Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно

– Я понял, что вас заботит... – Слова аббата заставили Витуса задуматься. Ему, конечно, часто хотелось вновь оказаться в Камподиосе, особенно в первое время тюремного заключения. Однако чувство это постепенно ослабевало и притуплялось. Зато заметно обострилось желание повидать белый свет. Тем более что в лице Магистра он обрел друга, готового разделить с ним все испытания и лишения.

– Досточтимый отец, – ответил он наконец, – за истекшее время я сделал одно крайне важное для меня открытие: окружающий нас мир несравненно многообразнее, нежели жизнь в Камподиосе. Это, скорее всего, связано с тем, что монастырская жизнь идет по единожды заведенному строгому распорядку. Таково желание монахов, которые трудятся и проводят немало времени в молитвах. И эта размеренность жизни представляется мне несомненным благом. Так проходит месяц за месяцем, год за годом – до самой смерти. Мне же по сердцу перемены: будь то встречи с самыми разными людьми, разные города и языки... Я нуждаюсь в этих переменах, ищу их, хочу их испытать.

– А не хотелось бы тебе хотя бы завершить свое монастырское образование, чтобы ты был вправе принять сан? – спросил аббат Гаудек. – Тогда ты по крайней мере мог бы выбирать, стать священником или нет. Завершение образования для тебя дело чисто формальное, потому что необходимыми знаниями ты обладаешь и сейчас, – голос настоятеля звучал мягко и проникновенно.

– Нет, досточтимый отец, такого желания у меня нет. Те знания, которые были для меня важнее всего, мною уже получены сполна. Я говорю о медицине, законы и навыки которой были преподаны мне отцом Томасом.

– Это я могу подтвердить, досточтимый отец, – неожиданно вступил в разговор монастырский лекарь. Он облегчился на опушке леса и возвращался к телеге. – Извините, что я невольно прерываю вашу беседу и что в данном случае говорю, так сказать, вещи, расходящиеся с интересами нашего монастыря. Они не pro domo, но то, что сказал Витус, соответствует действительности: я, к примеру, не знаю, чем еще мог бы обогатить его память из области хирургии и использования лекарственных трав.

– Понимаю, – аббат Гаудек был не в силах скрыть разочарования.

Витуса порадовала похвала столь уважаемого им человека, и он продолжал:

– Досточтимый отец, для меня – прошу вас, не обижайтесь! – со смертью аббата Гардинуса глава «Камподиос» завершена. Я хочу познать мир, и тому есть еще одна причина: я хочу найти свою семью.

– Ну, это мне известно, и я понимаю тебя, сын мой. Однако пойми и ты меня: мне надо было хотя бы сделать попытку вернуть тебя к нам.

– Да, досточтимый отец.

– Эврика! – вдруг вскричал Магистр.

Все трое удивленно переглянулись.

– Что случилось? – первым пришел в себя Витус. И вместе с аббатом Гаудеком и отцом Томасом поспешил к телеге с сеном.

– Камень с датой! – маленький ученый поднял его в воздух, как военный трофей. – Пожалуйста, здесь каждый может увидеть дату нашего побега:

ех: 4 августа anno 1576

– Да, каждый, кроме будущих узников этой камеры. А им это помогло бы... – заметил Витус. Он, собственно, не хотел этого говорить, полагая, что рано или поздно Магистр сам догадается. А вот, поди ж ты, вырвалось!

– Что верно, то верно, – маленький ученый по-прежнему держал камень в поднятой руке. Он о чем-то думал. Потом заморгал и широко улыбнулся. – Да, правда: камень этот стал символом борьбы с неволей. И с ней, как и с отсутствием всяческих свобод, нам еще придется сталкиваться повсюду.

Магистр бережно отложил камень в сторону.

– Несвободны не только узники тюрьмы, друзья мои, – продолжал он, – так же несвободны крепостной крестьянин, невольник на галере и солдат, от которого требуют скотского повиновения и при этом посылают его на верную смерть. Даже жена несвободна, когда муж велит ей помалкивать. У несвободы множество лиц!

Маленький ученый снова обхватил камень цепкими пальцами.

– Он будет сопровождать нас с Витусом повсюду и всегда напоминать о том, что с несвободой надо бороться, где бы и как бы она ни проявлялась. Правда, Витус?

– Да, Магистр, – Витус тоже положил свою ладонь на камень.

– Если вы будете держаться друг друга, – кивнул аббат Гаудек, – Господь вам в Своей помощи не откажет.

– И фортуна тоже! – ласково кивнул отец Куллус. – Fortes fortuna adjuvat!

Аббат Гаудек прокашлялся:

– Да, я от всей души желаю вам удачи, потому что с завтрашнего дня наши пути расходятся. Братья Томас, Куллус и я вернемся в Камподиос: дела, которые мы там оставили, не терпят отлагательств.

– Я надеялся, что мы пробудем вместе подольше. – Витус понимал, что, конечно, аббат прав, но все равно огорчился. – А сейчас мы чем займемся?

Магистр, как всегда, не терял оптимизма:

– А мы останемся здесь и поиграем в детскую игру «замри»! А когда наша история подзабудется, прикинем, куда держать путь.

– Нет! Ничего подобного, – вмешался Орантес. – Мы с досточтимым отцом вчера подробно все обговорили и решили, что оставаться вам здесь ни к чему. Хотя бы по той причине, что здесь не то место, где с неба прямо в рот влетают жареные птички. Так что вы несколько дней будете гостями в моем доме...

– Ура! – близнецы чокнулись кружками, на дне которых еще плескалось вино.

– А ну потише! – с напускной суровостью, прикрикнул Орантес на своих сыновей. – Соглашайтесь и не думайте, будто вы будете нам в тягость: в крестьянском хозяйстве всегда найдется работа для человека, ее не чурающегося.

– Ладно, договорились, – подумав немного, согласился Витус. – Магистр, ты не против?

– Еще бы! Только предупреждаю: я ненасытный едок!

– Ничего, за этим дело не станет! – обрадовался крестьянин. – Давайте-ка выпьем еще по кружечке за это!

– На сегодня довольно, – отрезал аббат Гаудек. – Помолимся на ночь и ляжем спать. Завтра трудный день.

С первыми лучами солнца все были на ногах, собрали свои вещи и окружили настоятеля.

– Не хочу произносить громких слов, друзья мои, – строго проговорил аббат. – Все, что требовалось, было решено вчера. И теперь мы будем делать то, что должно... Вот так... – На глаза его набежали слезы, он смахнул их и перекрестился. Потом сложил ладони:

Благослови и храни вас, Господи! Веди вас, Господи, путями праведными и дай вам силы. Осени вас, Господи, и дай мира и хлеба насущного.

Амен!

Он жестом подозвал их к себе:

– Подойдите, дети мои!

Витус, Магистр и Орантес с сыновьями приблизились к аббату, и тот обнял каждого из них.

– Будь на то Господня воля, еще встретимся!

Когда Томас и Куллус оседлали своих лошадей и простились с остающимися, аббат Гаудек вдруг спохватился: