Грааль и Откровение Иоанна Богослова. Философия благородства - Александр Леонидович Роцков

А если человек согласился с Богом? Тогда совпадают две свободы, свобода Бога и свобода человека. Но свобода Бога абсолютна и неизменна. Что, вообще, мы можем знать о свободе Бога? Уж она-то как раз вне человеческого знания, однако, всё-таки зададимся вопросом: возможно ли согласие человека с Богом, слияние свободы Бога и свободы человека? Неужели нет!? О чём тогда всё Священное Писание? Но если да, то не есть ли это то самое обожение, причастие к Божественной природе? Чтобы родилась абсолютная свобода, должна умереть относительная, и вот тогда возможны любые чудеса и в том числе чудо "песни", самое прекрасное из чудес. Научиться песне истинной любви трудно, но она зазвучит в грешном мире, как чудо, как удивительный культурный феномен именно в силу своей невозможности.

"Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой" (Ин. 12.26). "Почтит" – вот награда. Почтение, честь, уважение… в чём трудно согласиться людям между собой, так это в уважении друг к другу. Если только не взять тот случай, когда люди уважают друг друга для того чтобы презирать остальных, но тогда без этих остальных им согласиться между собой будет совсем невозможно. Ведь это союз ради вражды, о чём мы уже говорили. И ещё, согласие людей между собой невозможно без согласия их с Богом, потому и сказано: "И никто не мог научиться сей песне". В то же время согласие людей с Богом так же не возможно без их согласия друг с другом: "потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой" (Ин. 13. 35). Можно сказать, что взаимная оценка, взаимное уважение – главная проблема эклеcии, а эклеcиология, как наука, должна быть наукой о взаимном уважении. Истинным критерием и мерилом достоинства человека должно быть то, насколько он делает счастливыми окружающих. Или, хотя бы, насколько он счастлив сам (разумеется, не за чужой счёт). А мерилом самого счастья должна быть его продолжительность. Если счастье не вечно, то и не о чем говорить.

"И Я говорю тебе: ты – Петр, и на сём камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её" (Мф. 16. 18). Суть этого заявления в том, что путь к церковному единству лежит через логическое единство, т.е. через единомыслие и, прежде всего в богословии. "Петр" здесь – исповедание, т.е. христологический догмат на котором держится всё христианство. Петр (на еврейском – Кифа) – это камень, который всегда был образом и символом знания и мудрости. Однако, единомыслие это только условие, только начало. Т.к. на экзистенциальном уровне, уже не только Бог, но и просто любой человек в какой-то мере является для другого человека тоже реальностью недостоверной, почти религиозной. По большому счёту в то, что кроме меня есть другое я, другой субъект, другой онтологический центр, – в это тоже приходиться только верить. Т.к. абсолютно достоверно убедиться в его существовании невозможно, если не вступить с ним в отношения. Но и отношения могут быть миражем, иллюзией, обманом. Например, я знал человека, а на самом деле он оказался не тем, за кого себя выдавал, например, брачным или религиозным аферистом, иностранным разведчиком и прочее. Бывает и еще хуже: я знал, например, себя, кто я такой, но выяснилось, что я совсем не тот, кем себя считал. На личном, экзистенциальном уровне знание и наука вообще упраздняются. Здесь русского языка уже не хватает для того, чтобы передать опыт, понятие, состояние, созерцание. Это религия в чистом виде, если мы интересуемся не имиджем, не социальной ролью, а именно самим человеком.

Наверное, многим знакомо состояние: вот я. Но далеко не всем удалось испытать состояние: вот ты, или вот мы. О новой церкви сказано, что они поют "пред престолом и пред четырьмя животными и старцами" (Откр.14. 8). Обратим внимание на то, что в первую очередь говорится именно о "престоле", это значит, что их согласие спиритуально (Престол – это ангел воздуха или ангельский чин, относящийся к воздушной стихии). Разумеется, "девственники" непорочны во всех смыслах, т.к. они поют и перед четырьмя животными (это означает целостность), но здесь в первую очередь указание на Престол, наверное, потому, что каждый из них тянется к своему собрату существенно по другой причине, чем это происходит в мире. Среди христиан бывает так, что стремление одного человека к другому подспудно, подсознательно является стремлением к Богу, потому, что наикратчайший путь к Богу лежит через экклесию. В названии "Филадельфийская церковь" тоже есть указание на любовь: слово "Филадельфия" значит братолюбие. "Истинно так же говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небеснаго, ибо, где двое или трое собраны во имя Моё, там и Я посреди них" (Мф. 18. 19). И здесь тоже говорится о согласии, но что это за согласие? Уж наверно не то согласие сторон, которое оформляется в нотариальных конторах. Филадельфийская церковь рождается в муках (Откр. 18. 19). Здесь открывается пророческая тайна о терпении скорбей. Конфликт, ссора при сокращении дистанции – это беременность и рождение новой церковности из старой. В муках обиды, прощения и терпения рождается новая, ещё более тесная близость, а значит и зрение (при новой близости) достоинств и недостатков, когда ложь и притворство уже невозможны: "В устах у них нет лукавства" (Откр. 14.5).

Итак, подведем итоги. Песня – это образ новой культуры. То, что она поётся перед четырьмя животными, означает целостность этой культуры. Это любовь, понимаемая как плод именно духовной работы, экзистенциального творчества, т.к. она не есть что (как, например, плотская или даже душевная любовь), а – кто. Т.е. мы – это кто, так же как и я – это кто. От состояния "вот я" к творчеству состояния "вот мы".

У каждого человека есть присные, близкие, т.е. те, кто составляют семью или очень близкие друзья. А есть ещё и те, кто на дистанции: родня, знакомые и проч. Должны быть люди для праздника, с которыми встречаются раз в два месяца, или раз в два года. Как говорится – редкий гость – приятная встреча. Эти отношения на дистанции – основные в мире. Этикет – это правила таких отношений. Мастерство этикета – это тонкое чувство дистанции, мастерство дистанции. Манеры и любезности уже во вторых. Слишком сокращать дистанцию в обществе неприлично. И чем выше,