался убить моего отца. Мне пришлось использовать влияние семьи Меган, чтобы остановить их. У меня нет к ним лояльности. Я здесь потому, что это выгодно, а не потому, что у меня есть к ним какое-то отношение. Я всего лишь один человек; я не могу уничтожить Круг, но я точно могу использовать его в своих интересах.

— Юджин, — говорю я в знак приветствия. Я поджимаю ноги в штанах, садясь и опираясь лодыжкой на колено.

— Чем могу быть полезен?

Он расслабляется в своем кресле, кладет ручку, которую держал в руках, на стол и терпеливо улыбается.

— Мне не очень нравится приводить Тень, чтобы напомнить им о правилах, но, к сожалению, как ваш лидер, я иногда вынужден это делать.

Он делает паузу, как бы давая мне секунду, чтобы я начал бояться.

Когда я ничего не отвечаю, он продолжает.

— Мне нравится думать о Круге как о безопасном месте для всех вас. О месте, где вы можете просить об услугах, исполнять темные фантазии, найти семью.

Вздохнув, он качает головой.

— Но у каждого из нас здесь своя миссия. Мы все должны сделать себя полезными. А главное, мы все должны знать свое место. Не так ли?

Сохраняя спокойствие, я соединяю руки и кладу их на живот. — Естественно.

— Я рад, что мы согласны. И ты знаешь, почему мы взяли тебя в Круг, не так ли?

— Знаю.

У него дергается глаз, когда я не рассказываю ему о роли, которую мне придется играть здесь, как только я закончу учебу. Если он и так это знает, почему я должен ему это объяснять?

— Позволь мне повторить это еще раз, — снисходительно говорит он. — Ты не смерть, Кристофер. Ты наш лжец. Мы используем тебя, чтобы манипулировать, заманивать и разрабатывать стратегию. Ты у нас потому, что хитрый, а не потому, что убийца. Ты окончишь университет, сдашь экзамен и станешь чертовски успешным адвокатом. Мы полностью верим в тебя, и мы сделаем это для тебя.

— Хочешь благодарственную открытку?

Его лицо ожесточается. — Нет, но ты дашь нам работу, которую должен выполнить. Ты будешь безжалостным работником. Ты будешь заниматься слиянием компаний, опустошением путем поглощения, и у тебя это будет получаться превосходно.

Не буду. Подожди и увидишь.

Это цена, которую ты платишь, будучи Тенью, не так ли? Легкая жизнь, все, что хочешь, пропуск на все. Но ты должен выполнить все, что они для тебя приготовили. Принеси пользу или умри. Я уже знал, что им от меня нужно. У меня ум интригана и поведение святого. Люди доверяют мне, и это слишком облегчает их эксплуатацию. Кругу нужен кто-то вроде меня.

— Спасибо за напоминание. — Я распрямляю ноги и стряхиваю пыль с куртки. — Что-нибудь еще?

— Да. Теперь, когда мы на одной волне, я хотел бы призвать тебя помнить, что мы принимаем ошибки, принимаем необходимость мстить время от времени, но мы не принимаем Тень, идущую на убийство, если это ставит Круг под угрозу.

Я поспешил ответить, потому что, как он сказал, я буду чертовски успешным адвокатом. — Я никого не убивал.

— Слушай, я смирился с тем, что ты ранил Тень, потому что технически ты не мог быть наказан.

Это был кошмар — выпутаться из неприятностей с Дювалем после того, как парализовал человеку ноги на деловом уик-энде. То, как мне пришлось играть с законами внутри Круга, оказалось сложнее, чем я думал. Но, в конце концов, я готовлюсь стать юристом, а правила есть правила.

Я заплатил за уик-энд с Эллой, и все разрешено, кроме убийства, если Тень проявляет неуважение к другому. Для них это было не совсем оправдано, но в конце концов я был прав.

— Но теперь я узнал от твоей Геры, что это ты ранил тех мальчиков в университета Сильвер-Фоллс.

— Хм… — Я играю с жемчужиной в кармане, стараясь не угрожать жизни Меган в присутствии Зевса. Эта сучка хочет, чтобы меня наказали.

— И все же. Я не убивал их.

— Нанесение им вреда, не дающего возможности нормально жить, будет считаться таким же тяжким преступлением, как и убийство. Даже хуже, потому что они могут говорить. Этим ты подвергаешь Круг опасности.

— Знаешь, что подвергает Круг опасности? Позволение идиотским студенческим аккаунтам вроде Гермеса говорить о Тенях, Герах или Афродитах. Эту штуку нужно закрыть, пока они не раскрыли секреты, которые мы не сможем скрыть.

— Я знаю, и мы изучаем это. Но твое дело не подлежит обсуждению. Если еще хоть один человек пострадает из-за твоего увлечения Афродитой, ты встретишься с человеком, которого мы собираемся назначить нашим жнецом.

Он понимающе улыбается.

— Видишь ли, его набирают в качестве нашего благоразумного палача. Незаметный,