Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола - Джон Стейнбек

Королева поднялась с лавки.

— Ну, теперь-то, милорды, вы позволите мне вас покинуть? — спросила она. — Я знаю, вам требуется обсудить ряд важных вопросов, которые могут оказаться малоинтересными и даже утомительными для женских ушей.

— Конечно, миледи, — улыбнулся Артур. — Ступайте к себе, отдохните.

— О, нет, сир. Об отдыхе говорить пока рано. Если я сегодня не заготовлю рисунков для вышивания, то завтра мои дамы и не прикоснутся к работе.

— Но, моя дорогая, сегодня же праздник! — возразил король.

— Видите ли, милорд, я привыкла каждый день давать им понемногу работы. К сожалению, они ленивы, а некоторые из дам настолько бестолковы, что того и гляди забудут, как держать иголку в руках — если им ежедневно о том не напоминать. Так что, милорды, прошу меня простить.

И королева с достоинством покинула комнату. Легкий ветерок, вызванный ее движением, донес до Ланселота слабый незнакомый аромат, вселивший в его душу трепетное волнение. Бедняга Ланселот! Естественно, что он не знал (да и не мог знать) этого запаха, ведь он принадлежал самой Гвиневере — его источала ее нежная золотистая кожа. Несколько мгновений спустя, когда королева уже вышла из комнаты и начала спускаться по лестнице, у сэра Ланселота случилось нечто вроде видения: он по-прежнему сидел на лавке перед камином, но каким-то иным, внутренним зрением увидел себя со стороны — будто он вскочил с места и последовал за Гвиневерой. С ее уходом комната показалась рыцарю пустой и темной, словно королева унесла с собой частицу тепла и света. Сэр Ланселот внезапно почувствовал себя опустошенным и смертельно уставшим. У него едва слезы не навернулись на глаза — так ему стало скверно.

— Ах, что за королева! — тихо проговорил Артур. — И какая роскошная женщина! А ведь Мерлин пытался отговорить меня от женитьбы на ней. Все ссылался на какие-то туманные пророчества. Это был чуть ли не единственный случай, когда я разошелся во мнениях со своим наставником. Ну, что ж… Жизнь доказала, что я не ошибся в выборе. Гвиневера показала всему миру, какой должна быть королева. Вы не находите, мой друг, что в ее присутствии все прочие женщины меркнут?

— Да, милорд, — отвечал Ланселот, и по какой-то неведомой причине — возможно из-за долгого, утомительного пиршества — он вновь почувствовал, как сердце сжимают тиски смертельной тоски и одиночества.

Король между тем рассмеялся.

— Ах, как это по-женски, — сказал он, — ссылаться на важные мужские дела, когда мужчины тебе смертельно надоели. Ну, надеюсь, мне никогда и не придется выслушать правду. А у вас действительно измученный вид, мой друг! Вас не лихорадит? Может, вы именно это и имели в виду, когда говорили о старых ранах?

— Нет, милорд. С ранами все в порядке — как вы и подумали. Однако вы правы: этот пир утомил меня до смерти. Я бы лучше снова отправился в странствие, питался дикими ягодами, спал на голой земле и ежедневно сражался с рыцарями. Право, это отняло бы у меня меньше сил.

— Оно и заметно, — сказал Артур. — Вот что, мой друг. Давайте-ка отложим все государственные дела до следующего раза. А сейчас отправляйтесь в постель. Вы остановились в прежних покоях?

— Нет, милорд, на сей раз мне достались покои получше. Сэр Кэй освободил для меня несколько чудесных комнат над северными воротами. Он сделал это в память о том приключении, отчет о котором мы, с Божьей помощью, выслушаем завтра. А сейчас я с благодарностью воспользуюсь вашим разрешением и удалюсь.

Ланселот опустился на одно колено и запечатлел поцелуй на руке короля.

— Доброй ночи, мой дорогой друг, мой законный повелитель! — сказал он и, тяжело ступая, вышел из комнаты.

Спотыкаясь, словно слепец, он начал спускаться по каменным ступенькам. Но не успел миновать и двух лестничных пролетов, как из темноты появилась королева Гвиневера. В лунном свете, падавшем из узкой бойницы, он смутно различал ее лицо. Гвиневера молча взяла его за руку и повела в темную комнату. Войдя, она заперла за собой тяжелую дубовую дверь и лишь потом заговорила.

— Со мной произошло нечто удивительное, — тихо сказала она. — Пока я спускалась по лестнице, я была абсолютно уверена, что вы последовали за мной. Настолько уверена, что даже не стала оглядываться, дабы убедиться в своей правоте. Я чувствовала, что вы стоите за моей спиной. И потом, когда я подошла к своей двери, я пожелала вам спокойной ночи. Не странно ли?

