Потерявший солнце. Том 1 - FebruaryKr

В те дни недовольство министров стихло слишком быстро, вместе с исчезновением десятка из них. Господин Ло тогда был очень занят, и сколько на самом деле людей покинуло столицу по собственной воле, а сколько – исчезли в глубоких каменных мешках под дворцом?

Спокойствие и равновесие любой ценой, ценой чужой и своей крови, жизни и смерти.

Каждое действие, совершенное им в прошлом, теперь виделось совсем в другом свете и обрушивало лавину бесконечных сомнений. Ши Мин не привык каждое свое действие изучать и думать, правильно ли поступил, но теперь он непроизвольно выворачивал свое нутро, обнажая все сокрытое. Разум, измученный и загнанный, продолжал шептать – каждый ли свой выбор ты принял? Сколькими жизнями оплачено ваше действие и бездействие? Разве вы имели право решать?

Никто не имеет права, но кто-то все же должен взять эту тяжесть на свои плечи. И принимать решение, и носить потом гнет чужих обвинений, и давиться собственной правдой.

Повозка поднималась все выше и выше, взбираясь по едва заметной дороге. Город вместе с борделем, подземной пещерой и гаснущим очагом остался далеко позади.

Ши Мину казалось, что чем большее расстояние отделит его от империи, тем легче будет смириться и забыть. Ледяное безмолвие, как никакое другое место, подходило для того, чтобы похоронить под снегом прошлую жизнь и начать новую – или самому замерзнуть здесь, не сумев сделать шаг вперед.

После крутого поворота – уставшие лошади рывком взобрались на возвышение – повозка наконец выкатилась на расчищенную площадку. Небольшая деревня тянулась по склону, с одной стороны скрытая далеко выступающим горным ребром. По-северному основательные дома из темной древесины были приземистыми, с вытянутыми покатыми крышами, по которым снег сползал, не скапливаясь.

Завидев путников, из ближайшего дома выскочил невысокий мужчина. Одежда его была так густо обшита кусочками сероватой волчьей шкуры, что человек был похож на героя сказаний об оборотнях.

Заметив мужчину, господин Ло встрепенулся. Не дожидаясь остановки, он – яркий в своем лисьем наряде, словно язык пламени, – распахнул дверцу и выпрыгнул на снег.

Ши Мин, дождавшись, пока мохноногие лошади наконец остановятся, под их звучное фырканье выбрался наружу и замер в приступе сильнейшего изумления.

Мужчина вблизи оказался невысок, широкоплеч и на полторы головы ниже Мастера. Ухмыляясь в седоватую бороду, он поймал стремительную фигуру в рыжих мехах и поднял в воздух, крепко удерживая за талию.

А Ло Чжоу, вместо того чтобы выскользнуть из рук как змея или обжечь презрительным взглядом, покорно висел в воздухе и даже слегка покачивал ногами.

Заметив ошарашенный взгляд своего спутника, Мастер соскользнул на землю и мгновенно принял вид серьезный и даже немного торжественный. Выпустив свою ношу, мужчина шагнул ближе к Ши Мину.

– Вот уж не ждал таких важных гостей, – проскрипел он. Светлые, неопределимого цвета глаза были почти скрыты нависшими веками, а лицо вразнобой пересекали десятки глубоких морщин, похожих на растрескавшуюся кору.

– Этот человек останется с вами, – коротко бросил Мастер. Тон его напоминал просьбу, а не приказ. Мужчина явно удивился, но ничего не сказал, только осмотрел бывшего маршала с ног до головы, неодобрительно покачав головой.

Пробираться пришлось сквозь глубокие сугробы. Дом притаился на отшибе, ближе к горной стене.

Мастер замер на пороге, не решаясь войти, помедлил секунду и решительно толкнул дверь. Порыв ветра подхватил горсть снежной пыли и бросил ее на дощатый пол, словно приглашая войти.

Дом был необжитым, воздух внутри – спертым, однако кто-то за ним приглядывал. Темную мебель покрывал тонкий слой пыли, а в очаге были уложены дрова. Длинная шелковая ширма делила комнату надвое; когда-то яркая ткань выцвела и поблекла до полной неразличимости узора.

Мастер оглянулся, но не так, как осматривался бы впервые оказавшийся в доме человек, – он словно искал отличия между запечатленной в памяти картиной и реальностью. Наблюдающий за ним Ши Мин остановился у входа и, не удержавшись, негромко спросил:

– Это твой дом?

Мастер только дернул плечом, не соглашаясь, но и не отрицая. В несколько шагов достигнув центра комнаты, он ненадолго замер. Лицо его наверняка не выражало сейчас никаких эмоций, а если и выражало, то искренности и истинности в них не было ни капли, но Ши Мину все отчетливей казалось, что Ло Чжоу в этих стенах задыхался. Сложенным веером Мастер осторожно щелкнул по ширме, и в воздух взметнулось серое облако.

Как опытный актер, в каждых декорациях он успевал ускользнуть, оставив одну из своих масок на память, но никому еще не посчастливилось увидеть его настоящего лица. Но здесь, в месте, так явно связанном с прошлым, среди людей, которых никому и в голову бы не пришло представлять рядом со скандальным министром, господин Ло показывал намного больше истины. Словно расписной фарфор приподнялся, а под ним на мгновение промелькнуло настоящее лицо – обычное человеческое, со своими печалями и радостями, шрамами и морщинами.

Впервые бывшему маршалу захотелось узнать, кто или что заставило Мастера скрывать свое истинное «я» любой ценой.

Тем же вечером господин Ло, придворный Мастер пыток, полностью оправдал свое высокое звание и вцепился в измученного путешествием Ши Мина.

– Рано или поздно тебе придется заговорить, – заявил он, придвигая узкий деревянный стул ближе к очагу и с неудовольствием пытаясь расположиться на нем. Среди грубой и темной мебели облаченный в плотный пурпурный наряд господин казался неосторожной бабочкой. – Иначе тот окровавленный комок плоти, который бьется в твоей груди, скоро развалится на куски.

– Думаешь, я стану показывать свои слабости перед тобой? – насмешливо отозвался бывший маршал, скрывая за улыбкой глухую тоску.

– Сожалеть о том, кто погиб, – это не слабость, – задумчиво отозвался Ло Чжоу. – Как и о том, что могло бы случиться, но уже не произойдет.

Освещенная живым теплым светом очага комната приобрела вид уютный и располагающий к долгим разговорам, но Ши Мин ощущал, что внутри все еще слишком исходило тягучей болью, которой он боялся коснуться.

– Грязная рана не заживет. – Мастер наклонился ближе к огню, придержал широкий рукав и протянул руку навстречу теплу. Тонкие пальцы будто просвечивали огненно-красным. – Она уже вскрылась, но теперь нужно выпустить все, что скопилось внутри.

– Ты пугаешь меня, – после паузы проговорил Ши Мин. – Какой дух добрых дел вселился в твое тело и изгнал предыдущего владельца?

Мастер только легкомысленно отмахнулся, едва не подпалив рукав.

– Я думаю, что во всем этом есть и моя вина, – ровно проговорил он. Яркие губы плотно сжались, превратившись в тонкую полоску. – Я слишком многое упустил из виду.

Тень неясных, но тяжелых раздумий притаилась в глубине темных лисьих глаз. Он хотел бы сказать о том, что сожалеет, но это были бы пустые слова: сожаления он не чувствовал. Равнодушный и к своему окружению,