Не мешайте палачу - Александра Маринина

– Ну, не преувеличивайте, Александр Петрович, – Павел заставил себя слегка улыбнуться. Этот разговор повторялся каждый вечер и раздражал его донельзя, но он крепился и виду не показывал. Старик был славным, и кто знает, сколько еще придется прожить у него. – Я добросовестно ем все, что вы для меня готовите. Грех вам жаловаться. А насчет чая – не обижайтесь, не привык ничего в заварку подмешивать, люблю чистый, натуральный.

На экране появилась знакомая заставка, и Александр Петрович поерзал на диване, устраиваясь поудобнее и готовясь получить удовольствие. Через несколько минут начались телефонные звонки в студию, и полный длинноволосый ведущий нажал кнопку.

– Да, говорите.

– Алло! – раздался в студии далекий женский голос.

– Да, вы в эфире, говорите.

– Алло!

– Слушаем вас, говорите, вы в эфире.

– Алло, вы меня слышите?

– Слышим, да, говорите.

– Я из Мурманска звоню, – неторопливо сообщила женщина, вероятно, ожидая, что в ответ немедленно грянет гром аплодисментов.

Павел с трудом держал себя в руках. Эти бесконечные телефонные переговоры доводили его буквально до бешенства. Он готов был убить ведущих, отвечающих на звонки, потому что эти ведущие слушали не звонивших, а в основном самих себя. Они не давали пробившемуся в студию человеку сказать что-либо членораздельное, прерывая его робкие попытки начать разговор своими бесконечными «говорите, да, говорите, вы в эфире, говорите, мы вас слышим». С другой стороны, и сами звонившие чаще всего оказывались не на высоте. По замыслу авторов программы прямое включение предназначалось для передачи в эфир информации о забавных, ужасных, сногсшибательных, невероятных событиях, а звонили обычно со всякой ерундой и даже не с сообщениями об интересных случаях, а с намерением высказать свое мнение по какому-либо факту или задать вопрос ведущему. Вот и эта женщина из Мурманска, видно, соскучилась за время долгой полярной ночи и решила «прогреметь» на всю Россию. Пусть и ее голос услышат, а уж по какому поводу – вопрос третий.

– Вы знаете, – так же неторопливо продолжала она, – у нас в Мурманске с сегодняшнего дня бананы подорожали почти в два раза, а апельсины – в полтора. Я не знаю, о чем думает наше правительство, разве можно допускать такое безобразие. Нам зарплату не платили уже три месяца, а цены поднимают…

Павел на мгновение отключился, стараясь подавить поднимающуюся волну ярости. Почему, ну почему кругом столько идиотизма, столько тупости, столько безвкусицы!

– Тоже мне, новость, – подал голос Александр Петрович, словно подслушав мысли Павла. – Она что, там, у себя в Мурманске, думает, что в Москве до сих пор развитой социализм без повышения цен и бананы по два рубля? Цены всюду растут. Чего звонить-то?

Павел молча кивнул. В первый раз, когда дед удивился явной бестолковости звонков, Сауляк попытался объяснить ему насчет самовыражения, стремления к тому, чтобы тебя заметили, скуки, а также насчет обычной глупости, то есть недостатка интеллекта. Дед тогда с его доводами согласился, но, видно, так до конца и не смог смириться с тем, что есть люди, которые думают не так, как он сам. И если ему, Александру Петровичу, семидесяти двух лет от роду, было понятно, чем отличается интересная новость от всего остального, то отчего же находится такое количество людей, которые этого не понимают? Ведь это же так просто! Павел с первого же дня заметил, что его хозяин – человек недюжинного ума, но сам этого не осознает, полагая себя таким же, как все, и требуя от людей, чтобы они с легкостью усваивали информацию, которую уже уяснил он сам.

– Алло! – снова громко и слегка раздраженно произнес ведущий, – говорите, вы в эфире.

– Сегодня в Москве произошел забавный случай, – послышался в студии хорошо поставленный мужской голос. – В трамвае, следовавшем по 27-му маршруту, на участке между Академией имени Тимирязева и Соболевским проездом в вагон вбежали два дрессированных пуделя без хозяина. На протяжении трех остановок они без всякой команды развлекали пассажиров, проделывали разные трюки, причем очень сложные, потом поднялись на задние лапы и обошли весь вагон от передних до задних дверей. На их ошейниках оказались прикреплены мешочки, и развеселившиеся пассажиры щедро складывали туда деньги. На остановке «Соболевский проезд» пудели выскочили из трамвая, и мне из окна было видно, как они перешли на противоположную сторону и уселись на трамвайной остановке. Видно, собирались ехать обратно в сторону Тимирязевской академии.

