Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Витус крепко прижал его к себе.
– Спасибо!
Близнецов он, улыбаясь, похлопал по плечам.
– Нет, какие же вы молодцы!
– А-а, не стоит благодарности...
– Decet verecundum esse adolescentem, – с признательностью промолвил отец Куллус. – Скромность украшает юношу.
– А дальше что было, дорогой Орантес? – спросил аббат Гаудек.
– Мы вышли из камеры. За мной – Антонио с вещами Витуса в руках. Последним вышел из камеры Крыса. Он долго закрывал ее на ключ, потому что замок заело. Вот так и вышло, что мы добрались почти до самого конца коридора, когда он пошел за нами. Мы с Антонио переглянулись и задали деру, а я еще оглянулся и крикнул ему:
«Эй, ты осквернитель трупов, убийца, дерьма кусок!» – и еще кое-что прибавил, чего здесь повторять не стану.
Сперва Крыса смотрел на нас, дико вытаращив глаза, потом сообразил, что мы все время ломали перед ним комедию. Он взвыл и бросился вдогонку. Мы пробежали несколько коридоров, пока не оказались у выхода из здания тюрьмы. Мы прилично от него оторвались. Я побежал в сторону капрала, который все еще о чем-то разговаривал с Лупо.
«Часовой! – вопил я. – Стража!»
«Что случилось?» – испуганно крикнул капрал.
Я встал перед ним так, чтобы он не видел, что Антонио держит в руках какие-то предметы.
«Там оскверняют трупы! – закричал я, задыхаясь от быстрого бега. – Крыса оскверняет трупы!»
«Кто вы вообще такой и как вы попали в здание тюрьмы?» – спросил часовой.
«Это я вам потом объясню, – выпалил я, а пока вот что: мы здесь по поручению алькальда!» Это, конечно, был выстрел наугад! Откуда мне было знать, поверит ли он мне, но это объяснение его вполне устроило.
«Я не могу оставить пост, сеньор, я...» И тут на нас налетел Крыса: «Часовой, задержите этого негодяя! – орал он, махая руками в мою сторону. – Он обманщик...»
Тут я подумал: «Смелость города берет. Держись до последнего!»
«Негодяй?! – воскликнул я как можно громче. – Кто из нас негодяй? Ты вчера сжег четырех людей: Витуса, Мартинеса, Нуну и Магистра, ты бросил место, к которому тебя приставили, чтобы замести следы преступления, а сегодня вернулся, чтобы ограбить погибших!»
«Ложь! Ложь! – завизжал Крыса. – Следствие покажет, что я ни в чем не повинен!»
Я тут же сообразил: выходит, никакого следствия пока не было! Это очень кстати.
«Чтобы доказать, что ты надругался над трупами, никакого следствия не требуется, – опять во все горло заорал я, видя, что вокруг нас собирается народ. – Это видно хотя бы из того, что у тебя этот кинжал! Он принадлежал Нуну, и ты украл его у мертвого!»
Толпа начала роптать.
«Хм, это и впрямь кинжал Нуну, – сказал часовой. – Я сам видел его у него за поясом. Как этот кинжал оказался у тебя, Крыса?»
«Я его перекупил у Нуну, клянусь Пресвятой Девой! Да провалиться мне сквозь землю, если я вру!»
«Не очень-то я верю твоим словам», – усомнился часовой.
«Этот Крыса врет скорее, чем бежит заяц!» – послышалось из толпы.
«Да! Повесить его надо, повесить!» – раздались голоса.
«Поверьте, поверьте мне, люди добрые, умоляю! – взвыл Крыса и снова указал на меня: – Этот человек – прохвост и вор, он украл вещи арестанта Витуса! Они только что были у его сынка, а сейчас он их спрятал!» – он оглядывался, ища поддержки толпы.
«Что ты там болтаешь, Крыса, мне слушать надоело! – не вытерпел часовой. – Ты только еще больше подозрений на себя навлекаешь!»
«Нет, нет! Этот парень украл вещи заключенного, порази меня гром на этом самом месте, если я вру!»
«Этот парень, Крыса, последние полчаса стоит передо мной, и мы с ним разговариваем!»
«Но ведь это его сын!» – он снова замахал на меня руками.
«Он ни секунды от меня не отходил, – потерял терпение часовой. – Ты что, на смех меня поднимаешь, Крыса? Ты арестован!»
Отняв у него кинжал, он стал размышлять вслух: «Не знаю даже, куда тебя упрятать!»
И тут я счел нужным вмешаться в ход мыслей этого достойного человека: «Хотите моего совета? Заберите у него связку ключей и заприте его в одну из камер. Когда вас сменят, доложите о его преступлениях вашему начальству».
«Хороший совет, – кивнул он, выслушав меня. – Только я не имею права оставить свой пост».
«Не тревожьтесь вы об этом, – сказал я. – На этом месте я за вас постою.
Он немного поразмыслил, а потом согласился: «Спасибо вам! Вы человек с понятием», – и увел Крысу в тюрьму.
«До скорого!» – крикнул я ему. Но стоило ему закрыть за собой дверь, как мы с Лупо смешались с толпой. С Антонио мы встретились позже на самой окраине города. Ну, и вот мы здесь!
Некоторое время все молчали. Каждому требовалось какое-то время, чтобы осмыслить все услышанное. Наконец аббат Гаудек промолвил:
– Вы, дорогой Орантес, и ваши сыновья проявили недюжинный ум и присутствие духа. Вы вели себя мужественно и бесстрашно, способствуя победе добра. Не будь на то Господня воля, всего этого не случилось бы. А посему давайте все вместе помолимся Всевышнему, который и подвиг вас на это доброе дело!
Все сложили ладони и опустили головы. Аббат Гаудек ненадолго задумался, а потом произнес:
– Для благодарственной молитвы особенно подойдут слова Давидова псалма:
Возлюблю тебя, Господи, крепость моя!
Господь – твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой, Бог мой – скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое.
Призову достопоклоняемого Господа и от врагов моих спасусь.
Амен!
Отец, настоятель поднял глаза и оглядел собравшихся вокруг него. Потом на лице его появилась хитрая улыбка:
– Поскольку Всевышний благословил успехом деяния наши, Он наверняка будет совсем не против, если все мы сообща подкрепимся после такого дня. Поэтому, Куллус, слезай с телеги и принеси одну из наших пузатых бутылей с vinum monasterij.
– С радостью, досточтимый отец, – Куллус поспешил выполнить поручение аббата. Он быстро спрыгнул с телеги, к которой вскоре вернулся, тяжело дыша, с увесистой бутылью, в котором булькала темно-бордовая влага. Он принес вдобавок и кружки для всех: In vinj delactatio!
– Девиз нашего ордена – «Ora et labora», дорогие братья и друзья, однако, я полагаю, сегодня вечером мы могли бы обогатить его еще одним понятием – celebra.
– Ora et labora et celebra! – радостно повторил Куллус и поднял кружку, как заздравную чашу.
Орантес с близнецами последовали его примеру, однако по их лицам было видно, что им о чем-то хочется спросить.
– Нельзя все время только работать и молиться. Надо же когда-то и развлечься, – подмигнул им Магистр.
– Именно так, – поддержал его Гаудек. – Bene tibi – пейте на здоровье!
