Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Шерп остановился чуть дальше МакДональд сбегал и переговорил кое о чем — после чего они нырнули в базарную толчею, как пловец — в ледяную воду. Автоматы они оставили висеть на боку, притворяясь обычными. Находящимися на отдыхе, даже не слишком трезвыми британскими «томми» — но у каждого в кармане был взведенный пистолет, и рука твердо держала рукоять. Выхватить и выстрелить — меньше секунды.

Принц шел по базару неторопливо и несуетно, дольше всего он задержался на золотых рядах, купил себе какой-то грубоватой работы, но золотой браслет, из тех что нелегально делали в Индии. Заплатил британскими фунтами, их приняли. Потом они прошлись по петушиным рядам — тут продавали боевых петухов, тут же проводились петушиные бои. Около одного такого места, где в клетке убивали друг друга петухи, и где столпилось много народа, принца попытались лишить бумажника — но принц был начеку и бумажник остался у законного его владельца.

Прошлись по рядам, где торговали всяческой снедью, принц купил несколько лепешек с мясом и зеленью, а они, чтобы поддерживать имидж, расспросили нескольких торговцев о возможности оптовых поставок мяса и ценах на него. Так же, купили немного мяса на пробу — опытные военные, покупая что-то для себя из съестного, говорили, что это на пробу — тогда торговцы делали приличные скидки и отдавали лучший товар из имеющегося. Тут если не держать ухо востро — тебе и гниль подсунут.

Из исполненных мухами, криком и вонью не совсем свежего мяса, мясных рядов, они вынырнули в ряды, где продавали велосипеды и всякую рухлядь, принц сделал знак — и МакКлюр оказался рядом.

— Думаю достаточно…

— Прошу за мной, Ваше Величество…

Потом МакКлюр долго ругал себя за то, что повел принца на выход самым коротким путем, мог бы и обойти. Большую глупость сделал. Но что сделано — то сделано…

— Мак! — громыхнуло сзади как выстрел.

МакКлюр повернулся — и увидел МакДональда. И принца, который стоял у клетки с детьми, и которого Мак ненавязчиво придерживал, чтобы тот не совершил глупость.

Майор в мгновение ока оказался рядом.

— Пойдемте, капрал. Нечего здесь торчать.

— Сэр, что это такое? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил принц.

— Ничего. Пойдемте.

— МакКлюр, я не сдвинусь с места, пока вы мне не объясните, что именно здесь происходит.

Блестящие бусинки глаз затравленно смотрели на собиравшихся около клетки взрослых, грязные, иногда в нарывах руки вцепились в ржавый металл прутьев. Чуть дальше была еще одна клетка. И еще…

А еще больше был огороженный высоким забором участок рынка, и там были видны покупатели. И товар. Товар стоял в таких же клетках — или прикованный к столбам наручниками.

— Капрал, это дети. Вы что детей не видели?

— Что здесь делают эти дети, МакКлюр?

Твою мать!

— Это местная традиция. Если в семье нечего есть — здесь продают одного из детей. Здесь в семьях очень много детей, по пять — семь человек, если не больше.

— Здесь торгуют детьми? На земле Британской Короны торгуют детьми!?

МакКлюр затравленно огляделся — уже собирался народ. Здесь вообще очень быстро собирался народ: ограбили, убили — через несколько минут на месте не протолкнуться от зевак. Принц сейчас в таком состоянии, что может сказать любую глупость — а местные это не оценят.

— Капрал, я хочу, что вы взяли себя в руки и следовали за мной!

Подскочил торговец — низенький, бородатый, в каком-то халате. МакКлюр раздраженно начал выговаривать ему на его родном языке, торговец почтительно кивал. Он был виноват и сознавал свою вину. За место на рынке надо платить, для торговли людьми был отведен специальный сектор рынка, огороженный — и там плата за место была очень большой. Этот плут видимо попытался сэкономить, и сейчас экономия выходила ему боком. По рыночным законам, за попытку обмана администрации рынка полагалось наказание кнутом.

— МакКлюр, я хочу…

— Смирно!!!

Автоматически принц стал по стойке смирно, это было вбито в подкорку в училище. Там учат сначала выполнять — потом думать.

— Капрал, по прибытии в базовый лагерь получите взыскание! За мной! МакДональд, конвоируйте его! Пошли!

В толпе удовлетворенно зашушукались — видеть, как британец получает наказание, для многих было забавно и приятно.

МакДональд просто обхватил своей ручищей протестующего принца, порывавшегося достать бумажник (хорошо, что в пылу не ляпнул лишнего!) — и вывел его из толпы. Украдкой, кто-то бросил в широкую шотландскую спину камень — но он даже не почувствовал этого…

Когда объявили отбой- принц пропал. Всполошившийся майор нашел его на крыше терминала — туда обычно выскакивали покурить и позагорать, коли была такая возможность. Принц стоял у самого парапета и смотрел в звездное, поразительно яркое небо. Здесь, в высокогорье, звезды были на удивление яркими и большими — в метрополии таких не увидишь.

