Тюрки и мир. Сокровенная история - Мурад Аджи

Папа Иннокентий был величайшим стратегом.

Не войну, а союз предлагал он Востоку, чтобы Алтай и Запад встали рядом. Это спасало Европу от нового нашествия. Предвидение событий, которое демонстрировала Церковь, и есть искусство настоящей политики. Однако и татары были не так просты, они раскусили хитрость сородича, в отличие от правителя Золотой Орды, были умные и трезвые люди. Ответ хана Гуюка обескуражил папу, зато показал позицию Востока.

То был приказ, посланный великому папе, «чтобы он его знал и понял», ответ хозяина геополитики, который не нуждался в попутчике на дороге Времени. Уверенный ответ.

Письмо начиналось по-тюркски со слов «силою Вечного Неба» и переходило на персидский язык, тем самым хан Гуюк показывал «главе королей Европы» откровенную брезгливость. Поначалу осудил его за вольное обращение с Богом, которое возмутило в свое время Чингисхана: «Каким образом ты знаешь, что Бог отпускает грехи и по благости жалует милосердие, как можешь ты знать Его?» Никто, кроме Бога, не отпускает грехи, всегда считали на Востоке.

Потом в письме аккуратно подчеркнули, что Яса Чингисхана по приказу Бога начала священную войну за возрождение тюрков: «Ты сам во главе королей, все без исключения предложите нам службу и покорность. С этого времени мы будем считать вас покорившимися. И если вы не последуете приказу и воспротивитесь, то станете врагами».

Папа римский, этот Наместник Христа, центральная фигура Запада, в глазах Востока выглядел невыразительно. Отсюда уничижительный тон послания… Казалось бы, письмо – штрих на полотне истории, но как много стоит за ним. Как ясно просматривается эпоха.

Письмо обнаружено в 1920 году в архиве Ватикана, его исследовали крупнейшие востоковеды мира, которые признали подлинность послания и отметили особый характер языка и графики. Выражение «по-персидски» означало «по-сарацински», то есть было написано письменностью, которой пользовались и мусульмане Ирана. Показательно, «сарацинскую» его часть писал толмач Темир, подданный Ярослава (отца Александра Невского).

Но главное, конечно, не это. В письме прочитывалась и цель похода войск Чингисхана в Европу, речь шла именно о священной войне за торжество Единобожия. В Киеве послы Чингисхана зачитали «приказ Бога», за что и убили их. Это письмо, а оно не единственное, позволило совершенно по-новому прочитать давно известные события, о которых прежде судили на основе всякого рода предположений и измышлений.

И не нужны горы книг, видно так – высокомерие подвело Восток. Он переоценил себя, не учел, что против него стояли такие же тюрки, которые тоже желали победить. Но у них было оружие, о котором не знал Восток, – Церковь и ордена монахов, рыцарей духа, способных на невозможное. Запад предлагал бой. Продуманный до деталей, беспощадный бой. Как у Давида с Голиафом.

Восток о таком не знал. Он полагался на армию, считая, что соотношение сил и знаний в его пользу. Достаточно вспомнить об огнестрельном оружии, которое в Европе видели далеко не все, там все еще стреляли из луков… Вот эпизод разговора Марко Поло с ханом: «Как вы хотите, чтобы я стал христианином? Вы видите, христиане невежды, ничего не делают, а наши священнослужители делают все, что пожелают. Я сижу за столом, а чаши, полные вина, сами подступают мне в руки, их никто не касается. Дурную погоду наши ученые прогонят, куда захотят. Если я стану христианином, мои подданные спросят, зачем я принял веру Христа? Какое могущество и какие чудеса Христа видел я?»

В Средневековье ощущению силы решающее значение придавала вера, поэтому едва ли не все ученые работали в тиши монастырей, жили отшельниками. В монастырских центрах начинались школы Востока, союз религии и науки был там неписаным правилом. Правой верой считалась та, которая творила чудеса, давала открытия. И знак «белой веры» (равносторонний крест) на Востоке творил чудеса. «Крест благ и творит только доброе, справедливое», – рассказывал хан собеседнику, Марко Поло.

И тот, испугавшись своей смелой мысли, подумал, что у христианского креста тех качеств нет, он – орудие пытки и смерти. Плаха, на которой убивали людей…

Запад когда-то во всем был слабее. Это и заставляло европейских тюрков искать необычные пути в политике, в жизни, только экстраординарное, из ряда вон выходящее спасало их. И Церковь задумала план, который подсказывала сама Яса Чингисхана, если, конечно, ее внимательно прочитать. Гениальный план, названный инквизиция.

