100 великих архитекторов - Д. Самин

Поразительно, что уже в то далекое время Пэкстон оказался в состоянии разделить все здание на части посредством простой системы малых сборных элементов заводского изготовления. Хрустальный дворец стал одним из первых сооружений, в котором были приняты столь распространенные сейчас унифицированные элементы: все здание было составлено из одинаковых ячеек, собранных из 3300 чугунных колонн одинаковой толщины, однотипных деревянных рам и металлических балок. Деревянные и металлические элементы конструкции были изготовлены на разных заводах в Бирмингеме и смонтированы на строительной площадке в Лондоне. Неординарное инженерное решение позволило значительно снизить расходы на строительство и возвести здание в сжатые сроки. Развитие сети железных дорог ускоряло транспортировку готовых деталей и строительных материалов, что значительно сокращало сроки строительства.

В итоге здание, приблизительно равное по площади четырем соборам Св. Петра – свыше 74400 квадратных метров, было сооружено в течение шести месяцев. Его общая длина – около 563 метров. Главный купол нового дворца достигал 53 метров высоты. Но, при всем своем архитектурном совершенстве и красоте, Хрустальный дворец, хотя в нем были применены стальные конструкции, не способствовал решению проблемы перекрытия сводом. Полуциркульный свод в трансепте (поперечном нефе) имел деревянный каркас, и перекрытый им пролет в 22 метра был меньше, чем у многих средневековых сооружений.

Хрустальный дворец явился реализацией нового архитектурного замысла, прототипа которому не существовало в архитектуре. Вдобавок, это было первое в истории здание столь больших размеров, построенное из стекла, железа и дерева, с каркасом из чугунных и железных кованых балок, точно смонтированных на болтовых соединениях. По признанию современников, Хрустальный дворец – это революция в архитектуре, которая положила начало развитию нового стиля.

Появление Хрустального дворца ознаменовало своеобразный переворот в истории архитектуры – с тех пор немалую роль в определении облика здания стал играть инженер-конструктор.

Впечатляющее сочетание несомненного величия и определенной легкости в архитектурном облике этого здания осталось недостижимым образцом, несмотря на неоднократные попытки повторить и превзойти это достижение.

«Мы видим изящную сеть линий, при этом отсутствует ориентир, который позволил бы нам объективно оценить истинные размеры конструкции и ее удаленность от нас», – сказал Л. Бухер после открытия выставки.

Заказчик предложил заключить контракт на «возвратной» основе: хотя сметные расходы оценивались в 150 тысяч фунтов, он выплачивает только 80 тысяч фунтов, а конструкция после демонтажа переходит в собственность исполнителя. После выставки дворец был разобран, а позже на общественные пожертвования восстановлен на юге Лондона в Сайденхеме, где простоял до пожара 1936 года.

В Сайденхеме Хрустальный дворец стал одним из любимейших и интереснейших мест для загородных прогулок. В особенности хорош был сад, да и сам дворец был переполнен множеством различных достопримечательностей. Современники считали Хрустальный дворец чудом современного искусства. Позднее великий Корбюзье писал: «Я не мог оторвать глаз от этой торжествующей гармонии».

В дальнейшем Пэкстон разрабатывал оранжерейный принцип даже применительно к градостроительству. В 1854 году встал вопрос о создании сети подземных путей сообщения в столице. Пэкстон предложил альтернативу – окружить Лондон стеклянной аркадой 11, 5 миль длиной, которая должна быть построена по типу Хрустального дворца. Внутри аркада представляла собой комплекс железнодорожных путей, пешеходных пространств и магазинов. Этот крытый «город» преследовал цель создания искусственного климата в городском масштабе. В пояснительной записке говорилось, что лондонская атмосфера загрязнена дымом каминных труб, фабрик и т д., зимой в городе постоянные дожди и слякоть. Это послужило обоснованием для создания крытой «галереи-променада, с постройкой которой исчезает нужда немощным старикам уезжать на зимний сезон в дальние страны».

Таким образом, у истоков современной стеклянной архитектуры стоят два проекта Пэкстона. Один осуществленный – Хрустальный дворец, второй неосуществленный – названный автором «Великий викторианский путь».

Джозеф Пэкстон скончался 8 июня 1865 года.

