Базил Хвостолом - Кристофер Раули

Кесептон и Уилд вытащили свои короткие клинки, Дьюкс тоже; у Йортча в руках была кавалерийская сабля, оружие не совсем надежное при тесной схватке.

За стеной, у небольшого костра, ведьма, низко опустив голову, занималась своим колдовским делом; лицо ее было напряженно-сосредоточенным. На ее коленях лежала выпотрошенная крыса, ибо магия врагов пускала корни лишь там, где была смерть. В одной руке она держала крошечный кисет, туго набитый чужеродным веществом Твари Пустоты, взятым из жуткого колодца безжизненного Дуггута. В другой она сконцентрировала дух умершей крысы. На губах ее была кровь, потому что вкус крови также был важен в этом колдовстве.

При помощи всех этих вещей она сплела заклинание, жестокое заклинание, которое могло принести гибель всем окружающим. Лессис была хорошо знакома с тайными знаниями Повелителей, возможно даже, она знала их лучше, чем любая другая Великая Ведьма своего времени, но в данном случае этих знаний ей было мало. Например, она не знала, насколько сильными будут последствия колдовства. Колдовство могло просто послужить ее целям, но с равной вероятностью оно способно было выжечь половину долины Ган шаровой молнией, которая прокатилась бы дальше по всему свету. К сожалению, ей ничего другого не оставалось, кроме как испытать колдовство на деле.

Солдаты Марнери отразили первый набег багутов, выставив перед собой щиты; кривые сабли кочевников молотили впустую, а затем были отбиты при помощи коротких аргонатских мечей.

Семь багутов рухнули в считанные мгновения, стрелы из арбалетов драконопасов пригвоздили еще двоих, и остальные, примерно пятьдесят нападавших, отступили в панике, напуганные потерями.

На расстоянии около пятидесяти шагов они перегруппировались. Драконопасы перестали стрелять, не желая тратить впустую стрелы. Багуты возобновили хриплые боевые выкрики и песнопения. Несколько человек поскакали назад, предупредить товарищей и просить подкрепления. Другие достали луки и начали стрелять по каньону.

Скрючившись за стеной, Релкин смотрел, как Лессис трудится у костра. Он всем телом чувствовал неистовство магической силы. Волосы у него на загривке поднялись дыбом; там, где сидела Лессис, находился источник некой сверхъестественной энергии, нечто безбрежное и ужасное, нечестивое и жестокое, и мощь его нарастала.

Проглотив слюну, Релкин перевел взгляд на шеренгу солдат. Они буквально рвались в бой: глаза горели огнем, мечи подрагивали в нетерпеливых руках. В первом столкновении они отделались лишь царапинами, и теперь не могли дождаться, когда враг нападет опять.

Сержант Дьюкс на шаг отступил от стены и завел боевую песню.

– Аргонат! – взревел он.

– Не дрогнет! – кричали ему в ответ.

– Аргонат!

– Не сдастся!

– Аргонат!

– Победит!

– Аргонат!

И вновь стрелы засвистели над головами и рикошетом отскочили от скал в дальнем конце маленького каньона.

Багуты сражались так же, как воины Теитола, когда у них не было предводителя. Солдаты Аргоната чувствовали себя достаточно уверенно в подобных столкновениях.

– Аргонат! – кричали они.

Грохот лошадиных копыт возвестил появление дополнительных сил противника. С грубыми выкриками они спрыгивали на землю и бежали к преграде. На ходу они ругали солдат, отступивших после первого штурма, обзывая их трусами и рабами.

Около пятидесяти храбрецов, что участвовали в первой атаке, пристыженные этими оскорблениями, тоже бросились вперед. Шарканье ног по камням послужило сигналом солдатам Марнери, и они снова ринулись вверх по стене, где столкнулись с багутами щит в щит.

Хотя перевес теперь был на стороне противника, для багутов положение по-прежнему улучшилось ненамного. Как только они лезли вперед, их убивали, и тела мертвецов мешали багутским воинам занести для удара длинные кривые сабли. Багутские щиты все время были зажаты, а некоторые даже вырывало из рук под давлением мертвых тел, когда они падали на живых сверху.

И во всей этой мясорубке мечи и копья солдат Марнери кололи снова и снова, отыскивая незащищенные шеи и животы, чтобы вышибить дух из их владельцев.

И все же на левом фланге численный перевес начал сказываться; талионские кавалеристы были не столь искусны в подобных битвах. Пару кавалеристов сбили в атаке, и Кесептон с Уилдом бросились влево, чтобы заткнуть брешь.

Затем очередной рывок багутов прорвал правый фланг. Лессис в тревоге подняла глаза: багуты бежали дальше, а заклинанье было готово не до конца.

Релкин оглянулся, проследил ее взгляд и вместе с другими драконопасами побежал на правый фланг. Он мельком увидел кривоногих мужчин, их обнаженные груди блестели от масла; какая-то изогнутая сабля взвилась над его головой, он принял удар на щит и чуть не свалился с ног. Рука Релкина онемела, но он с коротким мечом бросился на соперника и заставил того защищаться.

Перед ним возникло вопящее, искаженное яростью лицо. Релкин увернулся от стремительного удара и, когда враг хотел нанести второй, вовремя заслонился щитом.

Инстинктивно он рубанул мечом, в это время багута сзади кто-то толкнул вперед, и тот не смог уйти от удара Релкина; клинок попал в цель, и кочевник был пригвожден к щитам, напиравшим сзади. С болезненным стоном багут рухнул, потащив за собой меч Релкина.

Драконопас отступил, потрясенный. Он отбил удар очередного багута слева, споткнулся о тело какого-то талионца и едва не упал.

Другой кавалерист откатился с криком назад, получив глубокую рану багутским клинком; тело его опрокинулось, отлетело назад к костру и чуть было не повалило Лессис. Она даже не моргнула глазом, лишь сплюнула в огонь крысиную кровь и прошептала заключительные слова заклинания. Мешочек в ее руке прыгал и дрожал. Тварь страстно желала возродиться к ужасающей жизни.

Все было почти готово. Но последний процесс был самым сложным, потому что требовалось заполучить жизнь зарождающейся Твари Пустоты и превратить ее в более простые энергии. Лессис сосредоточилась вновь, фиксируя на мешочке столь интенсивный взгляд, что тот начал дымиться.

На этот раз солдаты Марнери были атакованы с правого фланга. Релкина отбросило в сторону от удара какого-то могучего парня; скользящая сталь прозвенела по его шлему, и он повалился на колени.

Один из солдат упал, пораженный ножом в живот. Рядом умирал багут, получив удар мечом в сердце. Кочевники напирали.

Кесептон был уже в гуще схватки, с ним еще один солдат Марнери, и скоро с диким воплем к ним присоединился субадар Йортч; их мечи обрушились на атакующих багутов. Люди падали, груда тел росла; Кесептон шел первым, сокрушая все на своем пути и оттесняя дрогнувших багутов назад.