Кровавый век - Мирослав Попович

• Свердлов Яков Михайлович (1885–1919) – из семьи владельца типографии в Нижнем Новгороде, еврей, в революцию пришел из гимназии, видный подпольщик-организатор, после Октября – глава Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) и секретарь ЦК, умер от гриппа. «Твердый ленинец», но идейно в годы после Первой русской революции склонялся к ультралевой позиции.

• Серебряков Леонид Петрович (1890–1937) – русский, вырос в Луганске, токарь, социал-демократ-большевик и член партийного комитета с 15 лет, был секретарем ЦК и на работе в армии и на транспорте, троцкист, расстрелян.

• Смилга Ивар Тенисович (1892–1938) – латыш, из интеллигентной семьи, отец расстрелян карательной экспедицией в 1908 г. В партии еще с реального училища, студент, нелегал. На военной работе, после войны – в промышленности, троцкист, расстрелян.

• Смирнов Иван Никитович (1881–1936) – из крестьянской семьи с Рязанщины, русский, образование – городское училище, арестован в 19 лет и после этого – партийный профессионал, на военной работе, нелегал в тылу у белых, председатель Сибирского ревкома, на хозяйственной работе в военной промышленности, троцкист, расстрелян.

• Сокольников (Бриллиант) Григорий Яковлевич (1888–1939) – еврей, родился в Украине в Ромнах в семье врача, вырос в Москве, стал нелегалом-большевиком еще в гимназии, где учился вместе с Бухариным и Эренбургом, один из организаторов Октябрьского переворота, на коминтерновской, дипломатической, военной работе, наркомфин, литератор. Скорее правый ленинец, но был и троцкистом. Расстрелян.

• Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879–1953) – в комментариях не нуждается. Грузин. Образование – незаконченная духовная семинария. На нелегальном положении с 1901 г. Знаком с Лениным с 1907 г. Генералиссимус и диктатор коммунистической России.

• Стасова Елена Дмитриевна (1873–1966) – русская, дворянка, из знаменитой интеллигентной петербургской семьи, в нелегальную работу включилась после частной гимназии Таганцевой, работала вместе с Крупской, была техническим секретарем ЦК, работала в Коминтерне и в аппарате ЦК. Ультралевая (во время дискуссии относительно Бреста), позже сочувствовала Троцкому, но не была в оппозиции. «Сидела», но выжила.

• Стучка Петр Иванович (1865–1932) – латыш, из крестьян, юрист по образованию и стажу работы, деятель латышской социал-демократии, нарком юстиции, председатель Верховного суда РСФСР, представитель латвийской компартии в Коминтерне. «Твердый ленинец».

• Томский Михаил Павлович (1880–1936) – русский, из петербургской рабочей семьи, образование – три класса, рабочий и видный большевик, после революции – на профсоюзной работе, глава ВЦСПС из ее второго съезда, застрелился, чтобы избежать ареста. «Правый ленинец».

• Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879–1940) – в комментариях не нуждается. Происходил из богатой еврейской семьи с Украины, образование – реальное училище. Партийную работу начал в Николаеве в 18 лет. Убит агентом НКВД.

Все эти люди занимались нелегальной работой с ранней юности, жизнь их проходила от ареста к аресту, от тюрьмы до ссылки, от эмиграции до эмиграции, без дома и семьи, без приличной одежды и свежего белья, с поддельными паспортами, в постоянных заботах о транспорте литературы, печатании листовок, организации явок, подпольных собраний, забастовок, демонстраций, переправки людей за границу и тому подобное. В каждом из этих жизнеописаний есть героическое, включая трагическую смерть подавляющего большинства из них во времена победившего социализма – выстрел из пистолета в затылок в последний свой серый рассвет где-то в подвале НКВД.

В списке представлены решительно все социальные слои (естественно, подавляющее большинство большевистских вождей происходило из зажиточных слоев) и разные нации империи. Кстати, утверждение о преимущественно еврейском составе большевистского руководства – легенда: среди трех десятков членов высшего руководства – половина русских, шестеро евреев, трое латышей, есть другие. Приблизительно таким был процент евреев во всем революционном и оппозиционном движении, что вполне понятно, учитывая особенно притесняемое их положение в империи и городской характер еврейского этноса. Только среди меньшевистского руководства евреи преобладали абсолютно.

Образование большевистской элиты было скорее хаотическим и бессистемным; слово «литература» для большинства ассоциировалось со словом «транспорт», но к марксистской литературе уважение было чрезвычайное.

