Цвет - Сергей Васильев

— Зачем вы мне это показываете? Что хотите узнать? — желчно спросил я.

— Все эти предметы связывает одно свойство, которое вы, видимо, испытали на себе. Путешествие во времени. В том или ином виде. А где путешествия, там и возможность изменения. Вы понимаете?

— Хотите, чтоб я научил вас управлять этим? — зло усмехнулся я. Дознаватель раздражал меня своими никчемными вопросами, своей настырностью и ненужностью. А главное тем, что являлся зримым препятствием моей встречи с теми, кого я покинул так давно…

Я совсем забыл про Лену. Забыл про Шандар. Про Рустама. Про всех, кто мне близок. Про то, что никаких сведений о родителях я так и не добыл.

Мне уже было плевать, что там говорил дознаватель угрожающим тоном, всё повышая и повышая голос. Какая разница, что будет со мной, если я не могу быть рядом с ними. На самом деле, я предал их. Как бы хотелось увидеть хоть кого-то.

Вот Шандар. Она же носила этот кинжал, пользовалась им. Стоит прикоснуться к нему, и можно почувствовать частицу силы, которую она ему отдала. Часть себя. Она теперь есть там. Дотронуться и ощутить ее. Живую, быструю, невозможно красивую, чуть-чуть отстраненную, всегда приходящую на выручку и спасающую этого болвана, который позорно сбежал, спасая свою бессмысленную жизнь…

Тусклый огонек тирби-тиль вдруг замерцал, грозя погаснуть совсем. Ну, вот — еще одно существо, которое сейчас погибнет из-за меня. Нельзя дать ему умереть… Я протянул руку к клетке и с совершенно ненужным возгласом: «Да хоть ее-то отпустите!!», заставившим дознавателя запнуться, открыл дверцу.

Тирби-тиль цепко ухватила меня за палец и неудержимо засияла, разбрасывая по сторонам оранжевые искры…

7. Сиба

«Разумный с заданными параметрами поиска не существует…»

Эту фразу Шандар повторяла про себя каждодневно, едва дела отпускали ее. Придраться было не к чему — Илья еще не родился. Это случится только в двадцать седьмом. Но как же она так опростоволосилась! Почему не поняла раньше, в каком времени очутилась? Ведь кроме календаря, на который она не удосужилась посмотреть, еще куча фактов кричала о времени и бросалась в глаза, надо было только открыть их.

А сейчас перед глазами туман, который всё сгущается и сгущается. И в этом белесом сумраке не видно ничего: ни смысла существования самой Шандар, ни возможности изменить ситуацию, ни проблеска надежды. Только взятые на себя обязательства удерживали зель. Но равнодушие и апатия скоро полностью завладеют ею, и она станет совершенно ненужной колонии.

Что-то с силой ударило по столешнице, а потом мелко загрохотало. Шандар нехотя подняла глаза, почти уверенная, что, в довершение личных проблем, настала пора общих, и на нее сейчас рухнет потолок.

Она ошиблась.

На директорском столе сидел Илья, в окружении кучи предметов, и ошалело бормотал:

— А?.. Это ты?.. Ты тут как?

— Я здесь нормально, — протянула зель, совершенно ничего не понимая и не пытаясь анализировать. Она смотрела на Илью, замечая мельчайшие морщины на его лице, которые она не видела раньше. Темные круги под глазами. И безумную радость, которую он испытывал. — Ты вернулся…

— Прости меня, Шандар. Я слишком долго шел к тебе.

— Нет-нет. Всё правильно, всё хорошо. Я сама виновата…

Илья сполз со стола, взял Шандар за руки и уткнулся головой в ее колени.

Они вспоминали.

И никто не беспокоил их.

7.1. Сиба. Илья

Наконец я смог сказать то, что собирался. Справился с непослушными губами, с подступающим к горлу комом, со всей той ерундой, которую вытворяет непослушное тело, когда эмоции берут верх над ним.

— Ты полетишь со мной?

— Да.

Шандар была уверена, что договорится с колонистами, назначит Управляющий Совет и будет вольна делать то, что желает ее душа. Я сомневался. Уж слишком она вросла в дела колонии.

— Теперь это не колония, — сказала Шандар. — Сибу объявили заповедником. Мы — не колонисты. Мы — служащие. Так что любое действие надо согласовывать с Землей.

— Почему не с Петерситом?

Шандар недоуменно приподняла брови.

— Ты о чем?.. Ах, да. Ты же не спрашивал. Вряд ли мы сможем куда-нибудь отправиться. Некуда лететь. Сейчас — шестнадцатый год, Илья. Мы — в прошлом.

Да, такого я не ожидал. Все мои планы неожиданно стали хрупкими и ломкими. Дотронься неосторожно, и все надежды, все стремления обрушатся, звеня и превращаясь в невесомую стеклянную пыль. Надо подумать. Очень хорошо подумать. Головой. Наверняка туда придут мысли, они всегда приходят, нужно только подождать. Дать им волю. Пусть ходят, где хотят, занимаются своими делами, но потом возвращаются, собираются вместе и сообщат мне решение. Мысли — они такие.

Первыми всегда приходят банальные, которые обязательно надо озвучить, чтобы мнение о тебе упало:

— Надо вернуться в пятьдесят второй.

— Ты прав. Знаешь способ? — неопределенным тоном спросила зель.

— Перестань. Наверняка что-то можно сделать. Ведь как-то мы попали сюда.

— Вот именно: «как-то».

На столе по-прежнему лежали предметы, невзначай выдернутые мной из будущего. Что там говорил дознаватель? Что все они связаны с путешествиями во времени, в том или ином виде. Наверняка один из них и отправил нас сюда. Вот только какой? И каким образом?

— Не будем ругаться, — примирительно сказал я.

— Не будем…

— Ты недовольна, я вижу.

— Много он видит, как же… — еле слышно выговорила Шандар. И добавила громче: — Со мной всё в порядке.

— Не в порядке, — я решил не отступать. — Ты сердишься на меня.

— Да не сержусь вовсе, — устало выговорила зель и отмахнулась, как от назойливой мошки. — Сам подумай, какие глупости говоришь.

— Говорю.

— Так достало всё это — тупость, непонимание, а тут еще и ты…

— Ну, да. На меня, конечно, проще всех собак повесить, — сказал я с апломбом.

— Отстань, — Шандар вдруг развеселилась и толкнула меня в бок. — Предложи конкретное. Всяких теорий я и от своих колонистов наслушалась: где же я была, да пропадала. В прошлом была. В прошлом, относительно этого времени. Потом спокойно вернулась обратно. Так вот возвращение оказалось простым. Надо только знать — что именно отправило тебя в прошлое.

— Определим опытным путем.

— Это как? Будем брать каждый предмет и придирчиво его разглядывать? Или упрашивать вернуть обратно? И куда он тебя вернет? В камеру? А меня — туда же? Вместе с тобой? Будем прорываться?

Шандар права. Возвращаться в пятьдесят второй на Землю не хотелось. Хотелось сразу оказаться там, где легче найти родителей или Лену с Рустамом.