Дневники св. Николая Японского. Том Ι - Николай Японский

Дмитрий Дмитриевич пошел покупать книги, на что я ему дал тут же сто рублей, я — к Федору Николаевичу, где немного подождал его и известил о ходе дела, которого он же был главный виновник; потом к графу Путятину известить о завтрашнем пострижении. К десяти часам поспел домой.

20 марта 1880. Четверг

3–й недели Великого Поста

Утром думал о речи, потом, по напоминанию о. Исайи, написал записку в Новодевичий монастырь с просьбою привести в чистый вид вчера подаренные ризы. Но ее и ризы взял свезти в Новодевичий подоспевший Дмитрий Дмитриевич. Потом пришли: Афонский архимандрит о. Феодорит; он–то и оказался вчерашним неизвестным жертвователем святцев и иконы Святого Николая; художник Романов, сказавший: если не берете, пойду учителем рисованья куда–то; с Богом, отвечено; о. Иннокентий, казначей Андроньевского монастыря в Москве, с которым десять лет назад собирали пожертвования, земляк, — ныне настоятель Супрасльского монастыря, Белостокского уезда, Гродненской губернии, Литовской епархии, архимандрит, говорит стихами, делец — дело с немцем, и выигрывает. После — служанка от Ольги Ефимовны Путятиной принесла что–то запечатанное для Дмитрия Дмитриевича, и о. Моисей с двумя присяжными листами для Дмитрия Дмитриевича. В три часа пришел Дмитрий Дмитриевич и отправился к духовнику исповедаться. Между тем пришли взять платье, нужное для пострижения. Как в Лавре все в порядке и по чину! И не думаешь, а за тебя думают. Платье сдал, башмаков не оказалось — дал черные о. Исайя. Дмитрий Дмитриевич, не застав о. Ираклия (был в бане), пришел — что делать? Отправился к о. Иннокентию (эконому). Ждал его, и когда отзвонили к вечерне, ушел в Духовскую Церковь; дорогой вспомнил, что четок нет в числе предметов облачения, и вернулся, чтобы взять иерусалимские — тяжелые, от о. Еф.; столкнулся на обратном пути с Дмитрием Дмитриевичем. Он поисповедался. Пошли в Духовскую Церковь. О. Наместник рассказал мне порядок пострижения (книга рукописная, советовал для Японии списать): между тем Дмитрия Дмитриевича о. благочинный и приготовил; увидел его в конце повечерия в чьем–то теплом подряснике. Мы с о. Исайей вышли как восприемные отцы, монашествующие в мантиях собрались провожать с зажженными свечами, и когда кончилось повечерие, мы, прикрыв мантиями раздетого Дмитрия Дмитриевича, повели из Благовещенской Церкви в Духовскую. При входе в Церковь — распростереться, на средине — тоже, на амвоне — тоже. На амвоне — аналой с Евангелием и Крестом; о. Наместник в митре и ризе — двое иеромонахов в ризах — соборне. О. Наместник отступал за аналой направо, сослужащие — у Царских врат. Сопровождавшие монашествующие окружили нас. Трогательное пение. Слезы и вскрик кого–то. Пострижение и речь о. Наместника. В Церкви были человек сорок студентов, граф Евфимий Васильевич Путятин, Ольга Ефимовна Путятина и, кажется, Евгений Ефимович Путятин. Я заметил еще инспектора Академии Нильского. По окончании о. Наместник в мантии провожал до порога Церкви; потом мы с о. Исайей — до святых мощей Александра Невского, к которым, приложившись, о. Димитрий в мантии отправился представиться Митрополиту. Я пошел, чтобы проводить потом о. Дмитрия в Крестовую. О. Наместник представил вновь постриженного монаха Владыке, который благословил его иконою и двумя четками. — После я проводил о. Дмитрия в Крестовую Церковь и, сходивши домой, чтобы положить икону и четки, вернулся в Крестовую на всенощную. После всенощной о. Дмитрий отправился к духовнику о. Иннокентию, чтобы подписать, что не находит препятствий к рукоположению в иеродиаконы, а я — к себе с графом Евфимием Васильевичем и Ольгой Евфимовной. Пришел и о. Амфилохий — лондонский; после них долго ждал о. Дмитрия и, приготовивши вещи ему от Путятиных и Владыки с записками, отправился в баню, но ее застал запертою, ибо о. Наместник пошел мыться; вернулся и вернувшемуся о. Дмитрию, передав его вещи и двести рублей на покупки, отпустил его домой готовиться к завтрашней хиротонии.

