Давай никому не скажем - Агата Лель

Часть 32. Ян

Вот странная штука — жизнь. Еще вчера ты ходишь в шарагу, смотришь футбол, пьешь с друзьями пиво, а на следующий день вляпываешься в такое дерьмо, что как потом не отмывайся, зловонный душок так и будет преследовать куда не пойди. И сам же виноват, видел, куда наступаю, а все равно шел. Чертов спор. Из-за него не спал практически всю ночь, ворочался, думал, как выйти сухим из воды и не остаться при этом треплом в глазах пацанов. К утру понял, что вариантов мало: или слиться, безвозвратно потерять авторитет и выставить себя перед всем технарем треплом, или выполнить уговор, но при этом... Как же давило это «при этом». Давило настолько, аж тошно становилось. Даже аппетит пропал.

Мама все утро квохтала рядом, подливая чай и подкладывая оладьи, чем раздражала еще больше.

— Как прошло вчерашнее занятие? — уставившись в экран телевизора, поинтересовался отец. Для галочки, разумеется. Мои дела его интересовали только тогда, когда хоть как-то могли повлиять на его стремительно набирающую обороты карьеру. А если быть точнее — когда был риск, что я своими выходками «гопника» ее разрушу. Занятия с училкой по английскому не входили в список потенциально опасных.

Да уж, знал бы ты, папа...

Настроения разговаривать не было совсем, все мысли крутились только вокруг этого дурацкого спора, поэтому вопрос я тупо проигнорировал.

— Прибежали вчера за ручку как парочка молодоженов, — недовольно оповестила мать, и отец оторвал-таки взгляд от утреннего выпуска новостей.

— В смысле — за ручку?

Карина вся обратилась в слух, ловя каждое слово родителей. Даже жевать перестала.

— А вот в прямом смысле! Я у окна стояла и видела: бежали под дождем, хохотали.

— Господи, мама, я просто взял ее за руку, чтоб не отставала и не растянулась в луже. Ты же видела, какой шел ливень, — раздраженно попытался оправдать свой вчерашний поступок. А вообще, сам идиот, думать надо было. Но вчера это не было обдуманным поступком, просто порыв, желание взять ее за руку пересилило здравый смысл.

— Вообще-то она твой преподаватель, а не подружка-одногруппница, должна быть какая-то субординация, — не унималась мать, продолжая брюзжать.

— Выглядит она так-то даже моложе некоторых его одногруппниц, — вставил отец, за что был награжден уничижительным взглядом жены.

— И что? Скажи еще, что не видишь в этом ничего ненормального? — голос матери перешел на фальцет.

— Не раздувай из мухи слона, Нонна, у тебя, как всегда, трагедия на пустом месте. Ну бежали и бежали, подумаешь, — махнул рукой батя и принялся с аппетитом уплетать яичницу с колбасой. Как я и думал, плевать он хотел.

— Эта Яна Альбертовна вообще странная какая-то: вчера на пару опоздала, а когда пришла, на ней была мокрая юбка, прикиньте? Курага рвала и метала, все думали, что она эту англичанку с лица земли сотрет, — глупо хихикнула Карина, и тут уже напрягся я.

— А ты откуда знаешь?

— Так подруга моя учится на первом курсе, Альбертовна ваша пары у нее ведет.

— А как это понять — мокрая юбка? Под дождем, что ли, промокла?

— Да под каким дождем? Не было никакого дождя! Вышла из кабинета и вернулась такой красоткой. Может, у них в «бомжатнике» воду за неуплату отключили, и она решила в технаре постираться, — сестра открыто глумилась, заглядывая матери в глаза, выискивая поддержку. Но та лишь плотнее сжала губы, выражая недовольство.

Чертовщина какая-то. Наверняка было этому какое-то здравое оправдание, а эти малолетние придурки только и горазды стебаться и ржать.

— А ты уже, конечно, растрепала своей подружке, где она живет, — процедил, скрывая раздражение.

— А что такого? Или у тебя сначала надо спросить, что мне говорить своим друзьям, а что — нет? — моментально вскинулась Карина.

— Ты как клоп: маленькая и противная. И язык за зубами держать не умеешь.

— А ты... ты просто кретин. И что такого в тебе девчонки находят? Настоящий придурок!

— Хоть одно утро в этом доме может начаться не с вашей ругани? — не выдержала мама. — Рома, почему ты отмалчиваешься?

По-моему, отец даже не услышал вопроса. Продолжал жевать, не отрывая взгляда от телевизора. Границ терпения этого человека невозможно понять: то он орет из-за каждой мелочи, то как непробиваемая стена.

— Могу вообще не спускаться к завтраку, чтобы не портить вам аппетит. Я в технарь, — пропуская мимо ушей причитания матери, быстро накинул куртку и практически сбежал из этого комфортабельного ада.

В такие моменты помимо воли начинал завидовать Бесу: как же хорошо, когда живешь один и делаешь, что хочешь. Никто не лезет с нравоучениями, не проверяет, во сколько ты вернулся и в каком состоянии. Если бы не полная материальная зависимость от финансов отца, давно бы уже свалил, и гори оно все...

Сестра еще до кучи пакостит при каждой возможности. Ужасный характер, маленькая склочница.

Что за чушь она несла про мокрую юбку? Может, это вообще был чей-то тупой розыгрыш, и англичанка стала жертвой злого юмора? Кто-то решил подшутить над новым преподом, устроил пакость... Да та же подружка сестры, там такие клуши, с них станется, запросто.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