Блэкбёрд - Станислава Рин

в пятнадцати от него самого, Гэбриел разглядел испуганную девушку в сероватом окровавленном платье. Она пыталась поднять мужчину, который был ранен в ногу. Это и был как раз Фрэнк Гиллион, в своих красных ботинках и красном галстуке, что словно по злой шутке судьбы теперь сочетались с окровавленной штаниной. И чтобы они смогли отсюда выбраться, ему нужно было встать на ноги. Но, увы. Он с трудом поднимался с пола, придерживая рукой уже пропитанный кровью узел пиджака, что не слишком туго перетягивал его ногу.

Тут на глаза Блэкберду вновь попалась темноволосая француженка, что, судя по всему, тоже разглядела пару. Сметая всех на своем пути, она направилась к ним. Кейн, огибая хаотично бегавших гостей, накинулся на эту девушку и повалил ее на пол. Но та, развернувшись, резво оттолкнула его ногами. Точно в грудь. Не давая ему и шанса на отпор.

«Черт, сильная», – подумал Кейн, но сразу же поднялся и бросился ей вдогонку.

Тем временем темноволосая иностранка, добравшись до своей цели, достала пистолет из-за ремня черных джинсов и направила на Ким. Та лишь вскрикнула и закрыла глаза. Блэкберд был уже совсем близко, но недостаточно. Выстрел. Еще один. Снова крики людей. И женщины. Громкий и душераздирающий крик. У Гэбриела перехватило дыхание, но он в ту же секунду набросился на стрелка. Теперь она не сопротивлялась. Странно. Блэкберд поднял глаза и увидел, что Фрэнк лежал в луже крови, а над ним нависала Ким. Рыдая, она пыталась закрыть его раны руками, но от этого становилось только хуже. Тонкие пальчики пропускали густые потоки крови, и подол серовато-бледного платья медленно пропитывался алым цветом. Людей в зале становилось меньше.

– Зачем ты это сделала? – злобно процедил Блэкберд, посмотрев в лицо француженке.

– Они убили Ванессу за неповиновение. А я хочу жить. Пусть в тюрьме, но жить.

– Нужно было слушать меня. Теперь ты в ней и сгниешь.

– Первая пуля предназначалась девке. Но он закрыл ее собой… – надменно ухмыльнулась француженка. – Так что, думаю, я просижу там не так долго, как ты надеешься. Всего лишь одно убийство… – и она внезапно смачно плюнула ему в лицо. – Если они меня поймают, конечно, а не ты, какое-то черное отрепье.

Пропитанный злостью и еще более дикой яростью, Блэкберд скрутил ей сзади руки и затянул стяжкой как можно туже. Стараясь больше не терять контроль, мужчина пристегнул преступницу к трубе в углу помещения, чтобы та не сбежала и, вытерев рукой гадкую субстанцию со своей щеки, связался с Редженальдом.

– Нужна «скорая». Гиллион истекает кровью.

– Капитан Бёрк и его команда уже выехали, мистер Гэбриел, – спокойно ответил дворецкий. – У них есть ордер на арест Саманты Гастинкс. Насколько я знаю, они уже обыскивают ее дом.

– Я говорил о «скорой»! – злобно прошипел Блэкберд, быстро шагая к раненому.

– Она тоже в пути. Лучше помогите Гиллиону, вместо того чтобы злиться.

– Уже, – сухо заметил Кейн и отключил связь.

Блэкберд крепко прижимал раны на животе мужчины пиджаком, что был раньше жгутом на его ноге.

– Перетяни ногу, – скомандовал Блэкберд, бросив пластмассовую стяжку невменяемой Ким, и снова прижал пиджак к ранениям в области живота. – Выше раны и туже.

Девушка навзрыд рыдала, и ее руки дрожали, совершенно отказываясь слушаться хозяйку. Размазанная тушь для ресниц образовала длинные акварельные дорожки в направлении рта. Вытирая застилавшие глаза слезы запястьем, Ким лишь усугубляла свое состояние. Кровь Фрэнка нелепыми мазками ложилась на ее щеки, губы и нос. И для нее все вокруг в одно мгновение перестало иметь значение. Лишь страх, боль и жуткий ступор, что сводил ее тело с ума. Больше не пытаясь бороться с напиравшими эмоциями, девушка затянула пластиковый жгут и снова издала протяжный вопль и всхлип.

– А теперь вытащи стекло, – тяжелым басом велел Блэкберд.

Снова всхлипнув, Ким подняла заплаканные глаза на темного собеседника, и ее чуть передернуло – уж слишком это все было нереально для нее.

– Как вытащить?! Прям вытащить?! – дрожавшим голосом и заплетающимся языком еле выговорила Ким.

– Да.

– Но я не могу! – зарыдала еще сильнее мелированная брюнетка в окровавленном платье.

– Можешь! – рявкнул Блэкберд.

– Не могу, – слезы полились еще сильнее.

– Можешь, иначе он умрет.

Девушку изрядно тряхануло от эмоций, но она аккуратно взялась пальцами за огромный осколок стекла, что пронзил ногу Фрэнка, и с силой дернула. Мужчина предсказуемо завыл.

– Адреналин. Это сейчас хорошо, – констатировал Блэкберд. – Не отключайтесь. «Скорая» уже в пути.

Но мужчина то и дело закрывал глаза, уже не в силах сопротивляться слабости от пронзавшей боли и большой потери крови.

– Говори с ним, – снова скомандовал темный спаситель, взглянув на Ким.

Девушка дрожавшими руками погладила Фрэнка по голове и начала говорить что-то совершенно невнятное. Вокруг было холодно и очень тихо, лишь ее голос мягко отражался от одиноких стен. Внезапные порывы ветра холодили плечи Дэвис, но она ничего уже давно не замечала. Из разбитого наверху окна на пол падали маленькие крупицы снега. Касаясь мраморных плит, они мгновенно таяли, отчего на полу уже создалось приличное мокрое пятно. Высокие стены казались ледяными и нависали над их головами, создавая ощущение полной безысходности. Больше в этом зале не чувствовался дух праздника, лишь холода и пугающей боли.

– Помнишь, как мы познакомились? Это была осень… Ты купил мне кофе. Помнишь?

Мужчина лишь слабо кивнул.

– Я не знаю, что нужно говорить в таких ситуациях… но давай ты будешь просто слушать меня… Да?

– Хорошо… – тихо прошептал Гиллион.

– Я понимаю, что сейчас не самая подходящая ситуация, но я хочу, чтобы ты знал это. Я очень люблю тебя. Невзирая на все преграды и проблемы. Ты лучшее, что было в моей жизни, Фрэнк, – девушка слегка поежилась.

Ее нижняя губа сильно тряслась, а слезы тонкими струйками стекали по измазанным кровью и тушью щекам, капая на шею лежавшему на полу Гиллиону. Ким продолжала гладить его по темно-серебристым волосам и оставляла на них пятна алой крови. Пытаясь совладать с собой, она аккуратно поцеловала мужчину в губы. Он лежал в луже собственной крови и дрожавшими пальцами держал Дэвис за запястье.

– Я беременна, Фрэнк, – тихо прошептала Ким и снова поцеловала умиравшего мужчину в губы.

– Я люблю тебя, Ким, – Гиллион слабо улыбнулся и припал к губам рыдавшей девушки.

Блэкберд тяжело вздохнул, услышав это. В его голове сразу пронеслась печальная картина его детства. Его ощущения и чувство одиночества. А еще то, как Стелла будет переживать за Ким, и его сердце еще сильнее защемило.

– У него будет всё, – тихо прошептал Фрэнк. – Я оставил завещание. Для