Посмертные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Так как мистер Уэллер оказывал, по-видимому, полную готовность привести в исполнение свою грозную ласку, то мистер Троттер постепенно сообщил своим чертам их естественную форму и, сделав радостный прыжок, воскликнул веселым тоном:

— Что я вижу? Вы ли это, мистер Уокер!

— Вот оно как! — отвечал мистер Уэллер. — Стало быть, вы рады меня видеть?

— Ох, как рад! — воскликнул мистер Иов Троттер. — Если бы вы знали, мистер Уокер, с какой горячностью, с каким нетерпением я добивался этой встречи! Право, я с ума схожу, мистер Уокер.

С этими словами мистер Троттер заплакал, зарыдал и, проникнутый чувством необыкновенного восторга, заключил в объятия своего знакомого.

— Отвяжитесь, проклятый человек! — вскричал раздраженный Самуэль, стараясь освободиться от этих энергичных объятий. — Отвяжитесь, говорю вам. Что вы разревелись, как теленок?

— Я так обрадовался, мистер Уокер, право! — отвечал Иов Троттер, когда прошли первые порывы его восторга. — Ведь это, можно сказать, необыкновенное счастье!

— Право? Что ж вы намерены мне сказать?

Мистер Троттер не отвечал ничего, потому что розовый платочек, приставленный к его глазам, усиленно функционировал в эту минуту.

— Говорите, негодяй, или я сверну вам шею! — повторил мистер Уэллер грозным тоном.

— Ах! — воскликнул мистер Троттер с видом изумленной добродетели.

— Что ж вы хотели мне сказать?

— Я? Мистер Уокер!

— Не называйте меня Уокером. Мое имя — Уэллер: вы это очень хорошо знаете. Ну, что вы хотите сказать?

— Целую историю, мистер Уокер, то есть мистер Уэллер — но ведь посудите сами… на первых порах… если бы вы удостоили пойти в такое место, где нам можно было бы побеседовать без помехи. Если бы вы знали, как я искал вас, мистер Уэллер…

— Старательно искал, могу представить, — сухо проговорил Самуэль.

— Очень, очень старательно, будьте уверены, — отвечал мистер Троттер с выражением детской невинности на своем лице. — Вашу руку, мистер Уэллер.

Самуэль еще раз оглядел своего приятеля с ног до головы и потом, как будто осененный внезапной мыслью, подал ему руку.

— Как поживает ваш добрый, любезный господин? — сказал Иов Троттер, когда они сделали несколько шагов. — О, это, я вам скажу, достойнейший джентльмен, мистер Уэллер. Надеюсь, он не простудился после этой страшной ночи?

При этом вопросе мистер Уэллер почувствовал сильнейшее желание испробовать ловкость и силу своего сжатого кулака на тучных ребрах сердобольного Иова; однако ж, удерживая себя, он отвечал спокойным тоном, что господин его, слава богу, совершенно здоров, благополучен и весел.

— Ах, как я рад! — воскликнул мистер Троттер. — Он здесь?

— A ваш здесь? — спросил Самуэль вместо ответа.

— Да, тут он на мою беду, и мне больно заметить, мистер Уэллер, что господин мой затевает весьма недобрые дела.

— Какие?

— Вымолвить страшно, мистер Уэллер.

— Опять девичий пансион?

— Нет, уж не пансион, — отвечал сердобольный Иов, бросая на своего собеседника косвенный взгляд, — уж не пансион, мистер Уэллер.

— Не в этот ли дом вы запускаете свои лапы?

— Помилуйте, мистер Уэллер! Как вам не грех впутывать меня в злодейские замыслы бесчестных людей! — отвечал Иов Троттер с необыкновенной живостью. — Нет, сэр, господин мой не знает этого дома.

— A вы что здесь делали? — спросил Самуэль, бросая проницательный взгляд. — Уж не случайно ли вы вышли из этой зеленой калитки?

— Послушайте, мистер Уэллер, я, пожалуй, рад открыть вам свои маленькие секреты, потому что, ей-богу, я полюбил вас с первого взгляда. Да и вы, кажется, были ко мне благосклонны. Помните, как весело и дружелюбно провели мы то утро в гостинице «Вестник»?

— О, да, очень помню, — сказал Самуэль тоном негодования, — помню.

— Ну, так вот, изволите видеть, — продолжал Иов Троттер тоном человека, открывающего весьма важную тайну, — в этом доме с зелеными воротами живет очень много служанок.

— Это видно с первого взгляда, — перебил Самуэль.

— Очень хорошо-с. Одна из них, мистер Уэллер, по званию кухарка, сберегла честными трудами небольшой капиталец и желает открыть мелочную лавку, если только, видите ли, судьба ее устроится по желанию сердца.

— Так.