НИКОЛАЙ ЛЕОНТЬЕВИЧ БЕНУА

(1813—1898)

Творчество Бенуа выходит за границы лишь общехудожественных ценностей. Бенуа, этот «архитектор-художник», знаток исторических стилей, был и опытным архитектором-практиком, строителем. В его работах нашли выражение основные черты и принципы, типичные для отечественного зодчества его времени, с ретроспективными тенденциями, откровенным декоративизмом, с одной стороны, и новой функциональной организацией пространства и применением прогрессивных строительных материалов и конструкций – с другой.

Николай Леонтьевич Бенуа родился 13 июля 1813 года в Петербурге в семье придворного метрдотеля императрицы Марии Федоровны Луи Жюля Бенуа. Уроженец Франции, Луи Жюль был родом из крестьянской семьи, жившей неподалеку от Парижа. Женат Луи Жюль был на Анне Катерине Гроппе, дочери медника, немке по происхождению. У них было восемнадцать детей, из которых семь умерли в младенчестве. В живых остались пятеро сыновей и шесть дочерей.

Среднему сыну Луи Жюля Бенуа, Николаю, развитому мальчику, с детства владевшему французским и немецким языками, предстояло связать жизнь с русским искусством. Занимаясь в немецкой школе Св. Петра и Павла, куда он поступил в 1822 году девяти лет, а затем в реформаторской церковной, Николай много рисовал. Его первым учителем рисования был известный в то время преподаватель Кабль, который постоянно хвалил своего ученика.

Мать Николая, на которую после смерти мужа в 1822 году легла забота о будущем детей, ходатайствовала перед императрицей Марией Федоровной о приеме сына в Академию художеств. Очевидно, наряду с любовью к рисованию, у Николая было увлечение именно архитектурой, так как в документах о приеме вдова Бенуа просит определить четырнадцатилетнего сына в Академию художеств «для изучения архитектуры». Так как Николай был крестником вдовствующей императрицы, она поддержала просьбу, и 1 декабря 1827 года Николай Бенуа был по высочайшему повелению принят в число казенных воспитанников академии на полный пансион и помещен сразу во второй возраст.

Бенуа учился прекрасно. Усердие и крайне добросовестное отношение ко всему, чем бы он ни занимался, были его отличительными чертами. Первую награду «за успехи в науках» академист второго возраста Бенуа получил в июле 1829 года, в мае 1831 года он был награжден еще раз.

Внимательное изучение памятников античного искусства, усвоение основных принципов школы русского классицизма, а также большая творческая одаренность, – все это в совокупности положительно сказалось при создании Бенуа самостоятельных проектов. Он работал в довольно сдержанных формах, тонко и грамотно разрабатывая свое решение.

В феврале 1831 года при распределении академистов по художественным мастерским Николай был назначен к академику В.А. Глинке, но проучился у него недолго. В июле того же года Глинка умер. Пять его учеников, в том числе Бенуа, перешли к академику Х.Ф. Мейеру, который «принес своими практическими познаниями много пользы молодым русским зодчим». В апреле 1834 года в этой мастерской Бенуа создал проект загородного дома богатого помещика. Бенуа умело и рационально разрабатывает плановое решение, проявляя похвальную для воспитанника полную самостоятельность. За эту архитектурную композицию он получает свою первую серебряную медаль – Малую.

В декабре 1834 года серебряную медаль, на этот раз Большую, завоевывает его архитектурная композиция, а также проект музея, выполненный в апреле 1835 года.

Для выпускного проекта 1836 года Бенуа выбрал проект «Училище правоведения», получивший высокую оценку. На торжественном собрании 27 сентября 1836 года Бенуа была присуждена за него Большая золотая медаль, он был также награжден шпагой и выпущен из академии со званием художника четырнадцатого класса.

Блестящее окончание академии давало право заграничного пенсионерства. Но пенсионерство начиналось не ранее чем через три года после окончания учебного заведения, в течение которых выпускникам необходимо было по правилам академии получить строительную практику.

Служба Бенуа началась в Первой Санкт-Петербургской гимназии, куда он был зачислен архитектором в ноябре 1836 года. Основную же практику Бенуа прошел, будучи помощником К. Тона, ведшего в то время строительство сразу нескольких объектов в Петербурге и Москве.

В конце мая 1840 года, получив награду в тысячу рублей ассигнациями «за труды по постройке храма во имя Христа Спасителя», Бенуа заканчивает свою деятельность в Москве и начинает готовиться к заграничному путешествию.