Сергий Радонежский. Личность и эпоха - Константин Александрович Аверьянов

Имеются и разночтения. Так, Киприановская редакция помечает приход войск в Коломну субботой 28 августа (на день памяти Моисея Мурина). Взяв еще один источник – так называемый Печатный вариант Основной редакции, увидим совершенно иные даты: Сергия Радонежского Дмитрий посетил 18 августа, из Москвы он вышел в четверг 21 августа, в Коломну пришел в среду 28 августа и вышел из нее в четверг 29 августа. Битва состоялась в воскресенье 8 сентября.[789] Как видим, даты различных редакций «Сказания…» разнятся между собой.

Составив небольшую табличку в виде календаря на август и начало сентября 1380 г. и сопоставив только что приведенные даты, мы придем к выводу, что ни один из указанных дней недели не совпадает с реальным днем, на который падало то или иное число.

Все это, по идее, должно свидетельствовать о несоответствии реальности всех дат, приведенных «Сказанием…», и стать еще одним доводом в пользу того, что оно является абсолютно ненадежным источником и доверять ему нельзя. Но сделать столь категоричный вывод нам мешает одно обстоятельство. Можно еще понять, с какой целью и по каким причинам составители «Сказания…» включали в него тот или иной эпизод. Но остается совершенно непонятным, зачем им нужно было «фальсифицировать» даже не сами даты, а только дни недели, на которые они приходились. Какой смысл был в том, чтобы приурочивать дату битвы вместо субботы на пятницу или воскресенье?

Л. В. Черепнин честно признался, что не может дать разумного объяснения отмеченному нами выше факту.[790] Спустя полвека найти разгадку попытались филологи. В 1998 г. вышла статья В. Н. Рудакова, в которой он сделал попытку отказаться от представлений о реальности большинства описываемых в «Сказании…» событий и предположил наличие в нем некоторых более глубоких сакральных смыслов. В частности, он обратил внимание на символичность числа 8 для русского православия, в его связи с датой Куликовской битвы 8 сентября, совпадающей с праздником Рождества Богородицы. Выступление засадного полка, решившего исход битвы, «Сказание…» относит к 8-му часу по тогдашнему счету. Но тогда на Руси, по мнению В. Н. Рудакова, в походе, на ходу не умели точно определять время. Поэтому, как он полагает, эта цифра не отражает реального времени вступления в бой русских резервов, а является аллегорическим отражением идеи божественного предзнаменования и заступничества «небесных сил». Именно 8-й час должен был стать счастливым для русских ратников.[791] Заметим, что подобное утверждение не выдерживает критики. Уже в XIV в. на Руси довольно точно измеряли время в часах. Так, под 1386 г. псковская летопись сообщает о пожаре: «Погоре весь Псков… а загорелося маия в 8, в 6 час дни, а до 9-го часа весь град погоре». Время определяли обычно по длине отбрасываемой человеком солнечной тени, измеряемой в стопах. Это довольно легко можно было сделать и в походных условиях. При этом использовался не привычный для нас астрономический час, а так называемый «косой», то есть переменный час, когда светлое время суток делилось на 12 часов. В зависимости от времени года он мог иметь различную продолжительность. Об этом свидетельствует, в частности, опубликованный Я. Н. Щаповым псковский календарь-месяцеслов, в котором, помимо прочих календарных данных, на каждый месяц даются сведения о длине отбрасываемой солнечной тени, измеряемой в стопах на каждый из 11 часов дня (от 28 стоп утром и вечером в феврале до 1,5 стопы около полудня в июне). И хотя в опубликованном им календаре таблицы длины солнечной тени соответствуют более южным широтам (Константинополя и Иерусалима), они могли использоваться и на Руси, с поправкой на известный коэффициент.[792]

Тем не менее подобные идеи об аллегорическом смысле, заложенном в «Сказании о Мамаевом побоище», чуть позже развил Р. А. Симонов. Он обнаружил, что 8 сентября 1380 г. приходилось на субботу, однако в «Сказании…» указана пятница. «Может быть, – задает он вопрос, – пятница обусловливала „счастливость“ 8-го часа?» Очевидно, автор «Сказания…» должен был руководствоваться каким-то древнерусским произведением о «счастливых» часах. Подобные сочинения известны: одним из них является текст «Часы на седмь дни: добры и средни и злы», сохранившийся в списке XV в.[793] Из него следует, что 8-й час был «добрым» в пятницу, субботу и воскресенье, но только в пятницу был «добрым» и 7-й час. Если учесть, что в «Сказании…» бой начался до 8-го часа, то ни суббота, ни воскресенье для него не подходили, поэтому оставалась именно пятница.[794] Но все эти построения остаются не более чем гимнастикой для ума, если мы вспомним, что другая редакция «Сказания…» приурочивает битву к воскресенью.

В чем же здесь дело? Самым разумным объяснением отмеченного противоречия может быть только то, что неправильная «привязка» основных этапов похода московской рати к той или иной дате содержалась уже в тех первоначальных источниках, которыми пользовались редакторы «Сказания…», составляя в XVI в. сводный текст памятника. В его тексте мы находим следы того, что редакторы «Сказания…» уже столкнулись с этой проблемой и пытались хоть как-то решить ее.

Об этом говорит тот факт, что Основная и Распространенная редакции «Сказания…» датируют выход рати Дмитрия из Москвы четвергом 27 августа. В Коломну войско прибыло в субботу. Если 27 августа (выход из Москвы) приходилось на четверг, то надо полагать, что в Коломну рать должна была прибыть 29 августа. Но в тексте этих редакций имеется указание, что появление Дмитрия в Коломне пришлось на день памяти «святого отца Моисея Мурина».[795] По святцам, этот праздник приходится на 28 августа, то есть на следующий день после выхода рати из Москвы. Это хорошо знал составитель Киприановской редакции «Сказания…» и поэтому обозначил датой прибытия в Коломну именно этот день. Но преодолеть расстояние в сотню верст между Москвой и Коломной войску всего за одни сутки в XIV в. не было никакой возможности, и поэтому составители Основной и Распространенной редакций «Сказания…», хорошо зная путь между этими двумя городами, полагали, что он был пройден как минимум за полных два дня. Составитель Киприановской редакции, не зная, как Дмитрию удалось добраться до Коломны всего за день, просто не стал указывать время отбытия Дмитрия из Москвы.[796]

Но, предположив, что «неправильные» даты появились уже в первоначальных материалах, послуживших основой для «Сказания…», мы должны выяснить вопрос: каким образом это произошло и действительно ли эти «неправильные» датировки не соответствуют реальности?

Нет сомнений в том, что летом 1380 г. все русские княжеские дворы внимательно следили за приготовлениями Москвы и Орды к предстоящей схватке. В этот решающий для всей Руси момент