Метель или Барыня-попаданка. Мир (СИ) - Добровольская Наталья

На всякий случай я получше закрыла дверь и поставила рядом с ней стул – если Воронов войдет, то он упадет, и шум нас насторожит. А себе под подушку положила маленький пистолетик с резиновыми пульками, который раздобыл для Миши Сергей, но забрала его я – хоть и нельзя было ими убить, но в лоб получить можно нехило. Я его взяла как раз на такой случай, как чувствовала.

Мы решили с Машей немного почитать и отдохнуть, раз так все получилось, в надежде, что метель скоро утихнет. Но долго этого сделать не удавалось – Воронов все шумел, требовал еще выпивки, но, наконец, и он успокоился. Но наш покой нарушился грохотом стула – это Воронов вполз в мою комнату. Он еле стоял на ногах и вряд ли что-то соображал! Но тем не менее он попытался обнять и поцеловать Дашутку, которая во всю отбивалась от него!

Матвей появился в дверях, держа в руках топор. Рядом стоял и Степан с таким же топором в руках. Ситуация становилась все опаснее. Я показала взглядом Матвею и Степану, чтобы они пока не вмешивались, а то крайним будут – крепостные подняли руку на барина, а сама подошла поближе и уперла свой пистолетик в плечо Воронова.

Я старалась говорить спокойно, но внутри меня все тряслось от негодования – Сударь, если бы я была мужчиной, Вы бы давно стояли у барьера! Но поскольку я слабая дама, я сделаю проще – как только Вы пошевельнетесь, я прострелю Вам руку, а потом и Вашу глупую голову! Неужели Вы не осознаете, что об этом инциденте будет известно не только предводителю дворянства, но и земскому заседателю! Поэтому предлагаю Вам отойти на три шага назад, идти в свою комнату, где Вы и будете заперты. А потом Вы покинете этот дом и больше никогда, слышите, никогда больше нас не побеспокоите!

Тут я подняла пистолет и выстрелила в противоположную стену, пуля, отскочив от нее, пронеслась буквально в паре сантиментов от головы Воронова и попала в другую стену! Все стояли, пораженные, и только крестились, приговаривая: "Свят, свят!"

Воронов выпал в осадок в прямом смысле слова – он присел на стул, стоявший рядом, и с большим страхом смотрел на меня. Ведь дамы в то время не брали в руки оружие, это было делом мужчин. Тем более такое необычное оружие – маленькое, без дымного пороха, но достаточно пугающее.

Кажется, наконец-то его проняло и он понял, что и на его силу найдется другая сила, и, бормоча что-то бессвязное, пошел в комнату. Матвей и Степан опустили топоры, Даша разрыдалась от страха, и мне пришлось ее успокаивать, а потом, передав в руки Матвея, я пошла в комнату, чтобы посмотреть, что там происходит. Но, на наше счастье, Воронов рухнул на кровать и просто храпел на всю мощь!

Да уж, дворянин, ваше благородие, а ведет себя как последняя пьянь! Вот что значит "барство дикое"! И, к несчастью, таких большинство, это о них писал Александр Сергеевич:

Здесь барство дикое, без чувства, без закона, Присвоило себе насильственной лозой И труд, и собственность, и время земледельца Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам, Здесь рабство тощее влачится по браздам Неумолимого владельца.

И сделать пока против них я ничего не могу! Оставалось только повторять вслед за поэтом:

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный И рабство, падшее по манию царя, И над отечеством свободы просвещенной Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Я-то знала, что заря взойдет и будет и прекрасной, и кровавой, и ждать ее больше ста лет, но все будет! Но пока жалобу предводителю дворянства подам, пусть не повадно будет!

Но, прошло пару часов и метель утихла, мы собирались ехать дальше. Воронов, проспавшись, вышел их своей комнаты общался с нами, как ни в чем не бывало. Было такое впечатление, что он ничего не помнит о произошедшем. Он с удивлением посмотрел на нас, как будто видел в первый раз:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Мадам, мадемуазель, и Вы здесь? Счастливая встреча! Я вот в Дорогобуж собрался, Вы, вероятно, тоже! Могу Вам компанию составить!

