Давай никому не скажем - Агата Лель

Представил Яну Альбертовну одну против стайки озлобленных малолеток... стало очень неприятно и жаль ее, по-человечески. И одновременно с тем тошно от собственных мыслей: жалею, что кто-то над ней подшутил, хотя сам же заварил такую кашу с этим спором, что любой, даже самый злой розыгрыш — просто детский лепет по сравнению с тем, что собираюсь сделать я.

Ужасный душевный раздрай, почувствовал себя каким-то ублюдком, вынашивающим гнилой план, но при этом прикрывающийся сочувствием. Так, наверное, чувствует себя хищник перед тем, как разодрать в клочья свою ни в чем не повинную жертву. Просто потому, что он хитрее и сильнее, потому что таков негласный закон природы. А чем оправдать мой поступок? Алкоголем? Желанием самоутвердиться перед пацанами? Да, это придумал не я, но я мог это предотвратить. Мог, но ничего для этого не сделал! А теперь назад дороги нет, и придется доводить дело до конца.

Мысль о том, что сегодня у нас индивидуальное занятие и пора начинать шевелиться, вгоняла в тоску и будила дремавшую совесть. Даже на парах сидеть не мог, решили удрать с Горшком с последней. Хотелось проветриться, как-то привести мысли в порядок. Погода не совсем благоволила к прогулкам — низкое темное небо так и норовило пролиться проливным дождем, но мы все-таки добрели до восточной набережной и по привычке залезли на поросший пожухлой травой холм, скрытый от лишних глаз разросшейся ивой. Над водой стоял густой туман, стайка голодного воронья кружила над мусорными баками. Все вокруг было серым и унылым, как и мое внутреннее состояние.

Оседлав поваленное дерево, за несколько лет выбеленное горячим летним солнцем, трепались о какой-то ерунде. Вернее, трепался Стас, а я рассеянно кивал, размышляя о том, какой же выбраться из глубокой задницы, в которую сам же себя и засунул.

— Слушай, а ты чего груженый такой? Может это, малость отвлечемся от проблем насущных? Бес подогнал, ядреная штука, — пошуршав в кармане, Горшок извлек спичечный коробок, осторожно оглядываясь по сторонам.

На набережной было пусто, вдалеке одинокий мужик выгуливал огромного дога, медленно шагая вдоль кромки воды.

— Не, я пас, — равнодушно взглянул на презент.

К такого рода расслабляющим штукам относился всегда прохладно. Нет, несколько раз был грешок, конечно, и здесь, и когда еще жили в Подмосковье, но особого кайфа это дело не доставляло. Нравилось всегда все контролировать и иметь свежую голову. Хотя, странно, наверное, слышать это от человека, который наворотил дел по синей лавочке.

— Да брось ты, мы ж немного, — достав из рюкзака газету, Горшок вырвал лист и технично соорудил джойнт. Прикрыв глаза, с силой затянулся и протянул мне самокрутку. Не знаю зачем, но все-таки взял и набрал в легкие сладковато-пряный дым. Уже через несколько минут голова стала легче, и мысли словно приобрели невесомость, все стало казаться таким простым и разложенным по полочкам. Хотя, по классике жанра, должно было быть наоборот.

И чего я загоняюсь? Ну поспорили, подумаешь, фигня какая. Так-то она не ребенок давно, и если разведется, то, значит, сама этого захотела. И вообще, почему бы и нет? Половина пацанов из класса на английский стали ходить только из-за нее, слюни пускают. Была бы на ее месте какая-нибудь страшненькая — другой разговор, но тут как бы при положительном исходе я выигрываю двойной джекпот: авторитет не подмочен, ну и бонусом доступ к телу красивой женщины. А что будет потом... да какая разница? Потом и разберемся. Все-таки хорошо, что матушка придумала эти дополнительные занятия, вовремя она. Сама того не ведая, облегчила мне задачу. Дома мне англичанку приболать будет гораздо проще, и мудрить ничего не нужно. Может, дома ее и...

Идея вдруг приобрела новый окрас: из рискованной аферы с большой вероятностью разгромного проигрыша превратилась в интересную авантюру, сулящую незабываемое приключение.

Взглянул на часы: начало пятого, пора выдвигаться, к тому же дождь из моросящего плавно переходил в ливень, не хотелось промокнуть. Поторапливая, толкнул в бок увлеченно читающего обрывок газеты Горшка.

— Э-кзи-стен-ци-а-лизм им-пе-ри-а-лиз-ма, — по слогам прочитал он и глупо хохотнул, а потом и вовсе неудержимо заржал. Неожиданно я заржал тоже, да так, что слезы из глаз. Так мы и шли до остановки, покатываясь со смеху, бросая друг в друга умными словами. Хорошо, что из-за ненастной погоды на улице никого не было, иначе кто-то особо бдительный точно заподозрил что-то неладное.

Ехал я в приподнятом настроении, пребывая в дурманящей легкой эйфории. Размышлял, как сходу начну прибалтывать англичанку. Чего тянуть? Управлюсь за неделю и дело с концом. К тому же опыт отношений с девчонкой старше уже был, на юге в прошлом году. Ну, как отношений — несколько свиданий с продолжением в ее номере, да и приболтал не я ее, а, скорее, она меня... но все равно же опыт.

Разглядывая в окно мокрые пятиэтажки и редких прохожих под мрачными черными зонтами, глупо улыбался, думая о своем. К своим почти девятнадцати годам за плечами был пусть не богатый, но все-таки список побед на любовном фронте. Никогда замутить с понравившейся девчонкой не представляло для меня каких-то сверхъестественных трудностей, так почему в этот раз должно не получиться? Да запросто. К тому же уже имелась примерная схема соблазнения: комплимент, цветы, какая-нибудь безделушка в подарок, может, поход в кино на последний ряд. Она такая же, как и все девчонки, вон, как смущалась, когда этот старый ловелас завуч ее конфетами задобрил, или тот ботаник-санитар с травмпункта тоже шары свои подкатывал. И ведь ей было это приятно! Хотя у самой вроде бы как парень, тот, на «десятке».