Дневники и карманные записные книжки (в конвертах) св. Николая

Вид г. Мацуяма. Справа на втором плане видна Православная церковь, построенная в 1908 г. на пожертвования московских благотворителей и русских военнопленных

Русские семинаристы в Суругадаи, одетые в форму, и учителя семинарии (ок. 1909 г.).

Рождественская елка в семинарии. Поют русские семинаристы, одетые в кимоно. В центре архиепископ Николай и посол Н. А. Малевский–Малевич с дочерьми

Епископ Николай и Павел Накаи за переводом Священного Писания (октябрь 1903 г.)

Кружок дзюдо в семинарии.

В центре архиепископ Николай, слева от него епископ Сергий (Тихомиров)

Празднование рукоположения о. Николая во архиепископа (11 июля 1906 г.)

Церковь в г. Исиноками в префектуре Мияги. Построена в 1880 г.

Пасха в Суругадаи. Апрель 1909 г. В центре о. Николай и Сергий (Тихомиров).

Семинария в Суругадаи

Первая Православная церковь в Хакодатэ

Обложка журнала «Сейко Симпо», № 1 за декабрь 1880 г. Рисунок на обложке Ирины Ямасита

Японские катехизаторы, приехавшие в Токио (май 1874 г.).

Слева направо: Яков Такая, Павел Цуда, Иоанн Оно, Матвей Кагета, Павел Сато

Токийский Воскресенский собор в Суругадаи.

Начало строительства — март 1884 г., освящение — 8 марта 1891 г.

Русские военнопленные в Мацуяма (ок. 1905 г.)

21 марта 1880. Пятница

3–й недели Великого Поста

Утром писал речь. В семь часов Владыка потребовал, чтобы сказать, что нареченье будет в четверг следующей недели, хиротония в воскресенье. О речи: «Принято на память говорить, поэтому–то не нужно большую; ну, что в речи? Я не достоин, да надеюсь, на помощь Божию, прошу молитв, — вот вся речь; вот Воронежский Александр (Кожев) написал большую; я говорю ему — скажешь ли? Отлично выучил, скажу, — отвечает, — а Бог и наказал; начал говорить, да и забыл; он молчит, а мы сидим; я говорю ему, наконец: вытащи бумагу»… Дал крест Владимира и ленту, — ленту Анны также: «У тебя запачкана очень», — этих лент две; одна должна быть его старая — несколько поношенная; дал и панагию. — Потом пришел о. Исайя ко мне; я объяснил ему, что не смел доложить Владыке, что он (о. Исайя) уже достал мне на подержанье орден Владимира и отдал о. Исайи Владимира, занятого у Жевержеева. Условились, чтобы сегодня в Крестовой о. Дмитрий служил всенощную. — В девять с половиной пришел о. Дмитрий. В Соборе приложились к мощам Святого Александра Невского. Собирались певчие; мне очень понравилось, что они, входя, все прикладываются к мощам Святого Александра Невского. Малютки — все, видимо, ведутся в духе благочестия. Литургию преждеосвященную совершал Преосвященный Варлаам Выборгский; я стоял на клиросе. При хиротонии о. Дмитрий вошел в Алтарь и стоял насупротив о. Димитрия — отца своего о. Дмитрия, — я и не знал, что он подоспел к этому времени (хотя о. Дмитрий говорил, что отец должен быть уже здесь, в Петербурге). По окончании служения я повел отца и мать о. Дмитрия к себе; но так как Преосвященный Варлаам пригласил о. Дмитрия, то я, отпустив его, взял его родителей и угостил их чаем и монастырским обедом; между тем пришел и о. Дмитрий. Оставив их у себя, отправился к о. Иосифу, так как он звал предварительно, сказав, что у него будут ждать меня протоиерей Яхонтов и Ишимова, писательница. Яхонтов не был, она принесла от какой–то благотворительницы двое воздухов и свои книжки. Говорунья и старуха весьма симпатичная. С о. Иосифом вкупе — двое, с которым можно провести время нескучно. Вернувшись, никого не застал дома и, так как был голоден, послал Степана за пирожками. Спал, а Степан мешал. В четверть шестого пошел в Крестовую ко всенощной; уже началась; о. Дмитрий опоздал; пришел, впрочем, еще до шести; сегодня особенно рано началась, так как рано вышел Преосвященный Гермоген. На всенощной условились с о. Иосифом, чтобы завтра он позвал к себе родителей о. Дмитрия и сказал им утешительное слово, так как мать о. Дмитрия очень плачет. После всенощной, отпустив о. Дмитрия к родителям, сходил в баню.