Посмертные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

— Здесь, — сказал мистер Пикквик.

— Ах, боже мой, какое чудесное, необыкновенное стечение обстоятельств! — воскликнул мистер Петер Магнус. — Ведь и я здесь останавливаюсь, решительно здесь. Надеюсь, мы обедаем вместе?

— С удовольствием, — отвечал мистер Пикквик. — Впрочем, мне надобно наперед удостовериться, здесь или нет мои друзья. — Послушайте, любезный, остановился ли у вас джентльмен по имени мистер Топман?

При этом вопросе к мистеру Пикквику, лениво переваливаясь с ноги на ногу и почесывая затылок, подступил трактирный служитель с грязной салфеткой под мышкой, наблюдавший до этой поры проезжающих и проходящих по широкой улице. Он измерил ученого мужа от полей его шляпы до нижней пуговицы его штиблет и сказал выразительным тоном:

— Нет.

— A другой джентльмен, по имени Снодграс? — спросил мистер Пикквик.

— Нет.

— A мистер Винкель?

— Нет.

— Стало быть, мои друзья еще не приезжали, сэр, — сказал мистер Пикквик. — В таком случае мы обедаем вместе. — Послушайте, любезный, покажите нам особую комнату.

При этом требовании, жирный слуга приказал другому слуге распорядиться относительно вещей обоих джентльменов и потом, приглашая их следовать за собой по длинной галерее, отвел им большую, дурно меблированную комнату с грязным камином, где трещало несколько перегоравших угольев, употреблявших, по-видимому, бесполезные покушения осветить и развеселить это мрачное жилище. Через час путешественники получили для своего продовольствия порцию тухлой рыбы с черствой булкой, и когда обед был приведен подобным образом к желанному концу, они, с общего согласия, заказали бутылку рома и две бутылки портвейна, со включением горячей воды и лимонов для приготовления пунша. Вооружившись затем двумя огромными стаканами, наполненными живительной влагой, они дружелюбно уселись подле камина, куда, по их просьбе, подложили с десяток новых углей.

Мистер Петер Магнус оказался вообще чрезвычайно любезным джентльменом, и живительная влага не замедлила вытянуть из его души самые сокровенные секреты. Мало-помалу рассказал он все, что имело некоторое отношение к его занятиям, делам, предположениям, планам, и сообщил весьма интересные подробности относительно всей своей родни и всех своих друзей, причем внимание его обращалось преимущественно на двух братцев, игравших весьма важную роль в фамильной драме. Устремив, наконец, с особой выразительностью свои голубые очки на ученого мужа, мистер Магнус спросил с веселой ужимкой и таинственным видом:

— A как вы думаете, мистер Пикквик, зачем я сюда приехал? А? Зачем, сэр?

— Как же я могу отгадать, — сказал мистер Пикквик.

— Отгадайте, сэр, попытайтесь, я прошу вас об этом.

— По делам, может быть?

— Ну да, сэр, пожалуй, что так, а пожалуй, и не так! — отвечал мистер Магнус. — Нет, мистер Пикквик, попытайтесь еще, — вы человек ученый.

— Право, сэр, вы ставите меня в довольно затруднительное положение, — сказал мистер Пикквик, — я могу сделать множество предположений и все-таки не напасть на сущность дела. Потрудитесь лучше сами объяснить причину вашего путешествия.

— Вот оно что! Хи, хи, хи, хи! — залился мистер Магнус. — Что вы думаете, мистер Пикквик, если я скажу, что… что… что я приехал сюда сделать предложение, сэр; каково? Хи, хи, хи!

— Что ж? Это очень естественно, — сказал мистер Пикквик, бросая на своего собеседника лучезарную улыбку, — я полагаю, вы будете иметь успех.

— Право? Вы точно так думаете, мистер Пикквик? Вы не шутите, сэр?

— Вовсе нет.

— Полно, так ли? Скажите лучше по совести, что вы не шутите?

— Уверяю вас, что нет.

— Ну, мистер Пикквик, если сказать вам всю правду, так я почти и сам уверен в успехе. И уж если речь пошла на откровенность — вот видите ли, мистер Пикквик, я ревнив, дьявольски ревнив, — но уж так и быть, я скажу вам по секрету, что эта особа здесь, в этой гостинице. Каково? Хи, хи, хи!

Здесь мистер Магнус снял очки, поморгал глазами и потом немедленно опять надел их на свой нос.

— Так вот почему перед обедом вы так часто выбегали из комнаты, — сказал мистер Пикквик с лукавым видом.

— Ну, почти так… то есть я не настолько глуп, чтоб согласился встретиться с нею в таком растрепанном виде.

— Отчего же?

— Не годится. С дороги всего лучше отдохнуть, да подумать, а там — утро вечера мудренее. В моем чемодане, сказать вам по секрету, отличная пара нового платья, от которого я ожидаю большого эффекта.

— Вот что! — воскликнул мистер Пикквик.