Заслышав едва заметный шорох осторожных шагов по гравию, принц не обернулся.

— Это были дети, МакКлюр — сказал он.

— Да, сэр… — не нашел лучшего ответа майор.

— Их надо было выкупить.

— Все не выкупишь, сэр. Вас бы разорвали на части — и нас тоже.

— Это были дети, МакКлюр. В двадцать первом веке, на земле Британской Короны торгуют детьми как скотом.

— Сэр, есть вещи, которые не исправишь.

Принц повернулся, его глаза горели ненавистью.

— Не исправишь? Не исправишь, МакКлюр? Кто-нибудь попытался исправить, хоть один человек? Или просто все считают, что достаточно высокого забора?

— Сэр, здесь так живут. Это дети местных.

— Не врите, МакКлюр. У одного из них были голубые глаза, я запомнил. Это тоже ребенок местных?

А чтоб тебя…

— Сэр…

— Говорите, майор, говорите. Надеюсь, у вас хватит чести не врать принцу Короны.

— Сэр, возможно, это был русский ребенок. Иногда такое бывает. Местные не осмеливаются похищать британских детей, они знают, что будет, если кто-то нарушит договоренность. За одного покарают всех.

— Договоренность?! Британская Корона договаривается с торговцами детьми? Чиновники Британской Короны договариваются с работорговцами? Я об этом не знал…

— Сэр…

— Уйдите, МакКлюр. Оставьте меня. Я должен подумать.

11 июня 2002 года

Пограничная зона, граница Канады и САСШ

Как и во многих североамериканских семьях, в семье лейтенанта полиции Мантино было три автомобиля — пусть все три и подержанные. Сам глава семейства ездил на «Краун Вике» — Форд Краун Виктория, рабочая лошадка таксистов и полицейских. Миссис Мантино водила подержанный, но в хорошем состоянии фургончик «Крайслер» и еще у них был большой, черный, сильно подержанный Шевроле Субурбан. Он был куплен на распродаже федерального имущества и переделал так, чтобы таскать прицеп с лодкой или мобильным домом-прицепом. Лодка у лейтенанта была, он любил и охотиться и рыбачить, а вот дома не было — дом в случае чего можно было взять напрокат чтобы отправиться куда-нибудь в путешествие. Сегодня же, лейтенант оставил дома Форд, отцепил прицеп от Шевроле и выехал на нем. Когда завелся огромный V8, скрытый под капотом Шевроле — лейтенант недовольно поморщился. Бензина эта зверюга жрала море и компенсировать горючее ему никто не компенсирует, поскольку он выехал не на записанной за ним служебной машине. Но в такой ситуации, когда за ним слежка — плевать на бензин. Зато в такой машине в транспортном потоке чувствуешь себя намного увереннее, чем на дорожном крейсере от Форда, а если что — можно пойти и на таран, благо машина рамная и с таранным бампером. Лейтенант и сам не знал, что он будет делать — возможно, он прижмет этих козлов, что следят за ним на дороге и задаст им парочку неприятных вопросов. А возможно и нет — как пойдет. Как бы то ни было — сегодня лейтенант был вооружен до зубов. В поясной кобуре лежал служебный Кольт-1911 правительственной модели, в наплечной кобуре — лейтенант ее почти никогда не надевал — скрывался австро-венгерский восемнадцатизарядный Штейр-ГБ. В самом Шевроле в тайнике в водительской двери, который оборудовал он сам, ждала своего часа короткая Итака-37, с пистолетной рукояткой, оставшаяся от отца.

Возможно, все это ему сегодня пригодится…

Лейтенант жил в пригороде — небогато, но банку за свой дом он уже все выплатил. Выехав из своего района, он поехал по кольцевой — сегодня ему нужно было съездить к отцу, а он жил намного севернее, почти на самой границе с Канадой. Грегори Мантино, выйдя в отставку, не ушел из полиции. Он стал шерифом маленького городка на самой границе, доказывая тем самым, что «усилителем закона» можно работать даже если тебе под семьдесят.

Пейзаж менялся. Все окрестности Вашингтона в настоящее время «обустроены» человеком — бесконечные поселки и кондоминиумы на любой вкус и кошелек, какие-то склады, заправки у дороги, площадки, с которых торговали подержанными автомобилями, яркая, навязчивая реклама. Все это бросалось в глаза и чертовски действовало на нервы. Людям была чужда жизнь в большом городе, они просто к ней привыкали. Смирялись.