Выбор Невменяемого - Юрий Иванович

— Может, это и не кровь, но она течет в каждом человеке, — с поразительной ясностью стала объяснять маленькая принцесса. — И у всех родственников она одинаковая. У моего папы совсем другая, но когда я спросила почему, мама вначале ругалась, а потом сказала, что так бывает со многими папами. И кровь получается разная у разных поколений. Понял?

— Стараюсь понять, — кивал Кремон, продолжая сидеть на полу, кутаясь в полотенце. — Но разве у нас с твоей мамой одинаковая кровь?

— Вот глупый! — фыркнула малышка. — Конечно, разная! Но очень похожая с моей. Просто тебе больше досталось от бабушки, а маме от дедушки, а у меня собралось от всех родственников.

— Ой, как здорово ты все рассудила! Ну молодец! — Ребенка следовало похвалить немедленно, как и выяснить, кто еще знает о подобных сходствах в крови. — А ты кому-нибудь об этом говорила?

— Еще никому. Хотела к тебе ближе присмотреться…

— Ну и не говори. Даже маме не рассказывай. Хорошо? Пусть это будет нашим большим секретом, а если все остальные узнают, мама будет со мной сильно ругаться и запретит с тобой видеться.

— Она и так запрещает!

— А так вообще из дворца выгонят. Но как ты кровь рассматриваешь?

— Это так просто! — воскликнула малышка и чуть больше приоткрыла глаза. — Смотришь вот так… — Ее зрачки стали сжиматься в вертикальную полоску. — И сразу видны ручейки по всему телу. У нас они цветные, как радуга, поэтому мы и родственники. У других белые или серые. Когда они рядом, начинают светиться одним цветом.

«Вот это да! Вот это Признак! Да такого ни у кого в мире нех! _ крутилось в голове у растерянного Героя, — И это уже четвертый! А ведь она еще совсем крошка!»

С другой стороны, он понимал, что спокойного, а уж тем более счастливого детства у Паулы не будет. И чем больше у нее будут находить талантов, тем жестче станут воспитывать в интересах Галирем. Скорей всего, Пауле в самом деле суждено стать если уж не законной правительницей Царства Огов, то точно номинальной и единственной на пару веков. Обрадуется ли она такому подарку судьбы? Не проклянет ли своего отца за тяжкое и неблагодарное ярмо власти? Ведь даже у Галирем к более старшему возрасту ничего не остается от личной жизни и личных привязанностей. Они становятся прожженными правительницами, готовыми для блага своего клана на любые поступки. В том числе и самые неблаговидные.

Но эти длительные рассуждения приходилось сейчас отбрасывать в сторону. Следовало каждую минуту этого первого разговора использовать с толком и с дальней перспективой. Вдруг больше не удастся ни разу свидеться?

— Ты очень талантливая и очень умная девочка, — начал Кремон. — Но сейчас внимательно послушай и запомни, что я тебе скажу. Как самый близкий родственник, я тоже имею право на твое воспитание.

И он принялся, тщательно подбирая каждое слово, рассказывать о правильном отношении ко всему живому и ко всему разумному. Минут двадцать ушло на этот горячий, страстный монолог, и дочь, к немалому его удивлению, слушала очень внимательно, ни разу не переспросив и не сменив позы прилежной ученицы. Даже не верилось, что подвижный и растущий ребенок такого возраста способен на подобную выдержку.

В завершение Кремон несколькими разными фразами повторил одну и ту же мысль:

— Никогда и никому ни при каких обстоятельствах не раскрывай все свои возможности!

Малышка не могла этого до конца осознать:

— Даже маме?

Пришлось ей привести самый горячий пример:

— Вот ты сама разыскала секретный ход. Это очень для тебя хорошо и правильно: в случае опасности ты там сможешь спрятаться и спастись. А если ты расскажешь о находке маме Молли? Она сразу же замурует этот ход, а то и вообще переведет тебя в другую спальню. Колдуны из твоего окружения будут наказаны, а вместо них охранять тебя поставят злых и строгих. Так что получается? Хорошо делиться своими секретами?

— Плохо. — Паула нахмурилась. — Но тогда и тебе нельзя ничего рассказывать?

— Это ты уже сама решай, — улыбнулся «дядя».

— И я не смогу с тобой больше увидеться?

— Только не таким способом. Представь, какой скандал и переполох поднимется во дворце, если тебя сейчас не обнаружат в кроватке? Я тебе обещаю, что приложу все силы и влияние, чтобы ходить к тебе в гости по твоему желанию.

— Ой, как здорово! — Застоявшаяся малышка теперь подпрыгивала не переставая. Но вдруг замерла, словно что-то припоминая: — Мне пора в кроватку…

Видимо, ей было не чуждо и общее чувство времени.

— Конечно. Постой, я тебя провожу!

Заскочив в ванную комнату. Невменяемый быстро натянул рубашку, брюки и отправился провожать маленькое сокровище. Хотя та и сама ориентировалась в хитросплетениях царства Галирем не хуже своей матери. Навстречу им не попалось ни одного человека. И даже страшно становилось, когда представлялось, как по этим глухим и мрачным коридорам беззаботно и тайно ходит вот такая крошка. Они прошли несколько таких ходов, поднялись по трем узким лестницам, и наконец Паула замерла перед какой-то скульптурной композицией. Но сомневалась недолго.

— Сейчас тебе покажу! — прошептала она, решившись. Затем надавила амуру на глаз, а другой рукой потянула на себя пальчик соседнего амура.

Рядом в стене открыласыцель, за которой в полумраке малого магического освещения виднелся довольно узкий и низкий тоннель. Взрослому человеку даже на четвереньках здесь пробраться было бы весьма трудно, но не невозможно. Малышка думала иначе:

— Видишь, только для детей. Ведет прямо в мою спальню.

— Хорошо, я все запомнил. И если отыщу какой-нибудь отличный подарок, обязательно положу тебе под кровать.

— Ой, правда?

В подтверждение он с умилением расцеловал пухлые щечки, еле сдерживая рвущиеся наружу слезы:

— Конечно, правда… Беги!

Паула спокойно вошла в тоннель, и едва ли не сразу стенная панель встала на место. Тогда как Кремон размышлял, внимательно всматриваясь в скульптурную композицию: «Наверняка дочка воспользовалась какой-нибудь наследственной памятью прежних правительниц. Иначе откуда ей известно то, чего не знает даже графиня Эзокан? Она шла, словно ходить здесь училась. Даже увереннее! А мне как обратно выбраться? Ха! В этих хитросплетениях и взрослому трудно не заблудиться! Ну ладно, попробую…»

Все-таки память не подвела, в свои апартаменты он вернулся, не заплутав. А вот вид сотворенного собственными руками погрома сразу навел на удручающие мысли. Быстро переодеваясь в более новые и приличные наряды, он придумывал, каким образом направить сюда служанку и какие отговорки сочинить. Но потом решил, что правда всегда лучше любой лжи. Особенно сказанная мимоходом и без ненужного акцента.