Одинокая волчица - Светлана Бестужева-Лада

— Иринушка, что вас гнетет? Геннадия… убили? Вам угрожают?

В этот момент горничная вкатила в комнату столик с кофе и какой-то едой. Ирина красноречиво показала на неё Льву Валериановичу глазами, взяла сигарету и неторопливо стала её раскуривать, причем руки у неё отнюдь не дрожали. А для опытного человека это свидетельствовало об очень многом. Наконец, они снова остались в комнате вдвоем: горничная вышла, плотно, но бесшумно притворив за собой тяжелую дверь.

— Отвечаю на вопросы по порядку, — удивительно спокойно сказала Ирина. — Геннадий умер от инфаркта, так, во всяком случае, считают врачи. Мне не угрожают… пока. Но мне страшно.

— Почему? Или, точнее, чего?

— Не знаю. Страшно. До сих пор я жила… в общем, меня ничего не заботило. Обо мне заботились… иногда даже слишком. А теперь я думаю, что меня могут просто убить. Или похитить и пытать, чтобы я подписала какие-нибудь документы. Или похитить и потребовать выкуп…

— У кого потребовать, Иринушка? — мягко спросил Лев, постепенно успокаиваясь.

«Так вот оно что! Все так просто на самом деле: избалованная дамочка боится, что ей придется столкнуться с жизненными трудностями. Половину она, конечно, придумала, точнее, увидела в каком-нибудь низкопробном боевике. Похищение ей не грозит: не воруют у нас пока ещё женщин, даже с целью получения выкупа. Кстати, интересно: почему? Неужели даже бандиты понимают, что за бабу никто платить не станет, проще новую найти? Н-да, никогда об этом не задумывался. Детей — крадут, мужей — умыкают, а на теток никто даже и не посягает. Забавно… Но это как-нибудь потом додумать можно..»

— У кого? — растерялась Ирина. — Ну-у… не знаю. Ах, какая разница! Мне страшно — вот и все.

— Вы напуганы, голубушка. Устали, перенервничали, провели бессонную ночь. А потом ведь я здесь, с вами. Прежде всего, чтобы освободить вас от заботы о всяких докучных мелочах. Предоставьте все мне — и ни о чем не тревожьтесь. Скажите только: вы доверяете вашей охране?

Взгляд Ирины снова как-то странно метнулся в сторону.

— Я никого не знаю, — тихо ответила она. — Всем занимался муж. А теперь…

— Хорошо, оставим это. Я сам всем займусь. Только вызовите сюда начальника охраны и подтвердите ему мои полномочия. Потом я вам ещё кое о чем расскажу — и пойдете, голубушка, отдыхать. Договорились?

Вместо ответа Ирина нажала на кнопку, укрепленную внизу столешницы.

— Николая Дмитриевича сюда, — потребовала она у возникшего в дверях охранника.

Тот кивнул и исчез. На лице у Льва не дрогнул ни один мускул, но мысли обгоняли одна другую.

«Никого не знает, всем занимался муж. А начальника охраны — по имени и отчеству. Значит, общались, причем не только по вопросам, так сказать, профессиональным. Значит, что-то в этом доме произошло или происходит, о чем я пока не знаю. Отсюда, наверное, и страх. Неужели все-таки убила? А охранник — сообщник? Ему-то это зачем? Рассчитывает занять место хозяина в постели? В бизнесе? Н-да, тут с налету явно не разберешься, придется потихоньку клубок разматывать…»

— Его я тоже боюсь, — бесцветным голосом сказала Ирина. — Сегодня познакомилась с ним…

— Охране нужно доверять больше, чем себе, — попытался пошутить Лев.

— А я не знаю, насколько ему муж доверял, — не приняла шутки Ирина. — Может быть, Босс ему поручил меня следом за ним отправить, на тот свет. Чтобы в могиле не скучно лежать было.

Лев Валерианович не успел среагировать на подобную догадку: в дверь чуть слышно постучали, и на пороге возник седовласый мужчина с явно военной выправкой и каким-то незаметным, будто стертым, лицом.

— Звали, Ирина Феликсовна?

— Звала, Николай Дмитриевич. Хочу вас представить ближайшему другу моего мужа… покойного. Лев Валерианович, вот, знакомьтесь. Задавайте любые вопросы. Давайте любые поручения. А я, как вы мне и советовали, постараюсь отдохнуть. Хотя бы несколько часов.

— Задержитесь ещё на несколько секунд, Иринушка. Я хоть и друг Геннадия, царствие ему небесное, даже — душеприказчик, но ваше-то слово все равно — решающее.

Лев Валерианович заметил, как при слове «душеприказчик» по лицу начальника охраны прошла какая-то неуловимая тень. Было похоже, что это для него — новость не слишком приятная. Или просто неожиданная.

— А что я могу решить? — пожала плечами Ирина. — Даже не знаю… Похороны нужно организовать.