— Именно так-с, мистер Уэллер. Я встретил ее первый раз в здешней городской капелле, куда образованное общество собирается петь гимны, напечатанные в той книжке, которую вы, мистер Уэллер, видели в моих руках — эту книжку я всегда ношу с собой. Здесь я познакомился с этой девушкой, и из этого знакомства, мистер Уэллер, у меня в сердце мало-помалу выросла надежда, что мне авось придется со временем быть содержателем мелочной лавки.

— И вы будете отличным лавочником! — отвечал Самуэль, озирая своего противника с видом совершеннейшего презрения.

— Это еще бог знает, мистер Уэллер: за будущее не может ручаться ни один человек, — продолжал сердобольный Иов со слезами на глазах. — Главная выгода здесь та, что я развяжусь, наконец, с этим нечестивым человеком и буду в состоянии без всякой помехи вести добродетельную жизнь, следуя тем правилам, в которых я воспитан, мистер Уэллер.

— Должно быть, вас чудесно воспитывали.

— О, да, мистер Уэллер, если бы вы только знали!.. — отвечал Иов Троттер, охваченный вдруг воспоминаниями о чистоте и невинности дней своего юношества.

Он немедленно вынул из кармана розовый платочек и горько заплакал.

— И вы были, вероятно, примерным учеником в приходской школе, — заметил мистер Уэллер.

— Вы не ошиблись, сэр, — отвечал Иов, испуская глубокий вздох, — в училище меня все любили, и, сказать правду, я был идолом своих товарищей.

— Ну, конечно. Это меня не удивляет. Каким утешением и отрадой вы служили в ту пору своей счастливой матери!

При этих словах полились обильные потоки слез и рыданий; кончики розового платка совсем закрыли глаза чувствительного юноши.

— Какой черт тебя душит? — сказал раздраженный Самуэль. — Послушай, ты, плакса…

— Ах, извините, мистер Уэллер: ей-богу, я никак не могу обуздать своих чувств, — сказал Иов Троттер. — Кто бы мог подумать, что мой господин пронюхает о моих переговорах с вашим господином? Ведь он все разузнал и немедленно уговорил молодую девушку притвориться, будто она никогда не слыхала о нем. Содержательницу пансиона тоже подкупил он, и в ту же ночь, вы знаете, мы укатили на почтовых. Если бы вы знали, мистер Уэллер, что теперь у него на уме! Меня просто мороз по коже подирает!

— Так вот оно как было, — сказал мистер Уэллер. — И вы не врете, любезный?

— Нет, сэр, честное слово; поверьте моей совести.

В это время они подходили к воротам гостиницы.

— Очень хорошо, это мы увидим, — сказал Самуэль, — а между тем мне надобно кой о чем потолковать с вами, Иов Троттер. Если у вас нет особенных занятий нынешний вечер, то я бы попросил вас прийти в восемь часов в гостиницу «Большого белого коня».

— Извольте, сэр, с большим удовольствием.

— Не надуете?

— Помилуйте!..

— Ну, так смотрите у меня в оба, не то я зайду опять в зеленую калитку, и тогда… понимаете?

— Будьте уверены, сэр, не опоздаю ни одной минутой, — сказал Троттер.

Затем он крепко пожал руку Самуэля, поклонился и ушел.

— Берегись, Иов Троттер, берегись, — говорил Самуэль, провожая его глазами, — на этот раз авось мы порасквитаемся малую толику.

Кончив этот монолог и потеряв, наконец, из вида сердобольного Иова, мистер Уэллер махнул рукой и пошел быстрыми шагами в комнату своего господина.

— Все идет как по маслу, сэр, — сказал Самуэль.

— Что?

— Я отыскал их, сэр.

— Кого?

— Этого шаромыжника и его плаксивого слугу с черными волосами.

— Возможно ли! — воскликнул мистер Пикквик с величайшей энергией. — Где они, Сэм, где они?

— Помалчивайте, сэр, теперь мы все обделаем на славу.

И, помогая одеваться своему господину, мистер Самуэль Уэллер постепенно раскрыл перед ним свои соображения и план будущих действий.

— Когда ж это будет сделано? — спросил мистер Пикквик.

— Все в свое время, — отвечал Самуэль.

Но удалось ли прозорливому слуге осуществить свой план, мы тоже увидим в свое время.

Глава XXIV. Ревность Петера Магнуса и бедственные последствия ночных похождений ученого мужа

По прибытии в комнату, где накануне происходило дружеское излияние взаимных чувств в обществе дорожного товарища, мистер Пикквик нашел, что этот джентльмен уже нагрузил на свою особу все драгоценности, извлеченные из двух разноцветных мешочков и серого узелка, прикрытого оберточной бумагой. Мистер Магнус, проникнутый сознанием собственного достоинства, ходил по комнате взад и вперед, обнаруживая все признаки чрезвычайного волнения, бывшего следствием ожидания великих событий.

— Здравствуйте, сэр, — сказал мистер Магнус.

— С добрым утром, — отвечал мистер Пикквик.