Как правило, читали «Капитал» (не дальше пятой главы первого тома), отдельные произведения Маркса и Энгельса, такие как «18 брюмера Луи Бонапарта» или «Критика Готской программы», какие-то брошюры Лассаля, Каутского, Плеханова – ну, и обязательно разные статьи Ленина и сборники статей Ленина и Зиновьева о войне. Между прочим, единственными марксистскими учебниками политической экономии были книжки Богданова – «Краткий курс экономической науки», самый популярный, переведенный на европейские языки, «Начальный курс политической экономии» в вопросах и ответах для начинающих и толстый «Курс политической экономии». Употреблялось слово «классика», но четверка «Маркс – Энгельс – Ленин – Троцкий» принадлежала к вождям мирового пролетариата, а не к классикам марксизма. На тексты Маркса и Энгельса ссылались как на учение, но даже Ленин не был еще сакральным автором, с ним можно было спорить. Понятие «марксизм-ленинизм» утвердилось после смерти вождя.

Обратим внимание на молодость Центрального комитета – вождю партии 50 лет исполнилось в конце Гражданской войны, лишь семеро на 1917 г. перешли сорокалетний рубеж жизни (кстати, почти все эти старшие, за исключением «чужих» – Дзержинского из польской и Раковского из болгарской социал-демократии, – были на малозначимых должностях в партии и умерли в сталинское время в своих постелях), пятеро в год революции не имели еще и тридцати лет; средний возраст ленинского цекиста, не считая самих старших и самых молодых, – 33–34 года. Подавляющее большинство пошли в революцию с первого же курса института или университета, так что ЦК складывался, грубо говоря, из студентов-недоучек; треть – преимущественно рабочего происхождения – не имела и среднего образования.

Из большевиков-цекистов около половины принадлежала к ультралевым оппозиционным платформам; большинство из троцкистов, которых начали устранять с руководящих должностей в партии еще в 1921 г., всегда были большевиками и стали сторонниками Троцкого в годы революции и войны.

Ленина в его окружении звали Стариком еще во времена, когда он был молодым. Эта партийная кличка осталась за ним в узкой среде «старой гвардии». В прозвище Старик отразилась и дистанция между вождем и его верными соратниками, и патриархальная самооценка последователей себя как «детей», «молодежи», – и то обстоятельство, что «молодые» чем-то действительно отличались от «Старика».

В. И. Ленин готовится к выступлению

По окончании Гражданской войны и демобилизации домой вернулись молодые коммунисты, которые нередко вступали в конфликты с местной властью. «Известия ЦК РКП(б)» 1921–1922 гг. полны сообщений о дрязгах «на местах» и настоящем «секретарском кризисе» в результате отсутствия подготовленных руководителей; особенно острой была ситуация зимой с 1920 по 1921 г. Как причины кризиса орган ЦК отмечал постоянные мобилизации членов партии с партийной работы на фронты и появление молодых сил, которые пришли с фронта и требуют подходящей партработы у «стариков».[264] Бедность и предельное истощение способствовали особенно нервной обстановке, в которой происходили все личные столкновения.

Проблема поколений в партийной массе находила отражение в политических и личных расхождениях партийных вождей.

В протоколах VI съезда РСДРП(б), который состоялся в канун революции, летом 1917 г., приведена выразительная статистика: средний возраст охваченного анкетой участника съезда – 29 лет, в партию этот рядовой делегат вступил в годы революции 1905 г.[265] Тогда это были семнадцатилетние дети, преимущественно школьники. Странно, что автор прекрасной политической биографии Бухарина Стивен Коэн, который ссылается на приведенные данные,[266] не отмечает, что Бухарин полностью отвечал этому статистическому образу – ему исполнилось 29 в год Октября, и он был партийцем нового призыва, призыва 1905 года. Для Ленина Бухарин и Пятаков и тогда, когда вождь в декабре 1922 г., на смертном ложе, писал тайное «завещание», оба оставались самыми «способными молодыми лидерами из самых молодых».[267] Загадочно здесь упоминание о Пятакове: ведь после революции он никогда не занимал достаточно высоких должностей в партии и государстве, по крайней мере, таких, которые приближали бы его к статусу кандидата в члены политбюро. В свои последние годы Ленин рекомендовал Пятакова в заместители председателя Госплана Кржижановскому. Можно думать, пара «Бухарин – Пятаков» врезалась ему в память в последние довоенные годы, когда эти двое были близкими друзьями – молодыми большевиками-теоретиками, чрезвычайно левыми радикалами и задиристо и бескомпромиссно дискутировали с ним.