Вот так дела! И как теперь жаловаться на него предводителю! Он же все отрицать будет, а меня еще и сплетницей назовут! А пока я, отказавшись от его компании и выпроводив с помощью Матвея в дорогу, осталась в постоялом дворе для разборок.

Я вызвала всех свидетелей произошедшего в комнату и сказала:

– Утром ничего не было и Вы ничего не видели! Не рассказывать никому, не обсуждать даже между собой! Комнаты прибрать, навести всюду порядок!

Мужчины и Дашутка закивали головами, видимо, еще под впечатлением вчерашнего моего поведения, а я взялась искать свою пулю, которую благополучно и выковыряла из стены. Да уж, не ожидала я от себя такого поступка, видимо, так стресс сказался! Но надо ехать дальше, в Дорогобуж, дела-то не ждут!

Глава 50. Слова и действия

Всю дальнейшую дорогу, уже совсем спокойную, я думала о том, что уж больно быстро пришел в себя Воронов. И какой интересный способ ухаживания он выбрал! Напрямую действовать он, по-видимому, опасается, зная крутой нрав полковника и его отношение ко мне. Ведь он понимал, что я могу все тому рассказать, и таким образом он может посчитать его поступок оскорбительным и действительно вызвать его на дуэль. Ухаживания, предпринятые им на приеме, мною оказались не восприняты, так он решил вызвать мою реакцию постоянным преследованием моих горничных, хотя прекрасно знал, как я их опекаю и берегу. Уж не провоцировал ли он меня специально, а его пьяный вид был только притворством? А, может, и правда он под наркотиками был? Только откуда они в нашей глуши? "Все страньше и страньше", как говорила одна девочка.

Чего он добивался? Покорить меня силой? Напугать? Что это было – ревность, развлечение от скуки жизни или вызов для меня?

Но как бы то ни было, надо быть с ним очень осторожной. Даже если он и сделал вид, что ничего не было, но факт-то был. Да и Маша с Дашуткой – свидетели, вон, до сих пор сидят напуганные. Надо с крестницей поговорить пока едем, в этой сутолоке дел и забот я ее как-то забросила, посчитала самостоятельной, а ведь она совсем ребенок и по душе, и по поступкам:

– Машенька, ты сильно напугалась Воронова? Не бойся, я его поступок так просто не оставлю, если еще раз спровоцирует нас, отомщу сама, без жалости. Ты уж меня прости, давно мы с тобой не разговаривали, все дела да заботы. Сама понимаешь, в Деревенщиках надо порядки наводить, там после предыдущего хозяина разгребать и разгребать. Ты ведь сама убедилась, что быть хозяйкой-помещицей не так уж и легко!

– Да, крестная, убедилась и поражаюсь, как много вы успеваете. И вы сильно изменились за это время, другой стали!

Я затаила дыхание и почти спокойно спросила:

– А как изменилась? В лучшую или худшую сторону?

– Конечно, в лучшую! Вы раньше такая тихая были, робкая, только нашим маленьким домом и хозяйством занимались, а теперь вон сколько интересного придумали – и валенки, и игры, и книги!

– Так жизнь заставляет, деньги нужны, ты вон в невестах ходишь, приданное надо готовить, да и в Деревенщиках столько расходов предстоит, вот и приходится придумывать. Хорошо бы волшебную палочку иметь, как у феи в сказке – взмахнула, все и исполнилось! А тут все приходится самой или через людей делать! Если бы мужчина в доме был, он бы этим занимался, а так только на себя и полагаться надо. Но с другой стороны – а если муж самодур и пьяница, и сам хозяйством не занимается, и жена не может – это еще хуже! Хорошо, Михаил Иванович таким хорошим помощником оказался, а так и не справились бы мы.

– Да, это правда. И Вы к нему тоже необычно относитесь – как к равному, а он ведь даже не дворянин, а мещанин, а теперь и купец! И с Полетт разговариваете, как и со мной, а она просто наша служанка, работница!