Дикарь - Александр Жигалов

— Туда. Слушай, — костлявые пальцы впились в запястье. — Мой брат связался с магами и умрет. Я чувствую. Кровь де Варренов…

— Бредишь?

— Слушай, — старик мотнул головой. — Кровь де Варренов должна остаться. На этих землях. Договор. Залог.

Барончик, до того сидевший в стороне с видом пренезависимым, насторожился и подобрался поближе.

— Мне тоже недолго осталось. Сперва я уйду. Скоро, — он вновь вытер рот. А из носа потекла кровь. Да и следовало признать, что выглядел старик на редкость погано. Этак и вправду до утра не дотянет.

Плохо.

Очень плохо.

Миха в местных реалиях не ориентируется совершенно. На барончика тоже надежды мало.

— Его прокляли. Или отравили. Или еще что-то…

— Даг!

— Не знаю. Может, и он. Нетерпеливый. Я ему говорил, что дурная кровь. Эльса своего отца убила, когда тот… не важно. Дурная. А он не верил. Мужчины глупеют от любви. Опасное чувство.

Старик закрыл глаза, явно пытаясь сосредоточиться.

— Пока проклятье ест меня. Но сожрет и к нему вернется. Вам надо спешить.

Вдох.

И выдох. Его ребра распирают кожу. Шрамы на ней выделяются особенно ярко. И смотреть на это все неприятно.

— Вернуться. Успеть. Не дать ему… Совет… — он вновь стал заваливаться на бок, но удержался. И Миха удержал. Сунул в руку комок пропитанного водой мха. Такхвар пил. Жадно. И каждый глоток вызывал судорогу. — Клятва.

Он снова заговорил, хотя речь стала неразборчивой.

— Защити его, Дикарь. И боги воздадут сторицей.

Вот на что-что, а на милость богов Миха точно не стал бы надеяться.

— Возьми. В ученики. Толковый. Только розог не жалей. И помоги. Станет бароном — отблагодарит.

Джер пробурчал в сторону что-то, явно не благодарность.

— В замке… в подвале… то, ради чего… брат моего брата действительно был… не знаю, что он принес. Ларец. Небольшой. Мор… болезнь… если маги вернутся, то и мор с ними. Из-за них… тот, кто был с ним… открыл. Выпустил мор. И де Варрен… сокровище.

Он все-таки упал.

И забился в конвульсиях, чтобы спустя пару мгновений вытянуться на мхах. Рот старика оставался открытым, глаза закатились и из горла вырывалось сиплое дыхание.

— Мы должны идти! — вскочил Джер и Миху дернул.

— Куда?

— Домой!

— А знаешь, где это?

— На север! Он же сказал, если идти на север, то выберемся! Ну же, вставай!

— Ночь, — Миха указал на почерневшее небо, на россыпи звезд и половинку луны. Этой половинки явно не хватит, чтобы пробраться по болотам.

— Но… но мы должны! Не хочешь, я сам! Я пойду, я…

Затрещина опрокинула мальчишку на землю, но, перевернувшись, он вскочил.

— Ты меня не остановишь! — Джер вытер нос. — Даже если свяжешь, я…

Подножка и он снова полетел, чтобы вскочить и броситься на Миху с кулаками. Его лицо побелело, глаза же налились кровью.

Легкий тычок.

И снова поднимается. Сипит от боли, но встает, чтобы опять упать. И подняться. Раз за разом. Упрямый. И это упрямство не то, чтобы уважение внушало, скорее где-то там, глубоко внутри, Миха его понимал.

— Успокойся, — ему надоело и он просто прижал барончика к земле. Тот задергался под рукой, пытаясь выбраться, но бесполезно. И осознав эту бесполезность, Джер затих. Он сипел, сопел и, кажется, всхлипывал.

И Миха повторил чуть мягче:

— Если ты сгинешь в трясине, легче никому не станет.

— Пускай!

— А вот твой брат обрадуется. Он и так рад. Он ведь думает, что ты умер.

— Это ненадолго, — старик вновь очнулся и скрежещущий голос его разорвал ночь. — Он не утерпит. Примерит корону. А когда та не примет…

Смешок его перешел в кашель.

— Корону? — уточнил Миха, перехватив мальчишку за шею. Давить перестал, но и отпустить не отпустил, потому как мало ли что барончику в голову взбредет.

— Баронскую. Ты совсем дикий! — просипел Джер. — Отпусти.

— Чтоб ты сбежал.

— Не буду я сбегать. Слово… слово чести.

Миха руку разжал, как-то вдруг разом поверив, что это слово и вправду многое значит. Для мальчишки так точно.

— С-спасибо, — тот сел, потирая шею. — Ты меня едва не убил!

— И не собирался, — старик лежал на боку, подтянув ноги к груди. — Если бы хотел, он бы давно уже. Шею такому засранцу свернуть недолго.

На засранца Джер обиделся.

— С-спасибо, — Такхвар не пытался сесть.

— Корона, — напомнил Миха.

— Когда… когда земли создавали… делили… каждый барон… маги… Древние. Сотворили. Регалии. На кровь. Право наследство. Баронская корона и яблоко. Символы. Когда… рождается наследник. Отец… посвящает его… ему… кровь. Корона помнит. И пока жив наследник, не примет другого.

— Значит, я все-таки наследник, — с удовлетворением в голосе произнес Джер.

— Когда родился Даг, твой отец не был бароном. Просто рыцарь. Наемник. Потом… вернулся. Земли разорены. Нечего наследовать. И замок проклят. Реликвии в нем. Сперва очистить. Все. Договор. С твоей матушкой. С её родом. Ты родился. И обряд провели, когда тебе исполнился год и стало ясно, что ты все-таки выживешь.

— Воды? — предложил Миха. Он понятия не имел, как поддерживают умирающих.

— Нет. Пока могу. Скоро опять. Плохо. Эльса злилась. И говорила. Мой брат её слушал. И корона знает кровь твоего брата. Всех твоих братьев. Так делают. Часто. Но корона помнит порядок. Сложный… артефакт. Маги сволочи, но дело знают. Особенно те, прежние. Они умели обращаться с вещами Древних.

— А как она поймет, что он жив? — уточнил Миха.

— Не знаю. Маги… никому не говорят. Да и… старые… регалии. Давно делали. Нынешние… многого не умеют. Не признаются, но не умеют. Тот маг. С которым договор. Он предлагал продать. Сделать копию. Говорил, что де Варрены не первые, но мой брат отказался.

— И корона та самая, настоящая?

— Да.

— И пока он жив, — Миха ткнул в мальчишку. — Эта самая корона, что она сделает? Убьет того, кто её примерит?