На закат от Мангазеи - Сергей Че

пляшущие блеклые пятна, огни, громоздкие тени, внезапно вырастающие скалы. Но снова налетал ветер и стирал все кроме бесноватой круговерти. От этой мешанины кружилась голова, хотелось зажмуриться и забыть обо всем. Макарин сам не заметил, как провалился в тяжкий сумбурный сон, из которого его вырвал очередной удар волны и долетевшие брызги.

Было все также темно, и все также хлестал косой ливень.

Совсем рядом с преградой из мешков он увидел стоящую у борта скособоченную фигуру. Бледное лицо Сокола казалось мертвым, и Макарин вдруг вспомнил его последние слова. Он отвязал веревку, поднялся и с трудом двинулся вдоль борта к атаману, придерживаясь обеими руками за ограждение.

- Я чую, что ты не такой упертый дуболом, как твой воевода, а, дьяк? – прокричал ему в ухо Сокол и ухмыльнулся. – Ведь ты же не просто так сюда забрался, не по приказу?

- Скажи, кого ты видел на варзовых кораблях, и возможно мы договоримся.

Сокол долго разглядывал его, будто оценивая.

- Если бы все было так просто… Я не знаю точно кого я видел. Они стояли на палубах в ряд и даже не шевелились, будто статуи. Их было десятки на каждом коче. И среди них не было ни одного человека. Я сперва даже принял их за выставленных зачем-то Варзой идолов. Только вот ни у одного идола нет сверкающих панцирей. И ни у одного идола глаза не горят белым огнем. Я до сих пор вижу эти белые звезды на их лицах. Старый народ пришел за Варзой и его грузом, дьяк. Выбрался из своих пещер, поднялся из преисподней, нашел караван Варзы и забрал себе. Иногда я гадаю, а что было бы, если б мы не опоздали и столкнулись бы нос к носу с этими мертвецами? Теперь они сидят где-то у себя в подземных залах и греют ледяными задницами уплывшие из-под моего носа сокровища.

- И ты не боишься торопиться к ним на встречу?

Сокол пожал плечами.

- В нашей жизни бояться никак нельзя. Если боишься – проиграешь. А главное, всегда может оказаться, что мне почудилось. Здесь земля такая. Многое чудиться, чего нет на самом деле.

- Ты говоришь так уверенно, будто знаешь, как забрать у старого народа их сокровища.

Сокол рассмеялся.

- Это здесь многие знают, - его глаза вдруг округлились, и он заорал: - Смотри, дьяк!

Макарин обернулся, но ничего не увидел в окружающей лодью мгле.

- Берег! Смотри внимательнее. Он плоский, еле виден. Серая полоса между морем и тучами.

И тогда Макарин увидел. Опадающие волны открывали берег лишь на мгновение, а потом вновь его заслоняли.

- Это Край Мира, - сказал Сокол. - Там нет гор и высоких холмов. Только плоская равнина, испещренная болотами летом и покрытая снегом зимой. Можешь будить своего воеводу. Пора договариваться о том, что и как мы будем делать вместе.

Сокол не договорил.

Длинная волна пришла со стороны открытого моря. Она медленно возникла из мрака, сверкающая и огромная, выше бортов лодьи. Обрушилась на борт под углом, мигом залила палубу, ударила Макарина в лицо, забивая холодом рот и легкие, потащила его за собой, опрокинула за борт. Откуда-то сверху донесся истошный вопль Шубина:

- Хадри, держи дьяка!

Мелькнула следом темная фигура, потом все исчезло, и вокруг остался только ледяной бурлящий мрак.

Глава 28

И были темные узкие здания вольного Амстердама под выцветшими черепичными крышами. И был старый порт, до отказа забитый сотнями галеонов, чьи голые мачты закрывали небо.

- Зачем ты кормишь меня, человек из далекой страны? В моих землях брошенных стариков кормят только если хотят принести в жертву.

Ах-Балам, Белый Ягуар, как всегда сидел на каменных ступенях набережной. Его закрытые бельмами глаза бегали из стороны в сторону, пытаясь увидеть благодетеля.

- Все как обычно, Ягуар, - ответил Макарин. – Я приношу хлеб и вино. Ты рассказываешь мне истории.

- У Ягуара больше нет для тебя историй. Я все рассказал.

Его горбатый нос презрительно скривился, и Макарин в который раз подумал, что этот нищий завшивленный старик с испещренным морщинами бронзовым лицом действительно когда-то был царем своего народа.

Он вложил край хлеба в протянутую руку, настолько сухую и искривленную, что она напоминала птичью лапу. Поставил рядом со стариком флягу с кислым фламандским вином.

- Ты мне рассказывал о своей жизни. О своем народе, о большом каменном городе с высокими ступенчатыми храмами. О том, как враги сожгли твой город и уничтожили твой народ. О том, как ты попал сюда. Но ты никогда не говорил мне, почему так получилось? У тебя были тысячи храбрых воинов. Они внушали страх всем соседним городам. А потом пришла горстка чужаков, и в один момент все изменилось. Они убили ваших воинов, разрушили ваши дома, украли ваши богатства и забрали ваших женщин. Почему? Что вас испугало? Железные тела? Огненные стрелы?

Белый Ягуар опустил голову.

- Тебе не понять, человек из далекой страны. На все воля богов. Как отмерит Пернатый Змей, как сплетет паутину судьбы Лунная Паучиха – так и будет. Вы верите в своего распятого бога, но верите в него по расписанию. Когда надо, бьете поклоны и несете жертвы. А когда нужда проходит – забываете. И он вас прощает. Он всегда все прощает. У вас добрый бог. У нас не так. Наши боги ничего не прощают. Они всегда требуют жертв. Они насылают бедствия, войны и болезни, они заставляют голодать. И за все это берут плату. Сотни мужей, жен и детей поднимались по ступеням к солнцу, а потом их отрезанные головы и выпотрошенные тела скатывались вниз, в подземные озера. И все ради того, чтобы вымолить у богов немного спокойной радости для народа. Жестокость. Вот их общее имя.

Жирные чайки галдели, кружась вокруг, норовя выхватить из рук старика кусок хлеба. Где-то орали пьяные голландские моряки, и скрипели над головой крылья ветряной мельницы.

- Панцири из