Черный день - Алексей Доронин

Вскоре снег, начавший низвергаться с небес, сделал за «похоронщиков» всю их работу. Тогда и сами звенья упразднили. Помощь из центра так и не приходила, и обитатели подземелья предоставили самим себе тех, кто остался наверху — и мертвых, и живых.

Слава богу, это осталось в прошлом. Настал момент, когда у всех сработал какой-то защитный механизм психики, заставивший живых относиться к мертвым как к другим неодушевленным предметам — например кирпичам или камням.

Сегодня начиналось все хорошо, и две трети пути были пройдены как по маслу. Только ветер стал крепчать, да то и дело пропадала связь с поверхностным постом убежища. Впрочем, это было скорее нормой, чем происшествием. Затем в километре от места назначения они налетели на нечто. С трудом разглядев в темноте причину аварии, Чернышева не смогла подавить смешка. По ним плакала книга Гиннесса! Самое странное ДТП в истории автомобилестроения — столкновение с почерневшей эмалированной ванной. Смех застрял у нее в горле, когда на дне она разглядела ссохшиеся обугленные кости.

Да, здесь не было ничего забавного. Целая секция панельного дома рухнула в этом месте на дорогу, став еще одним напоминанием о том, насколько непрочно все, сделанное людьми. За ванной тянулись переплетения труб, поодаль вросли в землю гармошки батарей — все, что не могло сгореть. А черные потеки на стенах могли быть остатками дотла сгоревшей мебели, бытовой техники… и их хозяев.

Большего они разглядеть не могли. Сразу после удара вокруг стало темнее в два раза. Несмотря на мизерную скорость толчок был ощутимым, и результатом аварии помимо пары ушибов и ссадин стала разбитая фара. Серый кисель сомкнулся вокруг маленького освещенного мирка еще плотнее, грозя проглотить его без остатка.

Водителю пришлось перейти на черепашью скорость, благо до цели оставалось рукой подать. Еще издалека они заметили контуры главного корпуса больницы среди зубчатых гребней развалин. Наверно, у каждого отлегло от сердца. Не зря ехали!

Но их ждало горькое разочарование. Здание оказалось внутри пустым. Над пепелищем словно декорация возвышалась единственная стена, покрытая с внутренней стороны густой копотью. От остальных трех осталось только кирпичное крошево, которое теперь полностью ушло под черный снег.

Теперь эта стена стояла как костяк скелета, чудом удержавшегося на ногах. Ловить здесь было нечего. Можно было лишь поразмышлять — в качестве разминки для ума, — как такое могло произойти. Ведь запаса прочности больницы хватило, чтобы выдержать ударную волну.

Само по себе световое излучение на таком расстоянии от эпицентра не могло привести к таким разрушениям. Слишком далеко. Оно вызвало бы обычный пожар, но не превратило бы здание в пепел. Не угрожал тому и «огненный шторм». Плотность застройки тут, да и во всем районе, была не настолько велика, чтобы вызвать к жизни страшный эффект сплошного городского пожара. Поэтому те немногие здания, которые не рухнули под ударом спрессованного воздуха, как правило, пережили и огонь.

Жесткий лимит времени не позволял им предаваться размышлениям. Но командир и так все понял, когда разглядел среди обломков обгоревшие строительные леса, отброшенные на порядочное расстояние от корпуса. Рядом валялась и разломанная малярная люлька.

Все было ясно как божий день. Ремонт. А где ремонт — там лаки, краски, баллоны с пропаном… Вспышка сработала как бикфордов шнур, воспламенив все, что могло гореть. Остальное сделала хорошая тяга и старые деревянные перекрытия.

Их не наказали бы, вернись они в убежище с пустыми руками. Форс-мажор, что поделаешь. Но каждый или почти каждый из них каким-то седьмым чувством понимал, что это не вариант. Поэтому звено уже готово было двигаться вслепую, разыскивая в темноте все, что хоть сколько-нибудь похоже на аптеку или поликлинику, когда Маша вспомнила, что неподалеку имелся небольшой аптечный склад, с которого они в свое время получали какие-то лекарства.

Ухватившись за эту ниточку, они проехали еще метров двести и остановились рядом с раздавленной коробкой автобусной остановки. Оргстекло оказалось прочнее, чем железобетон. Оно оплавилось, но сохранило форму хотя бы местами, чего нельзя было сказать о здании напротив. Сейчас Маша смогла разглядеть там только высокое крыльцо магазина сотовых телефонов, занимавшего противоположное крыло. Это было все, что уцелело от старой «хрущевки», ровесницы самого города ученых. Теперь она осела аккуратной стопкой плит, будто неведомые рабочие разобрали ее в один миг, решив, что семидесятилетняя старушка отслужила свое.

Эти плиты должны были намертво перекрыть доступ к складу и замуровали бы его, если бы лестница, ведущая в подвал, не оказалась вынесена за пределы зоны образования завалов. Что же до самого подвального помещения, то оно почти не пострадало. Усиленный фундамент предохранил его от разрушений, а герметичная дверь не дала попасть внутрь радиоактивной пыли и влаге.

Они взяли с собой все, что смогли вынести. Забросив в кузов последний сверток с бинтами и марлей, Чернышева попыталась прикинуть, насколько этой груды должно хватить убежищу. Получалось, что на полгода даже при самом интенсивном использовании. Это означало, что они со своей задачей справились.

Они опять проезжали по Раздольной, когда внезапно на мир опустился непроницаемый занавес. Ветер, до этого незаметный, за минуту усилился двукратно, превратившись в шквал, а тот — в ураган.

Чернышева уже однажды столкнулась с этим феноменом, который про себя называла «Буря столетия», по названию книжки любимого ею Кинга. Девушка знала, что у природы действительно не было плохой погоды. До недавних пор. Только грубое вмешательство людей в тонкие механизмы атмосферного обмена вызвали к жизни это чудовище — бурю, во время которой скорость ветра в порывах достигала шестидесяти метров в секунду. Ее естественный аналог существовал разве что на Южном полюсе.

Едешь будто в мешке. Фары не помогают. Видимость — максимум десять метров. Пыли столько, что было бы мало проку даже от приборов ночного видения, которых у них все равно не было. Их забрала группа, откомандированная на поиски оружия.

В прошлый раз Маше повезло. Она находились в двух шагах от убежища с группой охраны общественного порядка, и они немедленно вернулись домой. Никто их не осудил за оставление поста. Летающие в воздухе куски жести и выворачиваемые с корнем деревья — зрелище не для слабонервных.

«Буханку» начало ощутимо сносить, несмотря на ничтожную скорость. Девушке показалось, что застонали и задребезжали металлические части кузова.