— Вы только скажите — как? С отпеванием? Только с гражданской панихидой?

— Решайте сами, как лучше. Мне все равно.

— Значит, так, Николай Дмитриевич, — решительно взял инициативу в свои руки Лев. — Договоритесь, голубчик, с ритуальным агентством, чтобы все по классу люкс. Отпевание обязательно, теперь без него даже бомжей не хоронят. Речи, кто хочет, скажет на кладбище, только проследите, чтобы никакой прессы близко не было. Поминки организуем в офисе, сюда лишних людей звать ни к чему, нам Ирину Феликсовну теперь пуще глаза беречь нужно. Ну, что я вас учу, сами, небось, все знаете.

— Я пойду к себе, — поднялась из кресла Ирина. — Голова раскалывается, сил нет. Спасибо вам, Лев Валерианович. Я не прощаюсь, не в последний раз видимся.

Она чуть заметно кивнула начальнику охраны и выскользнула из гостиной. Лев, заложив руки за спину, принялся мерить комнату шагами из угла в угол, словно забыв о присутствии Николая Дмитриевича, но тот по-прежнему стоял, не шелохнувшись. Вдруг Лев круто повернулся на каблуках и вперил пронизывающий взгляд в начальника охраны:

— А теперь я хотел бы знать, что произошло на самом деле, — отрывисто сказал он. — Знаю, что информация конфиденциальная, следовательно, дорогая. Думаю, договоримся. Причем так, что никому больше вы эти сведения перепродавать не будете. Это понятно?

Николай Дмитриевич только молча наклонил голову. Лев достал из внутреннего кармана пиджака пачку банкнот и, не считая, протянул ему:

— Задаток, — коротко сказал он. — После похорон получите реквизиты своего счета в банке. Итак?

Час спустя Лев Валерианович возвращался к себе, осмысливая полученную, точнее, купленную информацию. О «пикантных» моментах в кончине Попугая знает всего несколько человек, проболтаться теоретически может только горничная. Глупо тратить лишние деньги на подкуп — Николай Дмитриевич позаботится о том, чтобы эта женщина просто-напросто исчезла. Искать не будут, а будут — не найдут.

Финансовые дела покойника, похоже, в идеальном порядке: готовился, небось, бедолага, не хотел, чтобы после него остались какие-то неясности. Дело поставлено широко, движется без сучка, без задоринки, Ирина надежно обеспечена. Но сама она, конечно, с такой махиной не справится, да и не нужно ей заниматься всеми этими глупостями. Самое правильное — жениться на ней, причем как можно быстрее. Но как она сама отнесется к подобному проекту — вопрос. Деньгами её соблазнить уже невозможно. Можно только напугать, причем так, чтобы она сама попросилась под защиту.

Чем напугать? Инсценировать похищение, подержать пару дней в каком-нибудь подвале, потом торжественно освободить и пригласить под венец? Хлопотно, дорого и, наконец, глупо: нужно задействовать с десяток людей, а чем больше участников, тем больше вероятность утечки информации. Не дай бог кто-нибудь догадается об инсценировке — всю оставшуюся жизнь откупаться придется. Довольно и того, что придется щедро платить этому самому начальнику охраны: уж слишком много он знает, причем рассказывает далеко не все. Умен, бестия, сведения выдает небольшими порциями. Убрать бы его — да ведь он профессионал, голыми руками не возьмешь…

Уже у себя, занимаясь повседневными неотложными делами, Лев Валерианович продолжал обдумывать сложившуюся ситуацию. И выстраивать логическую цепочку, которая была необходима для дальнейших действий. Осенило его уже совсем поздно вечером, причем решение оказалось настолько простым и элегантным, что Лев даже причмокнул от удовольствия. Одним ходом он мог решить сразу две проблемы, а заодно расчистить себе поле деятельности.

«Сколько сейчас времени? Одиннадцать? Ничего, для деловых людей не поздно, а для такого разговора, который сейчас будет — в самый раз. Главное — не пережать, не спугнуть раньше времени. А потом все пойдет, как по маслу, без сучка, без задоринки».

— Николай Дмитриевич, — начал он без предисловий, когда на другом конце провода взяли трубку, — что-то мне тревожно. Предчувствия какие-то… Не смейтесь над стариком, лучше уж перебдеть… Об Ирине Феликсовне все думаю, об её безопасности. Пока она дома, под вашим попечением, говорить не о чем. А послезавтра, на похоронах? Сами знаете, в нашей сумасшедшей стране…

— Вы предлагаете усилить охрану? — бесстрастно спросил Николай Дмитриевич. — Можно, только не вижу повода…

— А вы подумайте, голубчик, крепко подумайте. Ирина Феликсовна стала хозяйкой такого дела… За меньшие деньги убивали, не задумываясь. Возможно, я паникер, но что-то мне тревожно.