Суть дела проста: чтобы избежать атак с Востока, надо стереть следы Востока в Европе. Рим понял, Яса объявляла войну не европейцам, а тюркам. «Идти вперед, пока не встретишь последнего тюрка», обязывала она. Батый не пошел на Константинополь, там смолкла тюркская речь. Она увязла в новогреческом языке, сблизившем народы Византии. Папские советники, к их чести будет сказано, были на высоте положения, нашли-таки единственное продолжение в, казалось бы, полностью проигранной партии.

Тюркский ум, оказывается, надо лишь озадачить, решение он найдет сам.

…Об инквизиции впервые заговорили на церковном соборе в Тулузе (1229), после поражения русских на Калке. Потом – в Лионе (1245), уже после похода Батыя на Европу. Решение предложил монах Доминик, принадлежавший к знатному роду огузов (Guzman), который был царского колена. Великий потомок Алтая, отличавшийся редкостным пониманием действительности, загодя, еще в 1220 году, в разгар войны с катарами, предвидя события, задумал создать монашеский орден для инквизиции. Не той, что уже была в Церкви, а другой, настоящей – грозной и могучей. Чтобы ей подчинялись суды, чтобы она вела розыск виновных, сама проводила следствие и дознание. Словом, суд и палач в одном лице.

Показательно, поначалу за образец для подражания Доминик взял традиции самих катаров, с которыми боролся, их же оружием желал он победить. Его монахи должны были вести себя в точности как катарские пастыри, ходить скромно, без всякой роскоши, в простой одежде и проповедовать католическое учение. То есть быть внешне противоположностью официальному духовенству… Сам Доминик закончил Валенсийский университет, начинал простым миссионером среди мусульман, его опыт жизни был огромным.

В создаваемом им ордене многое было почти одинаковым и с мусульманами, и с катарами, с той лишь разницей, что за босоногими монахами, лазутчиками католицизма, стояла гигантская власть Римской церкви.

Так появился орден доминиканцев, народ валом пошел сюда. Сам… Что за люди?

Предположим, это неизвестно. Но борода, башлык, перья на шляпе, епанча, сапоги были обязательны для воинствующих монахов. Их униформа. Сюда же надо добавить, название «орден» по-тюркски означает «данный сверху», так они назвали себя. Портрет, пожалуй, готов. Конечно, то были лучшие из европейцев, они шли бороться с врагами, с тюрками… шли, потому что в душе сами были непримиримыми тюрками.

На герб ордена доминиканцы поместили псов, вынюхивающих ересь, чтобы все видели, пыток и казней жаждали они, эти оскаленные псы, а не благообразные монахи. Им, этим псам, вынюхивающим ересь, подчинили всех. Декрет папы Иннокентия IV обязывал католиков «помогать доминиканцам». Это значило следить друг за другом денно и нощно, чтобы дети доносили на родителей, а родители – на детей. Запад начал тотальную слежку за самим собой, не забывая «заботу о душах», «научные занятия» и другие красивые слова, которыми прикрывался орден, ставший самым жестоким воинством Церкви. Особо выделялись орденские организации «Братство веры» и «Рыцари Иисуса Христа», там собирали откровенных садистов.

Но другого лекарства не было, лишь тюркская кровь, море крови спасало Европу от нового вторжения с востока… Инквизиция – это не столько казни, пытки и виселицы, которые отличали средневековую Церковь, сколько нагнетание ужаса, чтобы страхом сломить людей, их психику. Страхом же усыпить память, остудить дух. Выходит, костры на городских площадях освещали и грели заблудших людей, для их же блага бросала Церковь дрова в огонь.

Это уму непостижимо. Однако, сжигая одного «еретика», спасали тысячи.

Конечно, не всем нравилась инквизиция, в большинстве стран Европы духовенство осудило доминиканцев. Но она устраивала дальновидных политиков, в числе которых был король Франции Людовик Святой. Он подал пример, взяв содержание инквизиции в своей стране, что давало ему возможность защищать интересы папы и защититься от Церкви самому. Уничтожая тюркское, он сохранял его. Вернее, маскировал. В том состоял еще один исторический абсурд, ставший достоянием средневековой Европы.

Главным инквизитором Людовик поставил Роберта Малого, которого прозвали Бугром, он был обращенный в католичество катар, по крови болгарский тюрк. Историки не знают, был ли то маскарад или злое намерение? Этот инквизитор преданнее других служил папе, согласно его отчетам он буквально покрыл кострами Бургундию, Шампань, Фландрию, катары и другие еретики при нем вроде бы исчезли. И вместе с тем остались. Они не выпячивали себя, а тихо пережидали бурю… Кто скажет, не был ли сам инквизитор Бугр спасителем катаров? Научившим их правилам новой европейской жизни?