Базил Хвостолом - Кристофер Раули

Кесептон уставился на нее. Каким образом двадцать пять солдат и несколько измученных драконов собираются ударить по трем сотням багутских всадников?

– Сперва мы бросим кавалеристов на внезапную вылазку. – Она видела, как у капитана округлились глаза.

– Дюжину кавалеристов?

– Мы выбьем нескольких кочевников из седел, раскроим пару лошадей, пусть женщины покричат немного.

– Это сразу привлечет их внимание.

– Да, конечно. Затем кавалеристы вернутся к засаде, спешатся и присоединятся к нам.

Кесептон попытался представить, как талионские кавалеристы оставляют своих лошадей и отправляются в смертельную ловушку. Представить такое было нелегко.

– Багуты бросятся за ними, не все, но многие. Они станут нас атаковать, мы отобьем их атаку и они понесут потери. Они отступят и начнут пускать в нас стрелы; тем временем несколько гонцов спустятся к берегу рассказать остальным, что происходит. Как я уже сказала, дисциплина у них никакая. Большинство, а возможно, и все верховые помчатся сюда, чтобы принять участие в схватке с небольшим отрядом аргонатских солдат. Для кочевого племени скальпы и черепа слишком великий соблазн.

Кесептон мгновенно представил, как его собственный череп, ссохшийся от жара костра, подвешивают к ожерелью какой-нибудь багутской красавицы.

– Тогда мы окажемся один на один с тремя сотнями кочевников.

– Правильно, и они в конце концов слезут с седел и попытаются взять нас штурмом.

Он кивнул. Кочевников поведут вперед гордость и боязнь проявить слабость друг перед другом. В этом смысле они похожи на жителей Теитола.

– Нам придется сдерживать их атаки, но драка будет на наших условиях и на нашей территории. Мы выстоим.

Он сглотнул:

– Но надолго ли?

– Ненадолго, но достаточно, чтобы они пришли в ярость. А затем мы дадим сигнал драконам.

– О! А где же будут они?

– Внизу в реке, от брода вверх по течению. Как только багуты переправятся, они поплывут в сторону брода, но не слишком быстро, чтобы их не успели заметить. Когда они получат сигнал, то вылезут из реки и нападут на обоз с имуществом и табуны коней.

У Кесептона округлились глаза.

– Представляю, как багуты забегают после этого.

– А я тем временем устрою небольшой фейерверк. Мы должны проработать план со всеми нашими солдатами, чтобы, когда я подам сигнал, они заслонили лица и плотно закрыли глаза.

Он непонимающе уставился на нее:

– Фейерверк?

– Да, думаю, это слово подойдет здесь лучше всего. – Она объяснила суть, и глаза у Кесептона расширились еще больше. Либо этот эпизод войдет в историю, либо их черепа будут украшать в скором времени багутские шеи.

– Всего лишь капля удачи, и я думаю, нам удастся добраться до леса, прежде чем они нас догонят, – закончила она.

Кесептон понимал, что спорить с ней бесполезно; ничего другого просто не оставалось. И все же существовали вещи, которые его беспокоили.

– А как же наши лошади, где мы их собираемся прятать?

– Лагдален и несколько драконопасов погонят лошадей табуном и будут держать их наготове поблизости.

Мысль о том, что Лагдален где-то там в долине отгоняет от лошадей львов, взволновала его не на шутку.

– Лагдален? – произнес он.

Лессис спокойно улыбнулась.

– Я знаю, мой молодой капитан. Здесь затронуто ваше сердце, я понимаю. Но вы должны помнить, что эта девушка находчива и отважна, и, кроме того, она будет не одна. Иначе я не стала бы рисковать.

– Мое сердце? – запнулся он.

– Да, – сказала она. – Но я не имею к этому отношения, вы можете доверять своим чувствам. Здесь нет никакого колдовства, разве что самой Великой Матери.

Он с усилием взял себя в руки. Что ж, по крайней мере, это разрешало некоторые вопросы, хотя и рождало другие. Неужели его так легко было раскусить?

Судя по всему, так оно и было.

– Если багуты погонят нас через Ган, то мы потеряем драконов – они там не продержатся, – произнес он.

Лицо ведьмы сделалось очень мрачным, рот сжался.

– Да, драконов мы потеряем, но нам придется так поступить, чтобы вернуть принцессу обратно.

Наконец Кесептон оставил ее и поскакал назад, чтобы посовещаться с Уилдом и Дьюксом. По дороге он миновал валуны, к которым прислонились драконы, чтобы дать отдых своим воспаленным ногам.

Драконопасы столпились внизу у небольшого ручья, наполняли водой бурдюки, и пока их не было, драконы переговаривались друг с другом на своем языке.

– Именем Яйца, я уже устала идти. Ни один дракон не в силах ходить так далеко и так быстро, – жаловалась Несесситас.

– Мои подошвы слишком распухли, чтобы двигаться дальше. – Чектор поднял задние ноги, чтобы рассмотреть свои стоптанные ступни.

– Не говорите про ноги, я пытаюсь забыть, что они вообще существуют, – пробурчал Базил.

– А желудок? Про него ты тоже хочешь забыть? Это на тебя не похоже.

– Именем древних драконов, ты просто надоедливая заноза в хвосте.

– Да, хвост тоже болит. Слишком много приходится им сражаться. – Чектор был неумолим.

– Может, скоро нам дадут чего-нибудь съесть? – сказала Несесситас. – Похоже, мы добрались куда нам нужно.

– Надеюсь. Нельзя держать дракона на марше весь день безо всякой кормежки.

– И дракониху.

Баз поднял глаза на Несесситас.

– Верно. – Он съежился и почесал зудящую кожу под чешуйками. – Знаешь, Несси, мне нужно тебе что-то сказать. Пока нет мальчишек.

– Сказать?

– Я перед тобой в огромном долгу, Несесситас. Ты спасла шкуру этому бестолковому мальчишке. Я слышал о том, что ты сделала. Мальчик для дракона вещь не последняя.

– Бестолковые мальчишки, чего в них хорошего. Но паренек дрался, потому что кавалерист оскорблял молодую ведьму.

Базил поднял глаза.

– Кавалерист оскорблял Лагдален, друга дракона?

Несесситас пожала плечами:

– Ты ведь знаешь, как эти люди шутят.

Хвостолом раздул грудь, и его странный хвост, выпрямившись, напрягся.

– Никудышный мальчишка правильно сделал, что дрался. Кавалеристу повезло, что именно ты оказалась там, а не я.

Несесситас обнажила острые, словно сабли, зубы в драконьей улыбке.

– Мои мысли в точности как твои, Хвостолом.

      Глава 37    

ля Трембоуда наступили трудные дни. Ему хватало уже того, что весь день напролет приходилось не слезать с лошади, но это было не самое страшное; окружающее общество – вот что портило ему нервы.