Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1 - Георг Борн

— Встань, Энрика, — произнес Серрано, протягивая руку Энрике, лежавшей у ног королевы, которая и не замечала ее, — я за тебя отвечаю. Свидетелей ваших слов здесь довольно, теперь я требую, ваше величество, Доказательства!

Королева сделалась бледна как вуаль, упавшая на ее грудь, и задрожала всем телом, потому что знала, что встретит в раздраженном Серрано страшного противника. Но она решилась действовать и с горькой улыбкой вспомнила ясновидящую, которая дала ей в руки все к тому средства.

— Вы требуете доказательства того, что донна эта убийца, извольте: куда дела она ребенка, которого она постоянно называла своим сокровищем? Куда девала она эту нежную девочку?

Франциско Серрано почувствовал, как холодный пот выступил на его лбу. Он видел, что Энрика теряет сознание. Ужас этого часа был не по силам измученной женщине.

— Донна молчит, господин герцог, — продолжала насмешливо королева, в высшей степени возбужденная, — и молчание это оправдывает мое обвинение. Я намерена вам доставить более верные сведения об этом обстоятельстве, которое, как видно, интересует, вас ещё более, чем меня.

Страшное предчувствие овладело Франциско: он узнал фамилиаров и догадался, что инквизиция тайно восстановлена.

— Я приказываю схватить детоубийцу! — проговорила Изабелла.

Поклонившись королеве, адъютант отворил дверь и Франциско увидел блестящие шлемы и латы королевских алебардистов.

— Капитан де лас Розас, я приказываю вам отвести убийцу на улицу Фобурго, с тем чтобы она в монастыре доминиканцев призналась в том, что она сделала с ребенком. Этого требует справедливость.

Энрика провела рукой по глазам и по лбу. Ей казалось, что она видит все во сне. Она не могла найти ни слов, ни слез.

Когда же Франциско встал между ней и капитаном де лас Розасом, чтобы защитить ее до последней капли крови, она посмотрела на него немым, но трогательно-умоляющим взором, как будто хотела сказать: ты своим вмешательством погубишь нас обоих, а между тем, если ты будешь свободен, спасешь меня, может быть.

Королева же, заметив намерение Франциско, проговорила резким тоном:

— Господин главнокомандующий, я приказываю. Энрика боролась. Ей хотелось еще раз броситься к ногам королевы и просить о пощаде. Она так была измучена похищением ребенка. Но кто бы поверил ей, что у нее украли ее сокровище?

Изабелла сделала знак капитану де лас Розасу. Она, торжествуя, наслаждалась гневом и страданием Франциско. В последние дни она стала совсем другой.

Энрика, шатаясь, последовала за офицером алебардистов, который должен был ее вести на улицу Фобурго. Когда же массивные фигуры конвоя отделили ее в коридоре от Франциско, она упала от изнеможения. Солдаты схватили ее за платье и таким образом тащили, пока капитан не увидел это и, сжалившись, велел бездушным людям нести несчастную на руках.

Между тем Изабелла нашла время, чтобы шепнуть незаметным образом герцогу де ла Торре:

— Я должна с вами переговорить, дон Серрано, и очень скоро, иначе я буду в состоянии и вас погубить.

— Для королевы это будет нетрудно, — ответил вполголоса Франциско, который уже составлял в уме планы для спасения Энрики, — поступите, ваше величество, так, как вам скажет ваше сердце.

Когда стража и факельщики вышли из дворца, Изабелла с маркизой села в свой экипаж и воротилась в замок.

Франциско Серрано, закутавшись в плащ, пошел по тому же направлению. Он торопился в замок, желая тотчас же вызвать из залы королевы Прима и Топете, чтобы вместе с ними освободить Энрику, как бы она ни была заточена, хотя бы ее бросили в подземелья Санта Мадре, куда не проникает никакой звук снаружи.

НОЧЬ УЖАСОВ

Между тем как совершалось все нами рассказанное во дворце Аццо, графиня генуэзская закуталась в длинный темный капюшон, надела на лицо маску и сверх нее опустила еще густую черную вуаль, и, не взяв провожатого, вышла из замка. Когда она убедилась, что никто ее не видел и не следит за ней, она двинулась в путь через множество улиц и переулков по направлению к Антиохской церкви. У нее было там назначено два свидания, и место, выбранное ею, было самое удобное.

Антиохская церковь стояла на площади, густо оттененной со всех сторон оливковыми и каштановыми деревьями. Эту площадь пересекали две дороги, по которым вечером очень мало кто проходил. Одна из них вела к главному входу церкви. Под тенью его высоких колонн можно было незаметно наблюдать за приближающимися. Другая дорога вела к более низкому, но также темному боковому входу. Ая ждала своего доверенного Иоакима, которого она послала за похищенным ребенком, дав ему в руки кольцо с изображением королевской короны над буквой G.

Она шла по дороге, устланной мелкими камнями наподобие мозаики, и, приближаясь к колоннам, вдруг остановилась. Ей показалось, что она слышит легкий шум шагов, и мгновенно перешла из-под тени каштанов в тень колонн. Она не ошиблась. По улице шел, тихо выступая, какой-то человек. Сердце графини генуэзской сильно билось. Вдруг у нее вырвался крик радости.

— Как глупо, что я испугалась. Я ведь должна была знать, что это Иоаким. Но он ничего не несет, во имя всех святых, у него ничего нет в руках! Нетерпение сводит меня с ума. Где ребенок? — проговорила ужасная женщина, сверкая глазами.

Доверенный слуга поспешно приближался. Наконец он дошел до колонн.

— Что случилось, ты один?

— Простите, ваша светлость.

— Несчастный, где ребенок? — проговорила Ая в смертельном страхе.

— Хотя вы сказали, ваша светлость, что Мария Непардо отдаст мне ребенка взамен кольца, но она этого не сделала! — сказал Иоаким.

Ая грозно выпрямилась.

— Она отказалась дать тебе ребенка? Разве эта гиена не прочла письма, которое я тебе отдала вместе с кольцом?

— Я ей отдал кольцо, но письмо…

— Что — письмо — говори, что случилось с письмом? Ты видишь, что нетерпение и страх меня с ума сводят.

— Простите, ваша светлость, я уронил письмо в воду и не мог его достать. Его сперва унесло течением, а потом оно затонуло.

— Мошенник, и ты отдал Марии Непардо одно кольцо? — вскрикнула Ая, в высшей степени взволнованная.

— Она сделала вид, что ей этот знак известен, и я подумал, что и вы так поступили бы, ваша светлость.

— Что она сказала? Говори скорее!

— Когда я потребовал ребенка, то одноглазая отвратительно засмеялась. «Скажите вашей барыне, что дитя в сохранности, — крикнула она мне. — Прежде чем вы принесли кольцо, о нем уже позаботились, ваша барыня знает как. Вы только передайте ей мою благодарность за подарок и скажите ей, что дитя давно и хорошо