Давай никому не скажем - Агата Лель

— Нет, не она. В общем, долго рассказывать, просто хочу, чтобы ты знал, что это не я, — разглаживая невидимую складку на юбке, терзалась в нетерпении задать еще один вопрос. Вопрос глупый и неуместный, бестактный и совершенно не моего ума дело, но язык так и чесался спросить. Мне нужно это знать. Нужно! — А у вас с Полиной... роман?

Как же это глупо и по-детски прозвучало! Стало стыдно за свое неуемное любопытство. Вот бы забрать слова обратно...

Набиев склонил голову набок, улыбаясь лишь уголками губ.

— Ну да, типа того.

Настроение моментально испортилось. В который раз за последний час.

Что за эмоциональные качели? Почему я так реагирую на любую мелочь, связанную с ним? Это безумие какое-то, иначе не скажешь. Снова закралась мысль о том, что идея с этими занятиями была изначально дурацкой. Английский ему не интересен, он ничего не хочет, какого черта я тогда здесь расселась и растекаюсь как тупая малолетка?

— А тот кент на «десятке» — ваш муж? — неожиданно спросил он, цепко впиваясь взглядом, не оставляя ни единого шанса уйти от ответа. Настолько личный вопрос выбил из колеи, я растерялась.

— Нет, я не замужем. Это мой... парень... друг, — замялась, и он это почувствовал. Складка меж бровей стала глубже. Почему-то факт, что ему не понравился ответ, к собственному стыду ужасно обрадовал.

— Так все-таки парень или друг?

— А тебе не кажется, что вопрос не совсем корректный?

— Нет, не кажется. К тому же вы первая спросили о личном.

Что за словесная дуэль? Он что, так флиртует, или я вновь выдаю желаемое за действительное? У меня не было за плечами большого жизненного опыта, но он абсолютно точно намеренно то натягивал, то отпускал тетиву напряжения между нами, намеренно заставлял смущаться, будто испытывая меня на стрессоустойчивость.

Глядя на него сейчас, такого серьезного и сосредоточенного, снова начала думать, что это он, а не я старше. Хотя насупился совсем как мальчишка.

— Яна Альбертовна, такси ждет у ворот, — Нонна Вахтанговна бесцеремонно толкнула дверь, нацепив милейшую улыбку. Почему-то мелькнула мысль: а уходила ли она вообще? — Как прошло первое занятие? Надеюсь, Ян вел себя прилично?

— Все хорошо, не волнуйтесь, ваш сын способный студент. Спасибо за чай, — стрельнув взглядом на Набиева, поднялась с кресла. Как же она не вовремя пришла, мы же не договорили. А может, наоборот, пришла как раз вовремя...

— До свидания, — буркнул он и демонстративно отвернулся к окну. Даже проводить не соизволил подняться. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Уходила я с тяжелым сердцем, хотя вроде бы и без веской на то причины. Накинув непросохшее пальто, любезно попрощалась с матерью Яна и выскользнула из теплого дома в вечернюю прохладу осени.

«Да-да, Ян очень способный. Нет, не огрызался. Да, слушался». Оказалось, врать совсем не трудно.

Не хочет учиться — как хочет, а отказываться из-за его дури от возможности заработать я не собираюсь.

Минуя фигурную клумбу с засохшими гортензиями, толкнула тяжелую дверь кованых ворот: на подъездной дорожке стояла вишневая «пятерка», из приоткрытого окна горланил шансон.

— Туполева, дом пять.

— Район промзоны? Бараки, что ли? — хрипло уточнил водила, хмуро рассматривая через прямоугольник зеркала.

— Бараки, — устало выдохнула я, опускаясь на продавленное заднее сиденье.

— Что это тебя, мать, из грязи в князи кидает, — хохотнул он, кивнув на скрывшийся за высоким забором двухэтажный дворец. Поймав мой тяжелый взгляд, моментально умолк, прибавив громкость динамиков.

Я так устала за этот невероятно длинный и насыщенный событиями день, что хотела только одного — поскорее приехать домой и лечь спать. И плевать мне было на сборище алкашей, на конфликт с матерью, на выпад Толика в темном подъезде.

К великому счастью, к моему приезду за практически полностью опустевшим столом остались самые стойкие: два пропойцы в растянутых трениках вяло говорили «за жизнь», размахивая истлевшим до фильтра «Беломором».

Мать свернулась калачиком и дремала на заваленном скомканными полотенцами диване. Николаша заплетающимся языком что-то вещал своему собеседнику, который, подперев щеку рукой, по-моему, тоже спал. На столе ворох грязных тарелок, объедки, разлитое красное вино.

Перешагивая разбросанные на полу бутылки, молча закрылась в своей комнате. Занавеска едва заметно шевельнулась.

— У Набиевых была? — спросила через фанерную стенку сестра.

— Да, — вдаваться в подробности не было сил. К счастью, подробностей она и не требовала: сразу притихла, а потом и вовсе выключила ночник.

После шикарного дома Яна комната коммуналки показалась еще более убогой. За стеной, на кухне, снова что-то начала причитать Дина. Пока тихо, но я же знала, что это только начало. Скоро она начнет распаляться: причитания перерастут в крик, возможно, снова подключится кто-то из соседей. Каждый день один и тот же сценарий. Как же я устала! Нужно что-то срочно решать с жильем и съезжать отсюда к чертовой матери. Но я подумаю об этом завтра. Сегодня я дико устала.