Адъютант его превосходительства - И. Болгарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Территорию лагеря окружал высокий забор с колючей проволокой вверху. Юра сказал дежурному, что ему нужен поручик Дудицкий, и назвал себя. И уже вскоре он сидел в канцелярии напротив начальника лагеря, который не очень удивился рассказу Юры – мало ли что бывает, – но спросил:
– Кстати, как фамилия садовника? Я велю доставить его сюда, – Дудицкого забавляла наивная встревоженность мальчика.
Юра не знал фамилии Семена Алексеевича, но предвидел этот вопрос. С хорошо разыгранным – высокомерием он ответил:
– Господин поручик, откуда я могу знать фамилию какогото садовника?
Дудицкий хохотнул:
– Убейте меня, я тоже своего не знал. А как мы его всетаки найдем? Юра и этот вопрос предусмотрел в своем плане. Как бы размышляя, он предложил:
– Может, я пойду посмотрю?
Дудицкий на секунду задумался и вдруг подозрительно спросил:
– Слушайте, Юрий, а почему вы не обратились к командующему?
– Я обращался, даже дважды… Он обещал распорядиться…
И все некогда, все забывает. Вот и сегодня обещал, – сбивчиво, но не отступая от своего плана, ответил Юра.
В канцелярию вошел пожилой фельдфебель, совсем по-домашнему приложился пальцами к козырьку:
– Вызывали?
– Пойдете вот… с юнкером, – сказал Дудицкий. – Покажете пленных, последнюю партию.
Они вышли на грязный, мощенный булыжником двор. Группами, прямо на камнях, здесь сидели пленные.
– Посмотрите так или построить? – недовольно спросил фельдфебель, поправляя сползший с живота ремень.
– Так посмотрим, – ответил Юра.
Они подошли к большой группе пленных. Семена Алексеевича среди них не было.
Фельдфебель поскреб затылок.
– Другие здесь уже давнехонько, почитай, дней с десяток, не может он с ними пребывать, – показал он на другие группы, потом, немного подумав, добавил: – А может, его отфильтровали в сараи?.. Оттеда его, конечно, не выпустят, ну а посмотреть – посмотрим…
Они пошли к зияющим трещинами большим каменным сараям. Сараи были приземистыми и низкими. Когда-то в них держали каустик, мыло и различное сырье для его изготовления. И сейчас еще застойный воздух хранил здесь горьковатый, неприятный запах.
Дверей не было. Вместо них – железные решетки с толсты – ми прутьями, возле которых стояли изможденные люди. Иные сидели в глубине сараев, в полумраке. Найти здесь Семена Алексеевича было почти невозможно. И все-таки Юре повезло. В одном из сараев, неподалеку от решетки, он увидел группу пленных, среди которых был и Семен Алексеевич.
Юра храбро шагнул к решетке и торопливо заговорил:
– Здравствуйте, Семен Алекс… дядя Семен… вот я вас и нашел.
Семен Алексеевич поначалу сделал вид, что это касается вовсе не его. Но взгляд Юры был направлен к нему, и все пленные тоже повернули головы в сторону Семена Алексеевича.
– Вы помните меня, дядя Семен?.. Вы у нас еще садовником в имении служили. У папы моего полковника Львова Михаила Аристарховича!
– Погодь, погодь! – слегка отстранил Юру фельдфебель. – С энтими, што здеся, говорить не положено. Доложим начальству, тогда видно будет. – И затем он спросил у Семена Алексеевича: – Фамилие твое как?
Семен Алексеевич, прищурив глаза, какое-то время пристально, изучающе смотрел на Юру, пытался расшифровать происшедшее. Еще там, во время случайной встречи на улице, он понял, что мальчик его узнал, и почти не сомневался – он попытается его как-то выручить. И вот, словно спасательный круг, Юра бросил ему сейчас в руки эту наивную легенду о садовнике. Воспользоваться ею или нет?.. Вряд ли его отпустят отсюда вот так сразу, без допроса. Но какие подробности он еще приведет, кроме тех, что успел ему сообщить Юра? Ложь всплывет сразу, и мальчик окажется под подозрением контрразведки. Остальное предугадать нетрудно: контрразведчики сумеют допросить мальчика так, что он расскажет им всю правду.
И еще одна, такая же безрадостная, мысль пронеслась следом. Кольцов, с которым тогда стоял Юра, его, к сожалению, не заметил. И едва ли Юра поделится с Кольцовым своей тайной. «Безнадежное дело, – обреченно подвел итог своим размышлзниям Красильников, – никаким боком не приладишь его для спасения…»
Словно отталкивая от себя спасательный круг, Семен Алексеевич решительно сказал фельдфебелю:
– Заберите пацана. Я его первый раз вижу.
– Как так в первый раз видишь? – изумился фельдфебель.
– А вот так, обознался он. Сапожник я, а не садовник, – усмехнулся Семен Алексеевич, но встал, подошел к решетке.
– Семен Алексеевич! Ну как же… – с отчаянием проговорил Юра.
Но Семен Алексеевич оборвал его:
– Сказал, не знаю я тебя – и не знаю! Что еще надо?
Фельдфебель сплюнул.
– Ты фамилию свою скажи.
Семен Алексеевич опять прищурился. Дерзкий огонек вспыхнул в его глазах. «Попытаться, что ли? Рискнуть? А вдруг?..»
– Нету у меня фамилии. И имени нету!
– Как это нету? Ты пошто мудришь?.. – уставился на него фельдфебель. Но Семен Алексеевич больше не слушал фельдфебеля, пристально глядя в
глаза Юре, он сказал:
– Человек без имени я. Понимаешь? – и затем внушительно повторил снова: – Человек без имени. – И отошел в глубь сарая.
Юра и фельдфебель вернулись в канцелярию. Там вместе с Дудицким сидел коренастый, с настороженными желтыми глазами, капитан. Юра его несколько раз видел в штабе и знал, что капитан Осипов один из ближайших помощников Щукина.
– Кого вы здесь ищете, Львов? – спросил Осипов.
Взгляд Осипова обволакивал Юру как паутиной. И он растерянно начал объяснять:
– В колонне военнопленных я видел… мне показалось, что…
– Историю с вашим садовником я слышал. Нашли его? – резко спросил Осипов.
– Нет…
– Ваше благородие, – вмешался фельдфебель, – молодой барин вроде бы и признал одного в третьем сарае, но тот отказался.
– Кто это?
– Фамилию он не сообщает… Невысокий такой… раненый…
Осипов круто повернулся к фельдфебелю:
– На спине рана?
– Так точно, ваше благородие.
– Странно. – Осипов задумчиво посмотрел на Юру. – Так вы, Львов, признали в нем своего бывшего садовника, а он отказался?
– Я, наверно, обознался, – тихо ответил Юра.
– Этот ваш так называемый садовник – не пленный красноармеец? Его задержали, при переходе линии фронта. – И капитан снова немигающе уставился на Юру. Его холодные глаза вдруг начали увеличиваться, раскрываться все шире, будто два паука, поймавшие добычу.
– Вы хотели его освободить, Львов!.. Почему?..
Юре стало холодно до озноба. Он не знал, что ответить, и молчал.
Осипов подождал, потом, утверждая, в упор сказал:
– Вы его знаете! Вы с ним встречались! Скажите: где? когда? при каких обстоятельствах?