Ланселот видел в темноте очертания ее тела и ощущал аромат, исходивший от Гвиневеры.

— Миледи, — молвил он, — в ту минуту, как вы покинули комнату, мне и самому показалось, будто я вышел вслед за вами. Я словно бы смотрел на себя со стороны.

Их тела качнулись навстречу друг другу, и Ланселоту показалось, что он услышал щелчок — точно ловушка захлопнулась. Губы их встретились и слились в долгом поцелуе. Сердца у обоих бешено колотились, словно стремились вырваться из грудной клетки и соединиться воедино. Не в силах справиться с нахлынувшим головокружением, сэр Ланселот наконец вырвался из объятий и слепо побрел вниз по лестнице. По щекам его катились слезы.

В те времена имя сэра Ланселота славилось по всему христианскому миру, ибо все люди, независимо от их сословия и звания, почитали его как достойнейшего рыцаря на земле.

ТАК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О БЛАГОРОДНОМ РЫЦАРЕ СЭРЕ ЛАНСЕЛОТЕ ОЗЕРНОМ.

Приложение

Свой роман «Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола» Джон Стейнбек написал, основываясь на «Винчестерской рукописи» сочинения Мэлори. Однако эта работа больше, нежели простая литературная обработка, поскольку Джон многое добавил к исходному содержанию. Роман писался в 1958–1959 гг. в английском графстве Сомерсет и остался незаконченным; Джон не правил и не редактировал текст.

Ниже приводятся отрывки из переписки Стейнбека, из которых следует, что он подготовил два наброска отдельных частей книги. Письма адресованы Элизабет Отис, которая являлась литературным агентом Джона с 1931 г. и до самой его смерти в 1968 г., и мне (первые обозначены аббревиатурой ЭРО, вторые — ЧЕЙЗ). Письма позволяют проследить, как шла работа над романом, они содержат некоторые размышления Стейнбека и его идеи относительно книги. Джон не закончил своего «Короля Артура» и не сообщил, что и каким образом ему помешало это сделать (если допустить, что нечто действительно ему помешало).

Что очевидно, так это огромный и неподдельный интерес к данной теме. В письмах автор делится своими планами и надеждами, описывает, как происходила работа над книгой.

ЭРО

Нью-Йорк, 11 ноября 1956 г.

Я намерен немедленно приступить к «Смерти». Хотелось бы, чтобы пока это осталось между нами — до тех пор, пока я не закончу. Книга полна старинной магии.

ЭРО

Нью-Йорк, 19 ноября 1956 г.

Я с головой ушел в своего Мэлори. Получаю огромное удовольствие. Пока мне неизвестно, что происходит в мире, хочу предпринять попытку. В любом случае собираюсь попробовать.

Теперь что касается метода. Здесь у меня есть некоторые сомнения. Помнится, когда я сам впервые прочитал эту книгу, примерно в возрасте Луиса, она меня совершенно очаровала. Мне вообще нравились старинные, вышедшие из употребления слова. Но я совершенно не уверен, что современные дети отнесутся к ним таким же образом. Все-таки они более привычны к визуальному изображению, а не звуку. Собираюсь написать пробный образец, в котором не стану выбрасывать все архаичные выражения, а попытаюсь заменить их на хорошо известные, привычные слова. Что же касается необычного грамматического строя Мэлори, то планирую перевернуть его предложения, ибо в таком виде они не воспринимаются читающей публикой.

Вот чего я точно делать не буду. Прежде всего, не буду ничего подчищать в тексте. Да, Пендрагон действительно хитростью отнял жену у герцога Корнуолльского, так оно и было. Думаю, дети не только понимают подобное, но и способны его принять — если только над ними не успели поработать моралисты, те самые, которые пытаются при помощи умолчаний уничтожить реальность. Да, тогдашние мужчины имели женщин, и я намереваюсь оставить все, как есть. Помимо этого, я собираюсь сохранить все заголовки — и книги, и отдельных глав — в том виде, в каком они созданы Мэлори и Кэкстоном. Полагаю, должно получиться забавно.

Когда некоторая часть работы будет выполнена, я думаю предпослать ей короткое вступительное эссе, в котором расскажу о собственной заинтересованности в этом цикле. Расскажу, каким образом возник этот интерес и куда он двигался, а именно: в глубь научных изысканий, а затем снова наружу, к моей книге. Там же я намереваюсь изложить свою точку зрения на роль Мэлори — попробую оценить, какое влияние его труд оказал на наш язык, наши поведенческие стереотипы, мораль и этику.