Ирландский спаситель - М. Джеймс

Я знаю. Александр — человек, которого трудно понять, и, судя по тому, как он посмотрел на Ану перед тем, как разозлиться, я не совсем уверен, что он убил бы ее. Но я верю, до глубины души, что Иветт застрелит Ану, если я не заставлю ее кончить и не назову это случайностью, что означает, что я застрял между молотом и наковальней.

Заставить ее кончить и рискнуть ее жизнью. Постараться удержать ее от оргазма и почти наверняка стать причиной ее смерти. Я знаю, какой выбор сделать. И у меня мелькает идея, которая может сработать, если я смогу правильно рассчитать время.

— Ана, — я шепчу ее имя себе под нос, поглаживая ее волосы. — Мне жаль, что все так получилось, Ана. Я не хотел, чтобы наш первый раз был таким, но я так сильно хотел тебя. Ты ощущаешься так хорошо, даже вот так, это кажется великолепным. — Я шепчу это достаточно тихо, чтобы Александр не мог нас услышать, в основном ради Аны, чтобы помочь ей. Но это правда. Даже при нынешних обстоятельствах ее тело кажется восхитительным, ее киска тугая и горячая вокруг моего члена, ее совершенное нежное тело балерины, похожее на произведение искусства, раскинулось на столе среди посуды, ее волосы повсюду, ее бледное лицо запрокинуто, когда последние лучи солнечного света падают на него в умирающий вечер, и я двигаюсь быстрее, жестче вопреки себе. Мое тело хочет удовольствия, может быть, тем более перед лицом неминуемой опасности, и очень быстро я чувствую, что тело Аны тоже хочет.

Она все еще плачет, но мокры не только ее щеки. Я чувствую, как она становится все более влажной вокруг меня, ее бедра начинают двигаться, мой член легче входит в нее и выходит из нее, когда я держу ее за талию, невольно постанывая от удовольствия, продолжая трахать ее, осознавая взгляды, устремленные на нас, тот факт, что, как только мы кончим вдвоем, мне придется принимать поспешные решения, которые ни один мужчина не должен принимать в послесвечении оргазма. Или… если я смогу сдержаться, как только она придет. Если я смогу заставить себя выйти из нее, когда это будет так чертовски приятно…

— Лиам, — Ана шепчет мое имя, открывая глаза, и я знаю, что она близко.

Так чертовски близко. Иветт лукаво улыбается, и ее палец скользит к спусковому крючку.

АНА

Я не могу поверить, что это происходит. Это похоже на что-то из ночного кошмара. Лиам здесь. Здесь со мной, черт возьми, внутри меня, и все это произошло так быстро, что я даже не знаю, как во всем этом разобраться. Только что я сидела за обеденным столом, ожидая, пока Александр и Иветт закончат готовить, когда прибудут гости, а в следующую секунду появился Лиам, как какой-то белый рыцарь, чтобы…что?

Спасти меня? Как? Почему?

Я представляла, что он вернулся в Бостон, живет своей жизнью, ведет свой бизнес, иногда думает обо мне с сожалением и виной, может быть, но, конечно, не ищет меня. Он, конечно же, не собирался искать меня, чтобы спасти?

Я даже не знаю, нужно ли меня спасать. Я не знаю, хочу ли я этого. Должна ли я?

Несколько минут назад я бы сказала нет. Мы с Александром были счастливы. Мы были любовниками. Все было хорошо. Но теперь… он отдал меня Лиаму. Приказал Лиаму трахнуть меня, на месте. Все потому, что Иветт предложила это.

Иветт приставила пистолет к моей голове. Александра это устраивает. Он проверяет меня. Если я не кончу, он поймет, что я люблю его.

Но Лиам. Я хочу Лиама. Это так приятно.

С Александром было хорошо.

И с Лиамом хорошо.

Я…Я…Я…

Голоса в моей голове слишком громкие, ощущения в моем теле слишком сильные. Если бы Александр любил меня, зачем бы ему так поступать со мной? Он так много заплатил за меня, сказал, что я такая красивая, самая бесценная вещь в его коллекции, его маленькая куколка. Он сказал, что не может потерять меня, он не сможет этого вынести, но теперь он снова проверяет меня. Испытывает меня, как миской на полу, как Иветт, наблюдающей за мной, чтобы убедиться, что я снова не пойду туда, куда не следует, что я должна быть хорошей девочкой, следить за своими манерами.

Хорошие девочки не встречаются с другими мужчинами. Хорошим девочкам не нужны другие мужчины.

Захочет ли он меня вообще после этого? Слезы наворачиваются быстрее при этой мысли, что он может подумать, что я грязная, но он не подумает, если я не кончу. Если мне это не понравится. Я пытаюсь цепляться за эту мысль, но потом я смотрю на Лиама, и замешательство настолько ужасное, что мне хочется умереть.

Лиам, красивый, рыжеволосый, его сильная челюсть сжата, его мускулистое тело нависает надо мной, широкие руки на моей талии, его член, который такой же толстый, как у Александра, погружен в меня, движется, толкается, и это так приятно. Это кажется правильным. Я представляла его еще в России, фантазировала об этом, хотя знала, что у меня этого никогда не будет. Но теперь он здесь, внутри меня, и Александр заставил меня, но я не знаю, имеет ли это значение. Потому что я хотела его, и он пришел за мной, и теперь он собирается…

О боже. Его член слишком хорош, достаточно хорош, чтобы заставить меня забыть о пистолете у моей головы, и он шепчет вещи, слова, которые заставляют мое сердце биться быстрее. Лиам не хочет этого делать, но он делает это, чтобы спасти меня. Александр причиняет мне боль, но Лиам пытается спасти меня, он пришел, чтобы спасти меня, Александр тоже это сделал, но он купил меня или спас меня? Я принадлежу ему, Лиам пытается спасти меня, Лиам…Александр…Лиам…

Этого слишком много. Я крепко закрываю глаза, но удовольствие разливается по моей коже от ощущения широких рук Лиама и звуков, когда он слишком сильно стонет от удовольствия, его член входит в меня, толстый и длинный, наполняет меня, и я собираюсь кончить.

Я собираюсь кончить, и я не могу остановить это, я не могу… я не могу.

Мои руки поднимаются, хватая его за руки, моя спина выгибается, когда меня захлестывает дикое удовольствие, моя киска сжимается вокруг члена Лиама, когда я вскрикиваю, и я слышу, как Александр громко ругается. Я чувствую, как мое сердце разбивается, грудь сжимается от боли в тот самый момент, когда мое тело содрогается от удовольствия. Это самая странная, худшая, самая прекрасная вещь, которую я когда-либо испытывала одновременно.

— Мне жаль, — выдыхаю я. — Мне жаль, мне жаль…