Эхо прошлого - Диана Гэблдон

что он хочет тебя, — продолжил Джейми. — Очень сильно. Но он ничего о тебе не знает.

— А ты знаешь, — полувопросительно и с некоторым вызовом сказала я.

Джейми улыбнулся. Повернувшись, он запер дверь на задвижку, затем прошел через комнату к единственному окошку и задернул ситцевую занавеску, погрузив комнату в приятный голубоватый полумрак.

— О, я тебя тоже очень хочу, и ты мне нужна… но у меня есть и знание. — Он стоял так близко, что мне пришлось поднять голову, чтобы видеть его лицо. — Я никогда не целовал тебя, не зная, кто ты… а бедняга Том этого никогда не узнает.

Господи, что Том ему наговорил?

Мой пульс, который до этого то ускорялся, то замедлялся, превратился в быстрые легкие удары, отдающиеся в кончики пальцев.

— Ты ничего не знал обо мне, когда мы поженились.

Его ладонь легонько стиснула мой зад.

— Да?

— Я имею в виду, помимо этого!

Джейми издал какое-то шотландское восклицание, тихий гортанный звук, почти смех.

— Да, мудр тот человек, который знает, что ничего не знает… Но я быстро учусь, a nighean.

Он бережно привлек меня к себе и поцеловал, задумчиво и нежно, зная, что делает… и с моего согласия. Поцелуй не стер в памяти пылкое и неловкое объятие Тома Кристи, и я подумала, что Джейми и не хотел этого делать, он просто хотел показать мне разницу.

— Не может быть, что ты ревнуешь, — сказала я спустя минуту.

— Ревную, — серьезно сказал он.

— Ты же не думаешь, что…

— Нет, не думаю…

— Ну что ж…

— Ну что ж. — Его глаза потемнели, как морская вода в сумерки, но их выражение было вполне понятным, и мое сердце забилось быстрее. — Я знаю, что ты чувствуешь к Тому Кристи, а он честно признался в своих чувствах к тебе. Но ты же понимаешь, что любовь не имеет ничего общего с логикой, саксоночка?

Я прекрасно знаю, что такое риторический вопрос, и потому не стала ничего отвечать, а просто аккуратно расстегнула рубашку Джейми. Мне было нечего сказать по поводу чувств Тома Кристи, зато я могла выразить свои собственные. Сердце Джейми быстро билось, я ощущала его так отчетливо, словно держала в руках. Мое тоже отчаянно колотилось, но я глубоко вздохнула и нашла успокоение в привычной теплоте его тела, в мягкости упругих волос коричного цвета на его груди и в мурашках, которые появились от моих прикосновений. Пока я ласкала его грудь, он запустил пальцы в мои волосы, отделил прядь и оценивающе на нее взглянул.

— Еще не побелели. Думаю, у меня есть еще немного времени, прежде чем ты станешь для меня в постели слишком опасной.

— Конечно, стану, кто бы сомневался, — подтвердила я, принимаясь расстегивать его бриджи и жалея, что он не в килте. — А что именно, по твоему мнению, я могу сделать с тобой в постели?

Он задумчиво почесал грудь и рассеянно потер небольшой выпуклый рубец на том месте, где когда-то было клеймо Джека Рэндолла, которое Джейми вырезал из своего тела.

— Ну, до сих пор ты царапала меня, кусала, колола — и не один раз! — и…

— Я тебя не колола!

— А вот и колола, — сообщил он, — втыкала мне в задницу свои ужасные острые шипы — пятнадцать раз! Я считал… А еще раз десять или больше тыкала мне в ногу клыком гремучей змеи.

— Я спасала твою чертову жизнь!

— Так я и не отрицаю. Только не говори, что не получала от этого удовольствия!

— Ну… только не с клыком змеи. А что касается подкожных инъекций… — Мои губы против воли дернулись. — Ты их заслужил.

Он окинул меня скептическим взглядом.

— Как там говорят? Не навреди?

— Вообще-то, ты подсчитывал, что я сделала тебе в постели, — сказала я, ловко возвращаясь к теме разговора. — Уколы не считаются.

— Я был в постели!

— Зато я нет!

— Да, ты воспользовалась несправедливым преимуществом, — кивнул он. — Но я не держу на тебя зла.

Он снял с меня жакет и, сосредоточенно наклонив голову, принялся деловито распускать шнуровку.

— А тебе бы понравилось, если бы я ревновала? — спросила я в его макушку.

— О, конечно! — ответил он, обдавая теплым дыханием мое тело. — Ты и ревновала, к Лири. — Джейми, ухмыляясь, посмотрел на меня и поднял брови. — Может, ты до сих пор ревнуешь?

Я снова хлестнула его по лицу, на этот раз намеренно. Он мог бы меня остановить, но не стал.

— Да, я так и думал, — сказал он, вытирая слезящийся глаз. — Теперь ты пойдешь со мной в постель? И мы там будем только вдвоем, — добавил Джейми.

* * *

Я проснулась уже поздно вечером. В комнате было темно, хотя над занавеской виднелась полоска гаснущего неба. Камин еще не зажигали, в комнате было прохладно, но я тепло и уютно устроилась под одеялами, прижавшись к Джейми. Он лежал на боку, а я, как ложечка, прижалась к нему сзади, обняла, чувствуя, как его спина легко поднимается и опускается.

Нас действительно было только двое. Вначале я боялась, что образ Тома Кристи и его неудобной страсти окажется между нами, но, видно, Джейми тоже об этом подумал и, решив избегать всего, что могло бы напомнить мне об объятии Тома, начал с другого конца, целуя пальцы моих ног.

Комната была маленькой и тесной, а кровать плотно втиснута между стенами, и потому Джейми пришлось оседлать меня, чтобы дотянуться до моих ног. Он легко покусывал мои пальцы, и это ощущение вместе с видом обнаженного шотландца, на которого я смотрела сзади и снизу, вытеснило из моей головы все лишнее.

Успокоенная и согретая, я чувствовала себя в безопасности и могла думать о недавней встрече без мысли о том, что мне угрожают. А у меня была такая мысль, и Джейми это понял. «Хочешь, я скажу, почему ты меня ударила? Я коснулся тебя против твоей воли».

Он прав, это одно из последствий того, что произошло со мной, когда меня похитили. Я беспокоюсь, когда вокруг много людей, и сразу отшатываюсь и начинаю отбиваться, если меня неожиданно хватают. Почему я сама этого не поняла?

Потому, что не хотела размышлять на подобные темы, вот почему. И сейчас не хочу. Ну что хорошего дадут мне такие мысли? Пусть все пройдет само по себе, если получится.

Впрочем, раны затягиваются, но после них остаются шрамы. Доказательства этого в буквальном смысле были у меня под носом, вернее, я прижималась к ним лицом.

Шрамы на спине Джейми посветлели, стали похожи на блеклую паутину, и только кое-где едва прощупывались, словно колючая проволока под кожей, когда мы занимались любовью. Я вспомнила, как когда-то Том Кристи