— Да, ни больше ни меньше. Теперь вы понимаете мое беспокойство дорогой и наставления кондуктору. Такого фрака, мистер Пикквик, и таких панталон вы не купите ни за какие деньги. Моя шляпа — просто загляденье.

Мистер Пикквик с радушной улыбкой поздравил счастливого владельца драгоценных принадлежностей джентльменского туалета, способного производить победоносные эффекты. Мистер Магнус погрузился на несколько минут в мысленное созерцание своих будущих планов.

— Она красавица, мистер Пикквик.

— Право?

— Прелестнейшее созданье, — подтвердил мистер Магнус. — Она проживает в двадцати милях отсюда, мистер Пикквик. Меня известили, что она приедет сюда сегодня вечером и пробудет в этой гостинице завтра до обеда: вот собственно по этой-то причине я бросил в Лондоне все дела и поспешил воспользоваться удобным случаем. Видите ли, мистер Пикквик: гостиница, по моему мнению, самое удобное место для объяснений этого рода с одинокой женщиной. В дороге, я полагаю, гораздо более, чем дома, она в состоянии почувствовать беспомощность своего положения. Вы что думаете, мистер Пикквик?

— Мне кажется, вы рассуждаете трезво, — сказал ученый муж.

— Нет, прошу извинить, мистер Пикквик; но любопытство у нас в крови, и к тому же я почувствовал к вам дружбу с первого взгляда.

Мистер Пикквик поклонился.

— Поэтому, сэр, — продолжал мистер Магнус, — я желал бы знать: вы зачем пожаловали в этот город?

— Ну, сэр, мои похождения далеко не имеют такого поэтического характера, как ваши, — отвечал мистер Пикквик, проникнутый вдруг благородным негодованием при мысли о вероломстве и мошенничестве своего презренного врага, — я приехал сюда единственно затем, чтобы обличить в безнравственных поступках человека, который пользовался некогда моим совершенным доверием.

— Так он изменил вам?

— Самым бесстыдным образом.

— Боже мой, как это неприятно! — воскликнул мистер Магнус.

— Ужасно! — воскликнул мистер Пикквик.

— Понимаю вас, сэр, и сочувствую вам. Человек, или правильнее, человечица, о которой идет речь… не перебивайте, я все понял. Вы можете быть насчет меня совершенно спокойны, мистер Пикквик: я не стану осуждать вас, помилуй бог. Мучительные опыты в жизни, искушения тяжкие, можно сказать. Не церемоньтесь со мною, мистер Пикквик, если хотите дать простор своим чувствам. Я знаю по собственному опыту, что значит быть обманутым, сэр: я испытал это три или четыре раза на своем веку.

Мистер Пикквик между тем завел свои часы и положил их на стол.

— Мне приятно, — сказал он, — благодарить вас за радушное участие, мистер Магнус; но я считаю своей обязанностью объяснить…

— Ни полслова, сэр, сделайте одолжение, — возразил мистер Магнус, — эти дела не договариваются. Я уважаю вашу тайну. — Который час, мистер Пикквик?

— Ровно двенадцать.

— Боже мой, как поздно! Давно пора бы спать. Завтра я, пожалуй, буду желт и бледен, мистер Пикквик.

Пораженный такой страшной мыслью, мистер Магнус неистово позвонил в колокольчик, и когда явилась трактирная служанка, все его вещи немедленно отнесены были в спальню, куда, вслед за изящной картонкой, он отправился и сам с японским подсвечником в руках. Мистер Пикквик, вооруженный другим подсвечником, отправился, через лабиринт переходов, в свой собственный номер.

— Вот ваша комната, сэр, — сказала служанка.

— Очень хорошо, — проговорил мистер Пикквик, озираясь кругом.

Это была довольно просторная комната с камином и двумя постелями, снабженными всеми принадлежностями белья. Помещение оказалось вообще гораздо более удобным, чем можно было ожидать.

— В другой постели, конечно, никто не спит, — сказал мистер Пикквик.

— Никто, сэр.

— Очень хорошо. Потрудитесь, моя милая, сказать моему слуге, чтобы он завтра к половине девятого приготовил для меня теплой воды. Теперь он может ложиться спать.

— Слушаю, сэр.

И, пожелав мистеру Пикквику спокойной ночи, девушка ушла и затворила за собою дверь. Мистер Пикквик остался один.

Усевшись теперь пред решеткой камина, мистер Пикквик погрузился в глубокомысленные размышления. Он думал сперва о своих друзьях, старался разгадать, отчего они так долго остаются в Бери, потом мысль его перешла к миссис Марте Бардль, и, наконец, по естественному сцеплению идей, мысли мистер Пикквика остановились мало-помалу на гостинице «Большого белого коня», и он припомнил, что уже давно наступила пора предаться безмятежному покою. На этом основании он начал раздеваться на скорую руку, как вдруг пришло ему в голову, что часы его остались внизу, на том самом столе, где стояли опороженные бутылки и стаканы.