Сайт двойников - Вольдемар Грилелави

— Сережа, даже если представить, что я сошла с ума, то все равно ты не можешь на сто процентов утверждать, будто вас одних поменяли местами. А вдруг и ее куда-то отбросили от того страшного места, как и тебя? А? почему ты решил, что этот некто спасал лишь тебя одного? И еще не факт, что именно моего Сергея перенесли на то страшное место. Он так же мог оказаться в неком непонятном мире и сейчас понять ничего не может. А вдруг и с Маринкой тоже случилось такое счастье?

— Понимаешь, Наталка, я уже согласился с мыслью, что меня этот некто просто поменял в последний миг с твоим Сергеем, поскольку он заслуженно понес такое наказание за зло, им свершенное в этом мире. А на кого поменяли Маринку? В чем могла провиниться маленькая девочка? К этому возрасту нельзя успеть столько нагрешить. Я очень верю и жажду ей блага. Хоть такая мысль позволит мне жить и радоваться тому счастью, что выдала природа взамен гибели и тех страданий, выпавших в последнее время. Я надеюсь, что тот, спасший меня, не мог бросить на произвол судьбы маленькую беззащитную девочку.

— Ты прав. Нельзя категорично утверждать, что она погибла под твоим вертолетом. А ты не пробовал ее искать? Ну, там, в том городе, где все это произошло? Ведь если что-то случилось с тобой, то должны остаться какие-то факты. Господи, да что я такое несу! Заразилась от тебя этим бредом и поверила в этот фантастический бедлам.

— Наташа, я забыл тебе сказать одну вещь, которую тебе еще трудней будет воспринять за факт. Это все случилось со мной в 1985 году. И города, где я жил, и место, где я падал на Маринку в своем сумасшедшем вертолете, в этом мире нет, и никогда не было. Я не просто перенесся откуда-то куда-то, так еще умудрился проскочить через некоторое пространство и время. Это все даже не моя планета, хотя и поразительно схожая с моей, как младшая сестра. Вы старше меня на двадцать три годы.

— Сережа, а мы оба не могли сойти с ума? Вот так сидели, болтали обо всем подряд, и свихнулись.

— Нет. Ты же сама сразу с первых дней заметила разницу. Разве у меня его тело? А аппендицит, а нога, а сожженная всякой дрянью печень? Мне тетя Дуся показывала медицинскую карту. Это не моя. Я не он. Я сам по себе. Понятия не имею, как объяснять, но оно случилось, и теперь с этим нам придется жить вместе с детьми.

Послышался в прихожей шум. Дети выдержали обещанные полчаса и примчались на обед. К тому же им страстно хотелось видеть глаза и лица родителей, чтобы воочию убедиться, что в их отсутствие произошло желанное и благоприятное, и их семейному благополучию никто и ничто не мешает. Их тревожное ожидание поспешил развеять Сергей веселой командой и счастливой улыбкой:

— Мыть руки и бегом за стол. Праздничный обед никто пока не отменял. Мы с мамой страшно голодные.

— Папа, раз бабушка не осталась с нами, так и праздника вроде нет. Мы что праздновать теперь будем?

— Рождение новой семьи. Мы с мамой теперь все время будем вместе, а вы наши дети всегда будете нашими. Вот такой праздник. И в календаре отметим красным карандашом. Потом всегда и ежегодно его отмечать будем. Вы с нами согласны?

— Да! — хором и громко воскликнули Юлька, Лиза и Артем. Это теперь его маленькие и любимые малыши.

— Сережа, а мы детям лучше правду рассказывать никогда не будем. А то сдадут родителей в психушку, — прошептала на ухо мужу Наталка. — Ведь ты их все равно всю жизнь своими считать будешь?

— Разумеется, — согласился Сергей, под общий восторг, целуя маму в губы.

13

Разумеется, Наталья и не собиралась на все сто процентов верить в эту белиберду. Хотя эта фантастическая красивая сказка все удачно расставляла по своим местам, все объяснения удобно раскладывались по полочкам. Но ведь только с больным разумом возможно принять такую фантастическую историю за действительность. А как саму себя убедить, что этот любимый мужчина, отец ее троих детей, оказался совершенно посторонним, неким волшебником подброшенный, да еще со своей своеобразной биографией, и к тому же еще и инопланетянин.

Если бы Сергей мог трезво и конкретно назвать свой адрес прошлого проживания с описанием любой невероятной историей, вплоть до частичной амнезии, то тогда еще возможно оправдать такие метаморфозы с его непонятным и не запомнившимся перемещением. Хотя и тогда возникает не меньше подводных камней. И как, и кто, и кем была произведена такая подлая, по мнению следствия, подмена в камере за семью замками и вооруженной охраной. Голова кругом идет. Верить невозможно по причине невероятности и фантастичности события. А не верить нельзя, поскольку это тогда подвергает сомнению собственный разум и зрение.

Перед ней не просто физически иной человек, но и духовно, с иным интеллектом, образованием, эрудицией. Да он с первых дней показался Наталье до безобразия подозрительно иным. И поняла она такую подмену с первых его слов и прикосновений. Даже в те далекие благополучные времена ее Сергей не был таким напористым и ласковым, нежным и очень сильным. Так ее тот муж не любил.

— Почему вам, женщинам, всегда хочется экстрима, с преодолением трудностей с препятствиями, — сказал ей Сергей в одной из вечерних бесед за чашечкой чая.

Кстати, чай по вечерам он так же принес из своего прошлого. Никогда они так не чаевничали, да еще с такими ритуалами, как обставлял Сергей. Компот, вода и молоко. Иногда какао. Дети были в восторге от такого новшества в вечернем моционе.

— Ты не прав, — вяло возразила Наталья. — Нам всегда хочется стабильности и определенности. А экстрим претит нашей сущности. В спокойствие и тишине женщина ярче проявляет себя в супружестве и материнстве. Мы тогда чувствуем себя хозяйками в доме. Когда вокруг идиллия и порядок, как с детьми, так и с мужем, тогда нам хочется творить на кухне, за столом, изобретать и фантазировать с меню. А при экстремальных ситуациях она чаще, но не при том Сергее, прячется за широкую спину, превращаясь в беспомощную и податливую. Мы ищем защиты.

— Но вот тебя почему-то слегка нервирует сегодняшнее положение в нашей семье. Преодолевать стало нечего? Конечно, многолетняя привычка — тянуть лямку самостоятельно и без чьей-либо помощи. Всегда была в одиночестве, а от того казалось, что без тебя все сразу рухнет и развалится на составляющие. Потому сейчас нехотя делишься бытовыми заботами, словно пугаясь с ними потерять и себя.

— Да нет же, — уже расслабленно и весело хохотала Наталья. — Просто непривычно, как ты отнимаешь у меня то, что все эти годы считалось сугубо моим и неприкасаемым. Боюсь немножко, что окажусь не такой уж нужной, как и раньше. Уж очень легко и непринужденно научились вы обходиться без меня во многих моих делах.