– Потрясающе! – заверещал длинноволосый ведущий. – Это действительно удивительный случай. Сначала к древнейшей профессии попрошайничества приохотили стариков, инвалидов и детей, теперь в ход пошли дрессированные животные. Уверен, что эта новость будет главным претендентом на приз «новость недели».

Павел закрыл глаза и скрестил руки на груди. Лучше всего он чувствовал себя именно в этой позе. Закрытый и отгороженный от всех. Никого не видящий и не пускающий посторонних внутрь себя, внутрь своего поля.

– Вот это да, – крякнул Александр Петрович. – Чудеса дрессуры. Цирковые пудели, наверное. Как ты думаешь, Паша?

– Да, наверное.

Трамвай, следовавший по 27-му маршруту. Два пуделя. Ехали три остановки. 27. 2. 3. Потом вышли и собрались ехать обратно. Два-семь-два-три. Кодовые цифры, означающие, что ему как можно скорее нужно вернуться в Москву. Что-то случилось, и генерал Минаев информирует Павла о том, что его присутствие в Москве не просто крайне желательно, но обязательно. Случилось что-то важное. Может быть, обнаружился убийца Риты?

После выполнения задания Минаева и отъезда из столицы Павел каждый вечер смотрел программу «Времечко», ибо договорился с Антоном Андреевичем о том, что связь будет осуществляться таким вот незамысловатым способом – посредством звонка в студию. Передача шла пять раз в неделю, с понедельника по пятницу, и возможность оперативно передать информацию была вполне надежной. Павел должен был смотреть передачу, обращая внимание только на звонки в студию и анализируя проскакивающие в этих звонках числа. Числовых кодов было несколько, каждый предназначался для передачи совершенно конкретного сообщения. «Ляг на дно, тебя ищут». «Выйди на связь, срочно». «Будь внимателен, опасность совсем рядом». «Немедленно возвращайся».

«Немедленно возвращайся».

Глава 19

Это была классическая «многоходовка», какие разрабатывались и разыгрывались неоднократно. Несколько лет назад при помощи такой «многоходовки» команда Виктора Алексеевича Гордеева вытащила в Москву и задержала с поличным при покушении на убийство Насти Каменской профессионального киллера с большим стажем – Галла. Был известен человек, имеющий возможность через несколько звеньев выйти на Галла, этот человек был поставлен перед необходимостью использовать киллера, для чего Галла нужно было вызвать в Москву, ибо постоянное место жительства было у него в Петербурге. Потом путем ряда сложных обходных маневров Галл был спровоцирован на то, чтобы попытаться убить Анастасию Каменскую, причем сделать это лично самому, не перепоручая помощникам и пособникам. После задержания убийцы Настя мысленно поблагодарила природу за то, что волосы у нее не имеют склонности к ранней седине. Она была уверена, что могла бы стать совершенно седой, потому что провела несколько часов наедине с человеком, который пришел специально, чтобы убить ее, и даже не скрывал этого.

Совсем недавно при помощи такой же комбинации им удалось задержать другого убийцу, но оба эти случая были проще, чем та комбинация, которую они разыгрывали сейчас. Потому что в тех двух случаях убийцы были связаны отношениями подчиненности с теми, кто их вызывал в Москву. Главной задачей было заставить «хозяина» вызвать убийцу, а уж в том, что тот приедет, сомневаться не приходилось. Теперь же нужно было не только заставить генерала Минаева вызвать Павла Сауляка. Надо было быть уверенным в том, что Павел его послушается. А этой уверенности как раз и не было. Оставалось только надеяться.

Жившую по соседству с Минаевым молодую актрису Ирочку Асланову нашел неунывающий, изобретательный и склонный к авантюрам Коля Селуянов. Он же, запершись в своей квартире, изготовил фотографии, ловко смонтированные из разных кадров таким образом, что выходило, будто Яковлев и Обидин действительно таскаются следом за генералом. По части фотомонтажа Селуянов был большим любителем и ловко им пользовался. Правда, фотографии, сделанные на Петровке, были подлинными, людей Чинцова и в самом деле вызывали, с ними беседовал все тот же Селуянов. У генерала Минаева могли оказаться знакомые в ГУВД, поэтому эту часть комбинации следовало обставлять максимально правдоподобно, чтобы обман ни в коем случае не раскрылся.