Смертельно прекрасна - Эшли Дьюал

— Тебе ничего неизвестно о смерти. Но ты так горячо говоришь о ней, словно знаешь, каково это умереть. Ты живешь в иллюзиях и говоришь, что умрешь, но не веришь этому, потому что считаешь, что тебя это не коснется. С кем угодно, только не со мной. Глупая.

— Я не пойду на сделку с вашим Хозяином, — я делаю шаг вперед и сжимаю в кулаки пальцы, — вы меня не заставите.

— Возможно, я тебя не заставлю… А он…, — губы Меган расплываются в ухмылке, но она не продолжает мысль. Прожигает меня угольным, пронзительным взглядом, уверенно пробирается внутрь моих самых страшных страхов, но я упрямо вздергиваю подбородок, я не боюсь ее. Мне страшно, но лишь потому, что я понятия не имею, как себя вести! Меган способна проникать в мои мысли, коверкать реальность, но это — иллюзия, а в жизни у нас равные шансы. По крайней мере, так я себя успокаиваю. И, видимо, она прочитывает эти умозаключения, потому что улыбается еще шире.

— Хватит копаться в моей голове, — рявкаю я, вцепившись пальцами в спинку стула.

— Это довольно увлекательно: слушать, как ты мечешься.

— Даже в мыслях твоих не нужно ковыряться, чтобы заметить, как тебе страшно, моя дорогая голубка, — неожиданно смеется женщина с темными волосами и нагло улыбается.

— Я вам не голубка.

Злость прокатывается по мне, будто бритва. Я вдруг думаю, что заставлю сейчас эту хамоватую ведьму прочистить себе глотку стопкой битого стекла, и уже открываю рот, но внезапно чувствую позади себя движение. Меган вспархивает со стула и приближается ко мне, покачивая в воздухе пальцем.

— Не стоит, — советует она, — мне нравится поток твоих мыслей, но не сегодня.

— Вам и, правда, понравилось, что я собиралась заставить вашу подружку запихнуть себе в горло все стеклянные приборы на столе?

— Конечно. Это доказывает, что мы похожи. Даже больше, чем ты думаешь, Ариадна.

— Вам пора уходить.

— Верно. Однако есть еще кое-что. — Меган фон Страттен протягивает мне письмо и в который раз равнодушно поводит бровями. — Второе проклятье. Два дара, два наказания.

Не хочу забирать конверт, но Меган хватается за мою руку и вкладывает бумагу мне в пальцы без разрешения. Я недовольно поджимаю губы.

— Спасибо, — жестко срывается с языка.

Женщина отстраняется, лениво осматривает комнату и разочарованно выдыхает.

— Я почувствовала его сразу же, как пересекла порог вашего дома.

Она наклоняет голову, смотрит сначала на Мэри-Линетт, потом на Норин. Тетушки в смелости ей не уступают и взгляда не отводят. Стоят смирно и ровно дышат, будто Меган не внушает им ни капли ужаса. Это было бы враньем. И я себе врала. Меган фон Страттен невероятно хитрая, умная и бездушная тварь, способная в любой момент лишить жизни.

— Оборотни — не лучшая компания. Не избавитесь от него, я сама сделаю это.

Женщина поправляет верх платья и сходит с места, выпрямив изящную спину.

На меня она больше не смотрит. Уверенным шагом покидает кухню, а следом за ней уходят и серые протеже, скрипящие зубами от злости. Я почти уверена, что эти девушки в столь же мере опасны, что и сама Меган фон Страттен, и, тем не менее, панику во мне они не вызывают. Наверно, бояться так много просто невозможно. А я уже напугана.

Едва за гостьями захлопывается дверь, как мы одновременно выдыхаем и плюхаемся за стол. Норин откидывается на стуле. Мэри с грустью прокатывается вилкой по тарелке, а я нехотя раскрываю конверт, подаренный Меган. Внутри все переворачивается. Я боюсь, что второе проклятье окажется фатальным, и мне не удастся побороть его.

Достаю тонкий, черный лист и в нетерпении облизываю губы.

«Смертельно прекрасная Ариадна,

Ничто так не сближает мать и дочь, как общая боль.

Потому твое второе проклятье — проклятье Реджины Монфор-л'Амори.

В дни языческих праздников твои чувства обострятся, ты будешь не только знать, что ощущают люди, но и перенимать их боль, гнев, радость на себя, как ментально, так и физически. Пойми свою мать. Стань ближе к своей матери. Я знаю, ты хотела этого, и я исполняю твое желание.

Откладываю письмо и недоуменно свожу брови: я ведь действительно не слышала о проклятье моей матери. Мне становится стыдно.

— Что там? — Спрашивает тетя Мэри и подается вперед. — Лукавый превзошел себя?

— Он решил, что будет лучше, если я получу то же проклятье, что и моя мама.

Норин выпрямляет спину, и ее черные брови смыкаются в полоску.

— Эмпатия?

— Что-то вроде того…, — передергиваю плечами и виновато морщусь, — я ведь даже не спрашивала…, ничего не спрашивала про нее.

— Ари.

— Нет, я должна была спросить. Но у меня вылетело из головы, я забыла.

— Все нормально, — успокаивающим голосом протягивает тетя Норин, — мы понимаем, слишком многое свалилось на нас в эти дни. И она понимает. Поверь мне.

— И как…, — неуверенно взмахиваю рукой в воздухе, — как это происходило? Мама не могла отличить чувства людей от своих собственных?

— По праздникам она пропускала через себя любые эмоции. — Отвечает Мэри. — У нее могли неожиданно глаза наполниться слезами, или открывалось носовое кровотечение.

— А носовое кровотечение почему?

— Не только ментальная связь, Ари, — тихо поясняет Норин, сгорбив плечи, — но и физическая. Если рядом кого-то били, ей было больно. Появлялись синяки, порезы …

Мне становится жутко не по себе, и я так сильно впиваюсь ногтями в край стола, что пальцы сводит. Небрежно киваю и усмехаюсь:

— Ну, не так уж и страшно. — Страшно. Очень страшно. — Переживу.

Повисает тишина. Норин подпирает ладонью подбородок, я впяливаю взгляд вперед и думаю о том, как бы выжить во время этих праздников; мало того, что я буду делать все, что мне прикажут люди. Теперь я еще буду и перенимать все их чувства! С ума сойти.

— Может, наконец, поедим? — Неожиданно протягивает Мэри-Линетт.

Я прыскаю со смеху и нервно покачиваю головой. Вот это ужин, всем ужинам ужин. Тетя Мэри горела. Я проткнула себе вилкой руку. Лишь Норин осталась нетронутой, и то, Меган пообещала прикончить Джейсона, что, как мне кажется, не могло ей понравиться.

И что этот дьявольский мир взъелся на нас?

— Джейсон, — вдруг протягивает Мэри-Линетт, взмахнув рукой, — можешь проходить.

Я удивленно выпрямляюсь и вижу, как мужчина входит на кухню с запасного входа.

— Ты все это время был здесь?

Джейсон кривит губы. На нем коричневый плащ, слегка потертый снизу, водолазка и глаженые брюки, и выглядит это странно, но я почему-то думаю, что он принарядился для незабываемого вечера. Да и в руках у него бумажный пакет с вином.